Мамед Ордубади - Подпольный Баку
- Название:Подпольный Баку
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мамед Ордубади - Подпольный Баку краткое содержание
Мамед Сеид Ордубади (1872 - 1950) - писатель
К литературной деятельности Ордубади приступил в 14-15летнем возрасте. В 20-е годы было издано несколько сборников стихотворений Ордубади, состоящих из лирических и сатирических стихотворений, переводов и поэм. В то же время, писатель приобрел славу основателя жанра исторического романа в азербайджанской литературе. Своим романом-эпопеей под названием «Туманный Тебриз» (1933-1948), состоящим из четырех томов, писатель заложил основу этого жанра в литературе Азербайджана
Подпольный Баку - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Вагон конки опять сошел с рельс. Не верю, чтобы его сегодня подняли.
— Не лошади, а клячи, сплошь покрыты струпьями, от них такая вонь, словно из нужника!…
— В Баку все может наладиться, только не конка. Члены городской думы нашли хороший способ набивать карманы.
— Э-э-эх! Каждый болтает то, что ему вздумается.
— Скажите, какой заступник нашелся! Все члены городской думы мошенники.
— Он потому защищает, что муж его тетки член городской думы.
— Ну, и что с того?… Подумаешь!… Член городской думы!… Невидаль какая!… На что он способен — этот твой член городской думы?!. Что он нам может сделать?!
— Да все что угодно! Даже жизнь отнять.
— Что?1. А ну, отойдите все!… Я всажу ему пулю в живот!…
— Городовой!… Городовой!…
Послышалось щелканье кнута, возвещающее о приближении вагона конки. У остановки начали налаживать очередь. Люди повеселели, оживились.
Наконец вдали показались лошади. Разговоры приняли иное направление:
— Что навалился на меня, некрещенный дьявол?
— Прадед твой был дьяволом!
— Гнусный тип!
— Заткнись, собачий сын!
— Пошел прочь! Это вы распяли Христа!
— Будьте воспитаны! Ведь я не задеваю вас.
— И не имеешь права!
— Эй, ты, соленый ублюдок!
— Сам ублюдок! Хочешь, чтобы я фонарь подвесил под глаз тебе? Держи язык за зубами, я тебе не какой-нибудь персюк!
— Городовой, городовой!…
Подъехал вагон конки. Толпа начала штурмовать его, толкая выходивших пассажиров.
Один из пайщиков акционерного общества по эксплуатации конки Гаджи Салман передвигался по подножке вдоль вагона, контролируя кондуктора и мешая ему провозить бесплатно своих родственников, а когда изможденные лошади отказывались тянуть вагон, соскакивал на мостовую и подпирал вагон плечом, помогая клячам. Если народу набивалось больше нормы, он, подобрав полы чухи, бежал сбоку вагона, стаскивая с подножки лишних пассажиров кого за полы одежды, кого за руку.
Вот он уцепился за полу чухи крестьянина из Маштагов, когда тот стал карабкаться на подножку конки, и стащил его на землю. Упорный крестьянин лягнул Гаджи Салмана ногой в грудь и свалил на булыжную мостовую. Чубук Гаджи Салмана полетел вправо, папаха — влево, а сам он с минуту лежал на спине, тараща глаза в небо, затем поднялся с земли и завопил истошным голосом:
— Вылазьте все из вагона, бессовестные!… Завтра же я оставлю Баку без цивилизации, разломаю вагоны, а лошадей пристрелю. Мы создаем для вас, дикарей, удобства, насаждаем цивилизацию, а вы, скоты, не стоите даже вот этих паршивых кляч. Ежедневно у нас подыхает несколько лошадей!… Не нужны мне ваши копейки!… Вылазьте вон!… Сейчас овес и сено дороже золота!… Я разорился, покупая без конца лошадей и корм для них. Ежедневно я терплю убыток — пятнадцать рублей — и все мои компаньоны — тоже. Всего полчаса назад околела моя лучшая лошадь, резвая, как птица!.. Вылазьте все, иначе я сегодня же превращу весь Баку в руины!…
Никто не обращал внимания на брань Гаджи Салмана, так как подобные сцены случались часто.
Папаху Гаджи Салмана отряхнули от пыли и водрузили на голову хозяина. Мундштук чубука оказался сломанным. Конка тронулась.
Совладелец конки продолжал сквернословить, понося конновожатого.
— Эй, Мазан, да перевернется в могиле твой дед рыболов Курбан!… Не гони лошадей, останови конку!… Говорят тебе, останови!… Ублюдок!… Сукин сын!… Пусть мое паломничество в Мекку не зачтется мне во благо, если я не вычту из твоей получки деньги за околевшую сегодня лошадь!
Гаджи Салман снова спустился на подножку вагона конки, желая, очевидно, поколотить Мазана, но запутался в длиннополой чухе и опять свалился на мостовую.
Мазан не остановил лошадей, напротив, погнал их еще быстрее.
Гаджи Салман, вскочив на ноги, бесновался:
— Не погоняй, сукин сын!… Остановись!
Конновожатый остановил лошадей, швырнул кнут на пол вагона и выкрикнул со злостью:
— Если так, бери сам вожжи!… Плевал я на вас и на вашу конку!
Пассажиры заволновались:
— Безобразие!…
— Когда городская дума положит конец этому?!
— Если бы наши богачи были порядочными людьми, в Баку давно бы ходил трамвай!…
— Во всем виновата городская дума, — кто же еще?! И удивляться тут нечему. Полсотни бездарных людишек, которым грош цена, собрались и вздумали организовать акционерное общество по эксплуатации конки!..Смехота!..
— А разве сама городская дума не принимает участия в этих махинациях?
Гаджи Салман, видя, что обозленный конновожатый Мазан ушел, сунул сломанный чубук за пояс и полез на его место.
Вагон опять тронулся.
Павел и его товарищи с интересом наблюдали всю эту сцену.
Неожиданно они услышали чьи-то всхлипывания. Печальный девичий голос протянул:
— Не разрешили!…
Обернувшись, они увидели девушку лет семнадцати-восемнадцати, высокую, стройную, светловолосую, голубоглазую, словом, пригожую русскую дивчину. Рядом с ней, боком к ним, стоял старик, с виду рабочий. По вспаханному глубокими морщинами лицу нетрудно было понять: за его плечами нелегкая трудовая жизнь. Он был худ и костляв, большие руки с узловатыми пальцами, жилистые и черные, выдавали в нем рабочего, которому приходится иметь дело с мазутом. Пиджак и штаны пестрели заплатами.
— Не разрешили!… - повторила девушка.
Редкие прохожие обращали внимание на плачущую девушку, — людское горе было обычным явлением для Баку, города разительных контрастов, города миллионеров и нищих, где у одних было все, у других ничего, — подчас даже куска хлеба, чтобы утолить голод. Да, в те годы слезы на улицах этого солнечного южного города не были редкостью.
Старик повернулся к плачущей девушке, провел рукой по ее волосам.
— Женичка, ведь ты у меня умница, возьми себя в руки. В том, что произошло, нет ничего удивительного. Скажу откровенно, я заранее предвидел неудачу.
Голос старика показался Аскеру знакомым. Он шагнул навстречу спутнику девушки.
— Ба, да это ты, Сергей Васильевич!… А мы собрались как раз к тебе. Хорошо, что встретились здесь. Только бы напрасно потеряли время. До Сабунчей путь немалый. Как я сразу не узнал Женю?! Отчего она в слезах? Что произошло?
Аскер и Сергей Васильевич обменялись рукопожатиями, затем Аскер познакомил старика со своими товарищами.
Заметно было, Сергей Васильевич обрадовался этой встрече. Посоветовавшись, они решили ехать в Сабунчи.
Сергей Васильевич продолжал утешать Женю:
— Ведь ты сама, дочка, не верила, что тебе разрешат сдать экзамены на аттестат зрелости экстерном. Так и случилось. И знаешь почему? Потому что ты дочь рабочего. Ведь кто учится в гимназиях? Сынки богатеев, чиновников, купчишек. Разве мы ровня им?… Ты им чужая. Им чужды и твой отец, и наша простая фамилия, и платье, которое ты носишь, и класс, к которому ты принадлежишь, и твои мысли. Люди из высшего общества, чьи сынки и дочери учатся в гимназиях, смотрят на нас с презрением. Ведь это оскорбление для них — дочь рабочего хочет сдать экстерном все экзамены! Нет, нынешний режим и порядки не могут допустить, чтобы аристократию оскорбляли!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: