Алексей Горбачев - Сельская учительница

Призвание учителя есть призвание высокое и благородное.

Они стояли на берегу реки, чуть подернутой белесым, зыбким туманом. Валентина Майорова держала в руках замшевую сумочку, вчера купленную на последнюю студенческую стипендию, а в той сумочке лежал самый важный, и самый дорогой сердцу документ — диплом учительницы русского языка и литературы. Игорь Коротков горделиво поглядывал на лацкан пиджака, где сиял новенький институтский значок-ромбик.

Гасли в небе звезды. Было тихо кругом, только слышалось, как шуршала галькой река на перекате да где-то невдалеке плескалась рыба.

Валентина смотрела на дальний, уже хорошо видимый лесок. Небо над ним начинало потихоньку розоветь, как будто кто-то там раздувал костер. Этот невидимый костер с каждой секундой разгорался все ярче и ярче, его красноватый отблеск тронул зубчатые края высоких облаков, прошил золотистыми нитями белесый речной туман, заплясал в окнах городских строений.

— Ты посмотри, Игорь, как чудесно! — воскликнула Валентина. — Миллионы лет встает над землей солнце, и каждый раз оно всходит неповторимо. Правда?

— Нет, — с усмешкой возразил Игорь, — солнце всегда всходило и всходит одинаково, но люди воспринимают это явление каждый по-своему.

— Неужели ты вот так скучно станешь объяснять восход солнца своим будущим ученикам?

— Во-первых, я не преподаватель астрономии, а во-вторых…

— Но ты учитель! — живо перебила она. — А учитель должен быть и астрономом, и художником, и поэтом, чтобы пробуждать в детских душах любовь к прекрасному. Ведь все прекрасное, говорил Пушкин, величаво. Ты посмотри, посмотри на это чудо!

Большое огненно-красное солнце выкатилось из-за кромки леса, и все вокруг засверкало, заулыбалось, радуясь новому дню.

— Здравствуй, солнце! — крикнула Валентина.

Игорь оглянулся — нет ли свидетелей. Он тоже радовался и солнцу, и тому, что девушка рядом, но кричать?.. Нет, он достаточно теперь серьезен и не может проявлять свою радость вот так — бездумно и бурно.

Поругиваясь, мимо пробежали ребятишки с удочками.

— Удачи вам, рыболовы! — пожелала ребятишкам Валентина.

Игорь сердито нахмурился.

— Нельзя так, — предупредил он. — Ты забываешь…

— Что? Что я забываю? — поблескивая веселыми черными глазами, опять перебила она. — Ах да, извини, я забыла о том, что прошли, отшумели студенческие деньки… Но пока в нас еще бурлит нерастраченный студенческий задор, давай и мы побежим к крутояру и нырнем с берега.

— Ты с ума сошла, — испугался Игорь. — Переоденемся и потом придем сюда.

— Трусишь? А я нырну, нырну! — Не оглядываясь, она побежала вдоль берега. Игорь пожал плечами: дескать, что с ней поделаешь… Он посмотрел на свои бежевые модные туфли, с неохотой побрел вслед.

Валентина сняла белое праздничное платье, разбежалась, ловко оттолкнулась ногами от высокого берега. Выгнув спину и вытянув руки, она какое-то мгновение невесомо парила над розоватой гладью реки, напоминая большую бронзовую птицу, потом бесшумно скрылась под водой.

«Здорово ныряет», — восхищенно подумал Игорь. Он тоже разделся, аккуратно свернул новый, старательно отутюженный костюм и бросился в речку. Они долго плавали, дурачились, брызгали друг другу в лицо водой, сидели на отмели, подставив загорелые спины уже высокому жаркому солнцу.

— Валечка, ну как все-таки, надумала? — осторожно поинтересовался Игорь.

— Все остается по-прежнему, — упрямо ответила она.

— Но ты пойми, глупо отказываться от такого чудесного путешествия, — доказывал он.

В знак поощрения родители купили Игорю путевку в ялтинский санаторий, и он вот уже в который раз уговаривал Валентину поехать в Крым вместе. Пусть у нее нет путевки — не беда, в Ялте живут родственники Коротковых, они, по словам Игоря, отлично устроят ее.

— Почти все лето мы будем вместе, и где — у самого Черного моря!

Валентина хорошо понимала, как интересна и заманчива эта поездка, и она, быть может, согласилась бы отправиться к Черному морю, но ее удерживало основательное затруднение: не было денег, а ехать в Крым на средства родителей Игоря не могла.

— Какая ты упрямая, — с упреком и обидой сказал Игорь. — Я отказываюсь понимать тебя.

— Все объясняется очень просто, — отвечала она, — скоро у нас появятся свои деньги, и мы поедем с тобой куда угодно — в Крым, Кавказ, и никто не упрекнет нас…

Игорь тряхнул мокрой головой.

— Своей расчетливостью ты начинаешь путать меня, — сердито говорил он. — Через два дня мы смогли бы уехать.

— Я уезжаю завтра в детский дом.

Прежде в дни летних каникул Валентине приходилось работать, потому что жить на стипендию было трудно. Всякий раз она устраивалась вожатой в пионерский лагерь и все лето возилась с ребятишками: ходили в походы, жгли костры, удили рыбу, собирали грибы и ягоды.

В горкоме комсомола и этим летом ей предлагали поработать в лагере, но Валентина впервые отказалась: ее звала в гости директор детского дома Зоя Александровна.

— У меня пропала всякая охота ехать в Крым, там тебя не будет, — искренне жаловался Игорь, когда они по крутой каменистой тропке возвращались с реки в город.

Валентина виновато молчала.

В коридоре общежития стояла непривычная тишина. Студенты младших курсов уже давно разъехались на каникулы, а выпускники, должно быть, отдыхали после вчерашнего суматошного вечера. Валентина вошла в свою комнату. Ее встретила Зина Солнышко — невысокая, толстенькая, круглолицая, с рыжеватыми кудряшками. Стоя над раскрытым чемоданом, наполненным девичьими пожитками, Зина певуче говорила:

— Любовь любит уединение… Мы вас искали, искали на берегу и не нашли. Куда утащил тебя Игорь с вечера?

— Быть может, наоборот, я утащила его, — улыбнулась Валентина.

Зина Солнышко махнула рукой.

— Может быть. У вас все может быть. — Она перепрыгнула через чемодан, подбежала к Валентине, обняла ее за плечи. — Вы молодцы с Игорем, едете в один район, в одну школу…

— Но удивительно, почему вы с Виктором отправляетесь в разные города?

— Да разве ты не знаешь Марченко, — безнадежно вздохнула девушка.

Валентина хорошо знала Виктора Марченко. Высокий, лобастый, он был способным математиком. Друзья всерьез пророчили ему блестящее будущее ученого, все были уверены, что он останется в институте на кафедре. Но Марченко вдруг попросился в соседний индустриальный город учителем.