Владимир Петров - Польский пароль

— Главное управление вооружений, как известно, делало ставку на ракеты, — сказал Крюгель. — А люфтваффе — на самолеты-снаряды.

— Болваны! — гневно буркнул фон Шуле. — И те, и другие. В управлении вооружений сидел этот предатель Фромм, поднявший руку на фюрера. В люфтваффе верховодил безмозглый пижон Геринг. Так что все объяснимо.

— Не могу полностью согласиться, — деликатно возразил Крюгель. — Ракетное оружие есть веление времени. Мы были в этом отношении первыми, а у первых всегда случаются неудачи. Естественно.

— Чепуха! — сердито побагровел полковник. — Наши ракеты — это преждевременный выкидыш! Аномалия, плод безответственных фантазеров. Надо же считать, черт побери! Война, герр Крюгель, как ничто другое, любит счет. Особенно на деньги. Наши ракеты — вызов здравому смыслу. Цена каждой из них превышает стоимость боевого самолета. А ее — и, значит, кучу денег — бросают на ветер ради одного, часто неудачного, неточного по месту взрыва. Этот главный ракетчик генерал Дорнбергер — самый бессовестный и безответственный транжир рейха. Я так и сказал ему недавно. Прямо в глаза.

— Вы знакомы с генералом Дорнбергером? — Крюгель сделал удивленное лицо.

— Знаком… И давно, Хотя, признаться, это знакомство я не отношу к числу приятных для меня. Грубый, нахрапистый человек. К сожалению, в ближайшие дни мне, очевидно, предстоит очередная встреча с ним.

— Вот как? Вы уезжаете отсюда?

— Нет, совсем наоборот — он уже приехал сюда. Говорят, что привез с собой всю ораву своих дармоедов-ракетчиков. Ну вы же, наверно, слышали: американцы прорвались в Тюрингию и выкурили их из подземной поры под Нордхаузеном.

— Нет, последних оперативных сводок я не читал, — признался Крюгель. — Я неделю назад выехал из Берлина. И по пути в Бад-Аусзее решил поискать здесь тетку: она эвакуировалась из Магдебурга в Гмунден еще в январе. Очень жаль, я так и не нашел ее.

— И не пытайтесь искать в этой кутерьме! — махнул рукой фон Шуле. — Я тоже потерял свою семью где-то в Баварии. Никаких следов! Впрочем, сын при мне, а это главное.

— Он служит в вашей части?

— Вы угадали. Он мой адъютант в чине капитана. Сейчас режется, шельмец, в карты в соседнем купе. Но что поделаешь — молодость. Мы тоже были молоды, оберст. Не так ли?

— Вы едете из Гмундена?

— Да, возвращаюсь с оперативного совещания в Лангбат, где расквартирован штаб моей горно-егерской артбригады. А вы, оберст, как я понимаю, следуете дальше к самому генералу Фабиунке?

— Так точно. В предписании указано его имя.

— Он деловой офицер. Надеюсь вы с ним поладите и сумеете в короткий срок создать здесь, в Альпах, нечто подобное позиции «Хаген». Хотя лично я очень сомневаюсь в этом. Извините за откровенность.

— Что ж, буду стараться. Я солдат, — сказал Крюгель и, чуть помедлив, задал вопрос: — А что нового вы услышали, граф, насчет оперативной обстановки?

Фон Шуле вздохнул, грустно надул губы.

— Ничего утешительного, дорогой Крюгель… Наши дела просто плохи. В последнем приказе оберкомандовермахт говорится, что группа армий «Северо-Запад» фельдмаршала Буша, хоть и получила в подкрепление две армии, стремительно отступает. Командующий группой «X» генерал Бласковиц окружен в Голландии, фельдмаршал Модель со всей группой армий «Б» варится в рурском котле, его 5-я танковая армия полностью разбита. Генерал Лухт окружен в Гарце и всюду крепости, крепости, а по сути, настоящие большие и малые котлы. Какая профанация! Но самое серьезное, оберст, состоит в другом: кажется, затрещал наш Восточный фронт! Вчера утром русские перешли в наступление в районе Кюстрина, на Одере, и южнее Котбуса — на Нейсе.

— Ну и как вы оцениваете эти события?

— Через десять дней Берлин падет. И тогда же произойдет встреча русских с американцами и англичанами примерно на линии Эльбы. Это будет потрясающе: вал на вал! И начнется драка, какой еще не видывал свет! Взаимоистребление!

— Бы в это верите, оберст?

— Безусловно. Или янки с англичанами окажутся безмозглыми дураками, допустив «большевистский потоп» в Европе. Вот тогда и нам с вами будет крышка, герр Крюгель.

— А в противном случае?

— В противном случае будет «война столкновения». Недолгая, но жестокая и беспощадная. А наш фюрер станет хозяином положения. И вершить судьбу этой войны он будет отсюда, из Альпийской крепости.

— Разве фюрер приедет сюда?

— Майн гот! — искренне удивился полковник. — Вы, Крюгель, словно с луны свалились. Об этом здесь только и говорят, в Берхтесгадене все готово к его приезду. Между прочим, я слышал вчера на совещании, что сюда уже прибыли некоторые центральные министерства, в том числе и ваше инженерно-саперное управление. А вы все еще едете с его предписанием из Берлина. Странно, не правда ли? Хотя я забыл: вы же целую неделю провели здесь в розысках своих родственников, А нынче события меняются не по дням, а по часам. И пока — не в нашу пользу. Бедная Германия!..

Поезд шел медленно, на подъемах паровозик отчаянно пыхтел, обволакивая вагоны клубами дыма и пара. Остановки были частыми, почти у каждого хутора. На платформах, под сводами кирпичных павильонов, полно праздной солдатни, пестрят наряды местных крестьянок, мелькают перышки на тирольских шляпах, пятнами выделяются бледные лица эвакуированных — и всюду говор, беззаботный смех. «Как, однако, далеко отсюда война!» — невольно подумал Крюгель.

В Лангбат — пригород Эбензее — поезд прибыл уже в двенадцатом часу. Полковник фон Шуле настойчиво приглашал Крюгеля сойти и погостить у него, обещая изысканный охотничий ужин и покер в компании приличных партнеров. Но Крюгель отказался, хотя и чувствовал соблазн: фон Шуле был человеком широко информированным и наверняка влиятельным в местных кругах, общение с ним могло бы облегчить Крюгелю его трудную миссию. Однако Крюгель твердо знал и другое: удача приходит лишь на мгновение, нельзя испытывать судьбу. К тому же он еще при знакомстве с графом сразу же ощутил некое смутное беспокойство, скрытую настороженность, которая нарастала все эти три часа, проведенных в купе. Словно твердил упрямый внутренний голос: «Сближаться опасно!»

До курортного Бад-Ишля, расположенного от Эбензее в каких-нибудь пятнадцати километрах, переполненный поезд тащился еще целый час. На перроне при выходе эсэсовские патрули проверяли документы у каждого прибывшего в город. Правда, Крюгеля проверке подвергать не стали, лишь почтительно взглянули на его витые полковничьи погоны.

Он вышел на привокзальную площадь, оглядывая причудливое многоцветье городских крыш. Слева в лучах солнца мерцала снеговая шапка горы Хее Шрот, прямо впереди беспорядочно громоздились черно-белые Мертвые горы. Справа от города, круто обрываясь над рекой Траун, тянулись лесистые склоны Кальтенбаха. Крюгель остался доволен «рекогносцировкой» — кажется, он неплохо проштудировал венский рекламный проспект «Курортные Альпы» и именно таким представлял окрестный ландшафт Бад-Ишля.