Владимир Петров - Польский пароль

— Малограмотно воюешь! — сурово сказал генерал. — Чутьем берешь. И только. А надо размышлять, анализировать и принимать научно обоснованные решения. Научно, Вахромеев!

Вот тут он, к сожалению, не сдержался. Ему бы ответить коротко и согласно, по-уставному: так точно. А Вахромеев взял и брякнул:

— Как умею, так и воюю.

— А надо учиться! Учиться воевать! — загремел генерал.

Вахромеев очень не любил крика, особенно по своему адресу, — со старым комдивом у них такого никогда не случалось. Однако сдержался, сказал спокойно:

— Всю войну учусь, товарищ генерал. От самого Сталинграда. И думаю, кое-чему научился. Иначе командующий фронтом не объявил бы благодарность и внеочередного звания не присвоил. За форсирование Шпрее.

— Как?! — вскочил генерал и забегал по комнате, баюкая раненую, на перевязи, руку, — Так это не ошибка? А я вчера получаю приказ о присвоении тебе звания подполковника и принимаю это за штабную ошибку — мы ведь тебя не представляли… Почему не доложил, Вахромеев?!

— А зачем? Вам же прислали.

— Ну ты даешь… — Генерал в сердцах выругался, закурил. — Эх и кадры у меня — сплошная самодельщина! Да ты ведь уставных азов не знаешь, товарищ подполковник. Как дальше быть, а? Вот скажи мне по совести, Вахромеев?

— Дальше — надо брать Берлин.

— А потом?

— Уцелеть надо, товарищ генерал. Там видно будет…

Комдив, наверно, ожидал, что Вахромеев заговорит о последующей учебе, но он такого, признаться, на уме не держал. Смотрел на вещи просто: воевал до сих пор там, где его ставили, где требовала война. О высоких чинах не помышлял, отдавая себе отчет в том, что тут должно быть необходимое соответствие — хотя бы та же самая учеба, большая грамотность. А ему как-никак уже за сорок. И потом, он просто устал. По-человечески устал.

Вахромеевского решения на форсирование Тельтов-канала генерал не утвердил, предложил свое. Но потом оказалось, что и генеральский вариант не сгодился: полк Вахромеева был спешно переброшен южнее, на участок соседней армии, где переправа через канал проходила быстро, без потерь, без огневого противодействия.

Вчера генерал опять по телефону приказал: «Не шарить по карманам у немцев, не колупать, а решительно врубаться в боевые порядки!» Вчера же в полдень кое-кто испробовал это на собственной шкуре: танковый полк попытался было «врубиться» вот на этой самой улице. Пошли чуть ли не парадным строем — по три машины в ряд. И фаустники им с обеих сторон врубили: тридцать танков сгорело из сорока! Тридцать! Такого смрадного кострища Вахромеев не видывал после Прохоровки.

Хорошо еще пехота подоспела на выручку, а то бы от танкового полка ничего не осталось. Нет, не место танковым атакам на городской улице — это можно сообразить и без высшего образования. Танки надо на огневые точки ставить, в витрины магазинов закатывать, в штурмовые группы включать поодиночке, так, чтобы каждый облепили свои автоматчики. Они — защита покрепче любой брони.

В стереотрубу смутно проглядывалось задымленное поле этого проклятого аэропорта. «Во взаимодействии с соседним полком, приданными и поддерживающими частями усиления к исходу ночи решительным штурмом овладеть южной окраиной центрального аэропорта Темпельхоф…». Опять «решительным»… Как будто до сих пор они воевали не решительно, а так себе, с кондачка.

А насчет штурма правильно. Аэропорт действительно придется штурмовать, укреплен он не хуже полевой крепости. По периметру в два ряда сплошные траншеи с гнездами вкопанных танков, чуть сзади — бетонированные позиции зенитных батарей, на которых открыто торчат длинные стволы скорострельных зенитных пушек, поставленных на горизонтальную наводку. Это сущая гроза для танков… А без танков тут, на голой пуповине аэродрома, не обойтись. Невозможно без броневого прикрытия, иначе пулеметный огонь будет сметать, как пух, ряды атакующих автоматчиков.

Решительно… А может, в самом деле решительно, но не оголтело, не напролом, а по-сибирски, по-сталинградски решительно? Сначала оглушить (оглоушить, как говорят черемшанцы!) — врезать по голове, по самому темечку, а уж потом впотьмах — сталинградским навалом, орудуя ножом, штыком, гранатой. Как брали в сорок третьем Выселки, как врывались ночью в бетонные казематы «Хайделагера».

Вот так, пожалуй, и попробовать. Что касается военной науки, то она потом сама собой приспособится, ибо против умного, да еще приносящего победу, никакая наука возражать не станет.

Сложность состояла в том, что солидной обстоятельной подготовки к началу штурма Вахромеев как командир полка провести просто не мог. Все три батальона — вот они, внизу, на маленьком пятачке в полквартала, все роты и взводы задействованы — ведут с утра бой в домах, на этажах, чердаках и в подвалах. Тут у них и исходный рубеж и рубеж предстоящей атаки. Перегруппировка сейчас, когда по всей улице наши вцепились в немцев и, наоборот, немцы вцепились в наших, попросту невозможна — попробуй оторваться!

Рекогносцировка с комбатами — на вечер. А пока начинать надо было с резервной роты старшего лейтенанта Бурнашова.

Комроты Бурнашов по вызову прибыл через час. Доложил, держа на плече заряженную трубу фаустпатрона.

— Товарищ подполковник! Личный состав роты в течение дня полностью освоил боевое применение вражеского трофейного оружия системы «фаустпатрон».

— Сколько у тебя в строю фаустников? — усмехаясь спросил Вахромеев.

— Шестьдесят пять! Не считая шестьдесят шестого. Но это на ваше личное усмотрение.

— Чего, чего? — не понял, переспросил подполковник.

— Да я насчет Прокопьева, вашего ординарца… — замялся Бурнашов. — Вы его ко мне послали, а он, значит, того… Попросил стрельнуть пару раз. И знаете, товарищ командир, метко бьет, шельмец. Оба раза рубанул прямо в танк. Ну там у нас трофейный «тигр». Для обучения, вы знаете.

— Метко бьет, говоришь? Вот я ему всыплю еще более метко, чтобы не болтался попусту и вовремя выполнял приказ. Кстати, где он?

— Он на третьем этаже, в штабе. Приволок пятерку фаустов, сгружает. Говорит, для охраны командования сгодятся. По-моему, резон есть.

— Сколько у тебя фаустснарядов? Ну в том складе?

— Много, товарищ командир. Я насчитал три тысячи штук, а дальше по стеллажам не пошел. Боюсь, как бы не было минировано. Сейчас в склад саперы спустились, проверят, тогда произведем полную инвентаризацию.

— Правильно, Бурнашов. Все снаряды взять на строгий учет. Фаустпатрон — штука очень полезная, особенно в городском бою. Стену дома проламывает?

— Не всякую, но берет. Примерно в полметра. Хотите, я с балкона по тому дому шурану? Думаю, возьмет.

— Не надо! — поморщился Вахромеев (напустит тут пороховой вони — не продохнешь!). — Клади свою бандуру в угол и иди сюда. К стереотрубе.