Михаил Костин - Корж идет по следу

В кармане убитого среди прочих бумаг был найден паспорт на имя Антона Ивановича Протопопова, уроженца Сибири. Корж усмехнулся и осмотрел руки убитого. На левой, на тыльной стороне, были выколоты буквы А. Д. В. Кожа на них почему-то покраснела и сморщилась мелкими рубцами.

— Вот, — проговорил Корж, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Вот доказательство, что паспорт чужой. Настоящее имя этого человека — Антон Данилович Воронков. Но в последнее время оно мешало ему, и он пытался избавиться от наколотых букв.

Эксперт взглянул на руку и подтвердил:

— Совершенно правильно. Выжигал порохом. Но это мало помогает и притом настолько больно, что второй раз пробовать не захочешь.

Лейтенант Гриненко виновато произнес:

— Неудобно получилось, товарищ капитан. Он ведь нужен был живой…

— Все они нужны сначала живыми, — задумчиво проговорил Корж. — Но что сделано — то сделано. Вы поступили правильно. Если бы он ушел, пиши — все пропало. А теперь… Все, все правильно, — размышляя о чем-то, проговорил Корж. — Вы, товарищи, заканчивайте свое дело и отправляйтесь в город. Грачев, мы пойдем с вами на станцию. Лейтенант Гриненко, вы пока остаетесь на разъезде. Рацию также попрошу не отправлять.

Корж и Грачев пришли к председателю поселкового совета. Алексей Петрович показал документы. Потом назвал адрес, по которому был прописан Антон.

— Вы не можете сказать, кому принадлежит этот дом?

Председатель справился по подворовому списку.

— Дом частный. Владелец — Афанасий Терентьевич Егоров.

— Кто он такой, чем занимается?

— Старик. Раньше держал лошадь, извозничал. Сейчас ничего не делает.

— Откуда он родом, вам известно?

— Он, можно сказать, местный. Уроженец села Пескова. Всего десять километров от нас.

«Вот это уже интересно! — быстро подумал Корж — Из Пескова. Значит, односельчанин Воронкова. И, может быть, даже знакомый. Выяснить!..»

— У него, случаем, нет постояльцев?

— Есть, трое.

— Кто такие?

— Двое — солдаты, отпущенные в отпуск по болезни… — Фамилий не знаете?

Председатель снова заглянул в списки.

— Трофимов и Мягков. Отпущены на шесть месяцев каждый.

— Так. А третий?

— Какой-то Протопопов Антон. Инвалид второй группы. Он уж давненько у него квартирует.

— А солдаты недавно поселились?

— Да, сравнительно… Десятого июня.

Коржа больше ничего не интересовало. Он поблагодарил председателя и распрощался. На улице сказал Грачеву:

— Вы сейчас же займетесь осмотром дома Егорова. Найдите подходящий предлог для посещения и отправляйтесь. Я выеду в Песково.

Грачев остался на крыльце совета. В раздумье вынул папиросу, курил, соображая, как лучше взяться за дело. Случайно взгляд его упал на пожарную вышку. С минуту он не отрывался от нее, словно видел впервые в жизни. Засмеялся, довольный, и, затоптав окурок, направился к пожарникам.

Корж зашел к уполномоченному НКВД по станционному поселку.

— Мне срочно нужно съездить в Песково, а свою машину я отпустил. Как это сделать?

Тот задумчиво потер щеку.

— На попутной машине — черт ее знает, когда она будет… Лошади у меня нет… А на мотоцикле вы можете?

— Могу.

— Тогда все в порядке! — обрадованно воскликнул уполномоченный. — Берите мой мотоцикл и — прямо по шоссе. Будет сначала одна деревня по пути, а дальше — Песково.

— Да уж как-нибудь найду, давайте машину.

Через несколько минут, оглушительно треща, из поселка выскочил мотоцикл и стрелой полетел по шоссе.

Вскоре Корж был в селе.

С председателем песковского колхоза, подвижным рыжебородым стариком, разговор был непродолжительный, но интересный. Услышав, кем интересуется приезжий капитан государственной безопасности, он рассмеялся и расправил бороду.

— Афанасий Егоров? Как не знать этого лиса!.. И у него приходилось в батраках работать. Лавочник, выжига, с мертвого крест снимет… В свое время перехитрил он нас крепко. Когда почуял, что его дело керосином пахнет, — быстренько прикрыл торговлю. Разорился, говорит, обанкротился. Все куда-то рассовал или распродал тайком и смотал удочки.

— Вы не знаете, с кем водил дружбу Егоров?

— И это знаю. Первейший приятель у него был Воронков Данила. Как говорится, неразливные. Словно от одной яблоньки яблочки уродились. Один — лавочник, другой — кулак. И живодер — каких поискать… Ну, только тот-то от нас не ушел. Если не издох еще — на Енисее доживает свой век…

«То-то рядом совсем, а не на Енисее», — подумал Корж, но ничего об этом не сказал. Председатель продолжал вспоминать прошлое:

— Старший сынок у него, Лешка, не захотел с навозом возиться, решил — с золотом…

— Как это так? — словно не понял Корж.

— Так. Подался в город и выбрал специальность: банки грабить. Только, видно, рылом не вышел. На первом же деле попался. Десять лет как один денек отсидел в Соловках… Ну, уж видно горбатого только могила исправит. А может, родная кровь заговорила. Ну-ка! все, что папаша наживал, подчистую свои же деревенские отобрали! Когда выпустили, вернулся сюда, сукин сын, на меня с ножом кинулся… И опять поймали. Теперь и не слышно даже о нем.

И опять Корж подумал про себя: «К сожалению, слышно».

Председатель ни за что не согласился отпустить гостя без угощения. Пришлось выпить чаю, закусить. На станцию Алексей Петрович сумел вернуться лишь к четырем часам дня. Возвратив мотоцикл хозяину и узнав, что Грачева уже здесь нет, он немедленно выехал в город.

Лешка Воронков и Гуго Мяги только что сытно пообедали. После этого Гуго с наслаждением выкурил папиросу и отправился в свое убежище под полом. «Дежурить у рации», — как объяснял он обычно, а на самом деле просто поспать. У него там был оборудован уютный уголок. Подполье, довольно просторное и до этого, сейчас было значительно расширено. За тремя высокими кадками с соленьями поместилась низкая, наполовину ушедшая ножками в землю кровать. В головах пристроили чемодан с рацией.

Дни и ночи напролет Гуго валялся на кровати. Иногда, когда сон уже просто не шел, он включал карманный фонарик и читал потрепанные журналы «Нива», найденные у хозяина. Надоедало читать, он гасил свет и лежал в темноте с раскрытыми глазами и медленно думал о чем-то. А то даже и не думал. Что толку? Но в большинстве случаев он спал и от этого, да еще от сытной пищи постепенно обленился и уже начал посматривать на свою опасную работу в тылу русских, как на приятное времяпровождение. Он знал только прием и передачу радиограмм, остальное не касалось его и не волновало. И убежище было надежным, в этом он успел уже убедиться.

Лешкино житье было менее спокойным. Оливарес дал ему определенные задания, и он головой отвечал за выполнение их. Связь с шефом он наладил надежно, тут все в порядке. Рация замаскирована тоже хорошо, и все передачи прошли без единой помехи. Но вот с дорогой не клеилось. Конечно, с Антона нельзя и спрашивать много. Нет ни школы, ни опыта. Но спрашивать приходится, потому что, в свою очередь, Оливарес требует с него, Лешки. А сам, между прочим, тоже, видимо, завяз с заводом. Сидит и ни гу-гу. Но это он!.. Он здесь старший, и приходится молчать, подчиняться, беспрекословно выполнять все его приказания. Ладно, когда-нибудь и хромому крепко достанется от Инге, если не от самого рейхс-министра Гиммлера…