Михаил Волков - На румбе — Полярная звезда

Погода благоприятствовала, и, наконец, стало известно: в ночь катера, уходят на зачетные стрельбы.

Началась подготовка к выходу.

«Если хочешь, чтоб у тебя на корабле все было в порядке — проверку начинай с себя лично, — вспомнил Стрелков напутствие одного из любимых преподавателей в училище, капитана 1 ранга Всеволода Карловича Пилярского. — От внутренней организованности самого командира в первую очередь зависит боевой успех».

Всегда подтянутый, корректный, высокообразованный Пилярский был для всех курсантов образцом флотского офицера. «Да разве только он? А Сластников, Соколов, Хлюстин…»

«Впрочем, воспоминания потом. А сейчас за дело. Все сделать так, как они учили, — это и будет доброй памятью о них».

С четырнадцати часов начался наиболее ответственный этап подготовки на берегу — получение практических торпед. Их надо было проверить, затем на тележке подвезти к катеру, загрузить с помощью стрелы в аппарат. После этого надлежало проверить готовность катера к выходу, наличие комплекта сигнальных ракет, исправность катерного прицела, получить необходимые карты, сделать предварительную прокладку и лист расчета для выхода в исходную точку и многое, многое другое, после чего, наконец, доложить о готовности к выходу.

После ужина в тактическом кабинета Турков собрал всех командиров на инструктаж, задал ряд контрольных вопросов и отпустил со словами:

— С катеров никому не отлучаться. Выход предварительно назначаю на двадцать два ноль-ноль. Рекомендую часа два отдохнуть.

Несмотря на то что весь день был очень напряженным, Стрелков об отдыхе и не думал. Нервы были натянуты до предела.

А тут еще нежданно-негаданно — неприятность. На выходе из штаба его остановил дивизионный минер Куров.

— Значит, так, товарищ лейтенант, на этот выход я пойду с вами.

Сергей даже вздрогнул от его бесстрастного скрипучего голоса. Минера Курова на катерах боялись. У многих даже был какой-то суеверный страх. Утверждали, что Куров приносит несчастье.

Женщина на корабле — к беде, а Куров — к ЧП.

Странные вещи рассказывали об этом человеке. Восемь лет назад пришел на катера молодым лейтенантом на должность командира торпедного катера. Поначалу служба шла вроде бы хорошо. Через два года он стал командиром звена. А потом из-за упущений в дисциплине и боевой подготовке был понижен до командира катера. Назначение дивизионным минером воспринял, как верх удачи, и чрезвычайно усердствовал на своем посту. Однако в море минер старался не выходить, а если выходил, это событие обязательно заканчивалось какими-нибудь происшествиями.

Зная это, Стрелков отчаянно отбивался от «чести» взять с собой в море Курова.

— Товарищ капитан-лейтенант, — убеждал он минера, — не надо. Мне очень важно самостоятельно решить все задачи на этом выходе.

— А я вам не помешаю, — стоял на своем минер, — наоборот, где надо — подскажу.

— Вот этого-то я и не хочу, — упорствовал Стрелков.

— Хорошо, не стану подсказывать, просто помогу. Буду вести катерную ведомость, засекать время по секундомеру, короче говоря, пригожусь на подсобных работах.

— Не надо. Очень прошу, — взмолился Сергей.

— Не понимаю, — повысил тон Куров. — Комдив мне разрешил, и я пойду именно на вашем катере. Все!

Он энергично махнул рукой, отметая дальнейшие споры, и ушел в штаб.

Стрелков тяжело вздохнул.

— Да, брат, Куров — это не к добру, — ехидно заметил проходивший мимо Андреевский. — Подготовься получше, чтобы топливо, чего доброго, из цистерны не вытекло.

— Следи лучше за своими торпедами, — разозлился Сергей. — А то их другим искать приходится.

Настроение было испорчено.

…Катер вот-вот должен отойти от пирса, а минера все не было. Уже подана команда: «Отдай носовой!» и Стрелков в душе порадовался, что минер опаздывает. Но именно в этот момент Куров вынырнул из темноты и ступил на палубу катера. «Успел-таки», — подосадовал Сергей.

А Куров уже что-то зудел в ухо боцману, но тот отмахнулся, «мол, некогда, извините» и, упираясь отпорным крюком в пирс, отводил нос катера на выход.

— Отдать кормовой!

Пирс медленно поплыл вдоль борта катера и неожиданно оборвался. Катер разворачивался на линию красных огней выходных створов и уходил в ночной океан. Слева по борту в ночи еще некоторое время были видны огни казарм и штаба, а несколько повыше — дом, где жил Сергей. В крайних окнах второго этажа, где находилось офицерское общежитие, было темно. Все ушли в море. В остальных окнах ярко горел свет. Вот и Катя приедет — будет также поджидать его.

— Товарищ командир, — доложил боцман, — время поворота по секундомеру.

Но Стрелков уже и сам видел это. Подвернув вправо, он выводил корабль на фарватер, ведущий к выходу в Западный залив.

Переход в назначенную точку был кратким. Уже в двадцать три часа застопорили ход и доложили по УКВ, что заняли исходную позицию.

А через двадцать минут получили приказ атаковать «противника». «Отлично, — обрадовался Сергей. — Атакуем первые».

Не один десяток тренировочных торпедных атак провел он в море ночью и, казалось бы, что волноваться, все ясно. Однако Сергей снова почувствовал сухость во рту, как всегда приходящую в минуты особого волнения. А тут еще этот Куров! Как бы он что-нибудь не «отмочил».

Радиометрист точно засек место корабля-цели и доложил:

— Товарищ командир, по пеленгу вижу цель.

— Торпедная атака!

Катер развернулся в сторону цели и лег на курс 165 градусов. Вскоре по изменению пеленга были определены сторона движения цели, примерный курс и скорость «противника». Установив данные на катерном прицеле, Стрелков продолжал сближаться с целью.

— Дистанция тридцать… двадцать кабельтовых, — докладывал радиометрист.

— Боцман! — крикнул в мегафон Стрелков.

Литовцев появился почти мгновенно.

— Спецпатрон готов?

— Так точно!

— В момент залпа дадите красную ракету, а Красанов пусть выбросит патрон за борт. И секундомер запустите.

Спецпатрон — это как костер на посадочной площадке аэродрома. Достигнув поверхности моря, он вступает в реакцию с морской водой и дает вспышку.

Не успел боцман скрыться, как рядом со Стрелковым появился Куров.

— Стрелков, я возьму секундомер и спецпатрон. Лично сброшу патрон и засеку время начала движения торпеды по секундомеру.

Дистанция резко сокращалась, и Стрелкову уже некогда было обсуждать этот вопрос. Он махнул рукой минеру и крикнул: «Не надо». Но Куров, видимо, не расслышал слов, а может быть, и просто не посчитался с ними. Во всяком случае через несколько секунд он уже стоял за спиной Стрелкова, держа в руках секундомер и спецпатрон.

Катер ложился на боевой курс, подпрыгивая на небольшой волне.