Михаил Костин - Корж идет по следу

— Что вы хотите сказать?..

— Э, полно, пан Лозинский! Я не круглый дурак.

— Однако!..

— Мы ж свои люди… С деньгами я и здесь найду себе место в обществе. Чего ради будете вы возиться со мной? Я оказал вам большую услугу, сохранил жизнь. Думаю, что это стоит денег… Я пойду сегодня, куда укажете, выполню любой ваш приказ. По рукам?.. — Кобылко протянул через стол грязную ладонь с длинными, желтыми от махорки пальцами.

Лозинский не раздумывал. Сейчас можно обещать что угодно, только бы этот бывший ротмистр не продал его. А потом пустить ему в чай или водку маленькую пилюлю, и он уснет сном праведника.

Кобылко словно прочитал его мысли.

— Только играть честно, герр Лозинский. Не вздумайте меня угостить фруктовой водой.

— Слово чести! Как вы могли такое подумать?

— С волками жить — по-волчьи выть.

— В данном случае эта пословица не к месту… А скажите, пан Кобылко, как вы объясните свое неожиданное богатство, если спросит кто-нибудь?

— Скажу, в рулетку выиграл, — осклабился Кобылко.

Лозинский обиженно плюнул.

— А еще только что хвастались: я не дурак!

— Сказать вам еще одну поговорку?

— Ну?

— Не заботься свинья о свинье, а заботься сама о себе.

Лозинский криво усмехнулся и встал из-за стола.

— Ладно, о дальнейшем не моя забота, вы правы. Я сдержу свое слово, а там вы как хотите… Сегодня я вернусь в семь.

Кобылко прилег отдохнуть после обеда и уснул. Его разбудил громкий стук в дверь.

— Войдите! — крикнул он, не поднимая головы. — Не заперто.

На пороге выросла фигура капитана государственной безопасности. За ним стояли еще двое в штатском. Дворника словно ветром сдуло с койки. Капитан подошел к нему вплотную, протянул руку.

— Оружие!

— У… У… У меня… нет…

— Обыскать! — криказал капитан.

У дворника вывернули пустые карманы.

— Где Лозинский? — спросил майор.

— Я… Я не знаю, кого вы спрашиваете…

— Будете кривляться?! Где сапожник?

— Он… обещал прийти в семь…

— Что ж, мы люди не гордые — подождем. Приступайте к обыску, товарищи.

Лозинский открыл дверь и в ужасе отшатнулся.

За столом, спокойно куря папиросу, сидел капитан государственной безопасности. Перед ним лежала буханка с запеченными в нее деньгами, ракетницы, патроны и прочие вещи сапожника. Он метнулся было назад, но его подтолкнули в спину.

— Входите, входите!

Деревянная нога стала вдруг непомерно тяжелой, словно ее поменяли на чугунную. Лозинский с усилием перекинул ее через порог, остановился. Капитан встал навстречу.

— Господин Оливарес?.. Очень приятно познакомиться. — Он показал рукой на стол. — Здесь не хватает вашего пистолета. Прошу…

— У меня нет оружия.

— Шутить изволите? — Корж нагнулся к Оливаресу, быстро поддернул штанину на левой ноге и достал из тайника в протезе парабеллум. — Вот какая память! Положили и забыли — куда…

За Волгой, в десяти километрах от города, лежало огромное гнилое болото, окруженное мелкими зарослями ольхи, осины, худосочных березок.

Неожиданно в редколесье появились солдаты. Они начали спешно устанавливать зенитные орудия, отрывать в податливой сочащейся почве временные укрытия. Пришли шесть машин с прожекторными установками и расположились вокруг болота.

Солдаты трудились день и ночь, и к положенному сроку все было готово. Капитан-артиллерист, руководивший работами, придирчиво проверил свое хозяйство и остался доволен.

Давно погасли сумерки. Тихая, звездная шла ночь. Расчеты сидели около орудий, негромко переговариваясь, куря в ладошку.

Капитан проверил время и вышел на дорогу.

Вскоре впереди показались приглушенные маскировочными щитками огни машины. Она остановилась, и из нее вышли Корж и Грачев.

— Здравствуйте, бог войны, — поздоровался Алексей Петрович. — Все готово?

— Ждем. Кому-то сегодня по всем правилам панихиду отслужим. Ну, идемте на КП.

Командный пункт находился рядом с одним из орудий. Там не было ни блиндажа, ни какого-либо другого укрытия. Около пенька сидел связист с двумя полевыми телефонами. Один был соединен со штабом ВНОС [2] ВНОС — воздушное наблюдение, оповещение и связь. (Прим. автора.) , другой связывал командира с его пушками. Радист доложил капитану:

— Идут тремя эшелонами. Прошли ближние к нам города. Через восемь минут будут заходить на цель.

— Что ж, — милости просим!

По второму телефону капитан передал приказ приготовиться.

Корж вынул из кармана ракетницу, взятую у Оливареса, зарядил его же патроном.

В стороне послышался гул идущих самолетов.

— Ого! — воскликнул артиллерист, прислушавшись. — «Юнкерсы», пикирующие. Хотят бить наверняка. Добро-о!.. Давайте ракету!

Темное небо прочертил коротенький неяркий след. В высшей своей точке он вспыхнул, рассыпав искры, и медленно опустился к земле…

Немецкие летчики выкинули световые ракеты. Они почти недвижно повисли в воздухе, заливая местность ослепительным мертвенным светом.

Земля дрогнула от первого тяжелого взрыва. За ним последовал второй, третий…

Корж прокричал на ухо Грачеву:

— Жалко болотных жителей. Фашистские ассы весь лягушатник наизнанку вывернут.

Вспыхнули прожекторы, разрезав темное небо на куски. Разом ударили пушки. Все потонуло в грохоте, гуле и вое…

— Тяжелыми лупят! Пятьсоткилограммовыми! — смеясь, кричал артиллерист. — Жарят, ай-яй!.. Новый метод осушения болот!..

— Есть один! — закричал Грачев. — Смотрите!..

Из вышины, ярко разгораясь, падал к земле фашистский бомбардировщик.

— Второй! — Артиллерист схватил Коржа за руку.. — Вот попали в переплет «рихтгофены»! Н-ну!..

Огонь бушевал в высоком ночном небе. Кинжальные лучи прожекторов, нащупав цель, держали ее в световом пятне. Артиллеристы быстро переносили огонь, — другой вражеский самолет, вспыхнув гигантским факелом, разваливался на куски…

— Второй эшелон заходит на цель! — надрывно кричал от телефона связист.

Командир батареи по второму проводу передавал приказ:

— Усилить огонь!

— «Хорошо, хорошо!»— мысленно повторял Корж. Он смотрел на разгоравшуюся в вышине битву и тихонько смеялся.

МУР — Московский уголовный розыск (прим. автора).

ВНОС — воздушное наблюдение, оповещение и связь. (Прим. автора.)