Илья Маркин - Курский перевал

Совсем неожиданно из-за желтого бугра вынырнули три танка. Средний шел прямо на Алешу. Неуловимо мелькали его отполированные гусеницы. Черный кружок поднятой пушки угрожающе перемещался то вправо, то влево. Серая с темными пятнами броня холодно отблескивала под лучами солнца. Вся тяжелая, сотрясавшая землю громадина шла, казалось, с невероятной скоростью. Алеша пытался сообразить, сколько же пройдет времени, пока танк приблизится к траншее, но рука сама по себе потянулась к болванке.

Танк двинулся еще быстрее. Намереваясь первым же броском сразить его, Гаркуша схватил болванку, злобно сжал губы и, упираясь ногой в ступеньки траншеи, выполз на бруствер.

— Гаркуша убит! — крикнул Дробышев.

— Як так убит?! — зло огрызнулся Гаркуша.

— Пулей танкового пулемета, — спокойно ответил лейтенант и строго приказал: — Укрыться!

Гаркуша, кряхтя, сполз в траншею и тайком от лейтенанта погрозил танкистам кулаком.

Алеша и Ашот побросали свои болванки раньше, чем танк приблизился к траншее. Дробышев резко махнул флажком, и танк вернулся на новый заход.

Опустив глаза и от стыда боясь поднять голову, Алеша собрал болванки и расслабленной походкой вернулся на свое место.

— Гранаты нужно бросать не бессмысленно, не просто, лишь бы швырнуть, — встав между Алешей и Ашотом, вполголоса говорил Дробышев. — Нужно выбрать место, куда вы сможете добросить гранату, ждать, когда именно к этому месту подойдет танк, и только тогда бросать. Мы же отрабатывали это на фанерном макете. Так что же вы сейчас спешите, бросаете преждевременно?

«И в самом деле отрабатывали, — вспомнил Алеша, и все вокруг сразу посветлело. — Нужно выбрать точку прицеливания и ждать. Так это же проще простого! Мои гранаты падали вон там, у той ямки с кустом полыни. Значит, и бросать нужно, когда танк подойдет к тому кусту. Это будет наверняка».

Он стиснул болванки в руках, весь напрягся и, совсем не слыша грохота наползавшего танка, всем телом подался вперед.

— Спокойно, спокойно, — как сквозь сон, доносился тихий говорок лейтенанта. — Не спешить, помнить, что промах — гибель. Бить точно, без промаха.

«Ударю, не промажу! — не сводя взгляда с танка и куста полыни, беззвучно шептал Алеша. — Гранатой остановлю, а бутылкой подожгу».

Руки все так же мелко дрожали и тянулись назад, но Алеша, стиснув зубы, пересилил себя, выждал и со всей силой метнул болванку, когда танк правой гусеницей почти наехал на полынок. Он отчетливо видел, как, мелькнув в воздухе, прямо на гусеницу упала его болванка, как под второй гусеницей и рядом с ней легли еще две гранаты, брошенные Гаркушей и Ашотом. Словно пораженный в самом деле, танк резко остановился, и на его броню упали еще три болванки. Только через секунду Алеша сообразил, что одна из трех болванок была его условная бутылка с горючей смесью.

— А-а-а! Бензин с керосином! — махая третьей, уцелевшей болванкой, кричал Гаркуша. — Угомонился! Ну, двинься только, двинься, у нас боезапаса вдосталь!

Курносый танкист высунулся из башни и задористо прокричал:

— Представление еще не окончено. Сейчас утюжить будем. Держись, пехотка!

— Не икри, не икри! — парировал Гаркуша. — Сам нос не расквась, барабулька чумазая!

В новый заход танк ринулся на огромной скорости, вздымая клубы пыли и грозно ревя мотором. Но сколь ни стремителен был его натиск, весь расчет Чалого еще метрах в сорока от траншеи забросал его болванками, а уж совсем близко ударил условными зажигательными бутылками. И лишь когда тяжелая машина, сотрясая землю, надвинулась на траншею, Алеша и Ашот, не выдержав напряжения, упали на дно, ничего не видя, что делалось над ними. Гаркуша и Чалый только пригнулись и, когда танк прогрохотал над траншеей, послали ему вслед еще по одной болванке.

— Молодцы! — радостно кричал Дробышев. — Так и надо действовать! Отлично!

Оглушенный, запорошенный землей, Алеша поднялся и никак не мог понять, кого хвалил лейтенант.

— Пропустить танк через траншею, бить в моторную часть! — скомандовал лейтенант.

Эта команда вернула Алеше уверенность. Неотрывно глядя на стремительно наползавший танк, он инстинктивно пригнулся, когда танк уже почти наполз на траншею. Оглохший от рева и грохота над собой, он распрямился и со всей силой одну за другой бросил в заднюю часть танка все три болванки.

— Есть, товарищ лейтенант, есть! — закричал Алеша, увидев, как его болванки упали точно на сетку, прикрывавшую мотор, и совсем непочтительно схватил Дробышева за руку.

— Замечательно! — так же взволнованно и гордо воскликнул взводный. — И вы, Карапетян, действовали чудесно! Вот так и в бою нужно! Тогда никакие «тигры» и «пантеры» не страшны.

Еще дважды танк на полной скорости перескакивал траншею, и теперь, уже не цепенея, не врастая в землю, Алеша встречал и провожал его точными ударами болванок.

— Выползай, браток, из своей раковины! — крикнул Гаркуша вылезавшему из башни знакомому танкисту. — Покурим, побалакаем. Землячок, может?

— Конечно, земляк! — весело отозвался танкист. — Ты сам-то откуда родом?

— Одессит коренной, — стукнул Гаркуша кулаком в свою эффектно выпяченную грудь.

— Точно, земляки! — важно подтвердил танкист. — Ты одессит, а я пензенский.

— Тю, — разочарованно протянул Гаркуша, — у вас там, в Пензе, и курице утонуть негде, а у нас простор черноморский. Ну ладно, все равно на одной земле родились, — снисходительно уступил он. — Давай знакомиться, коль уж ты меня в землю втоптал, а я тебя пять раз подбил и трижды сжег. Наводчик станкового пулемета, — приосанясь, важно протянул он руку, — рядовой Гаркуша Потап Потапович.

— Командир танка, — встряхнув руку Гаркуши, в тон ему гордо ответил танкист, — гвардии лейтенант Малышев Антон Андреевич.

От неожиданности Гаркуша попятился, выдергивая свою руку из руки лейтенанта, потом вдруг озорно улыбнулся, взмахнул свободной рукой и по своему обыкновению задиристо воскликнул:

— Рядовой, лейтенант — все одно бойцы одной армии!

— Верно, пулеметчик, — ответил танкист. — Не в званиях дело, а в умении фрицев бить наповал. А бить, видать, ты мастак, чуть мне башню своей болванкой не разворотил. Кройте так же фрица, чтобы не только на фронте, а в самом Берлине земля дрожала!

— Уж будьте уверены, промашки не будет! — строго заверил Гаркуша. — Мы этих «тигров» и «пантер», как котят, передушим и в землю вобьем на веки вечные!

Много хлопот доставляла Листратову единственная на весь район МТС. Она ютилась в домах и сараях бывшей помещичьей усадьбы, где до МТС сначала была коммуна, затем совхоз и склады утильсырья. Перед войной начали было сараи перестраивать под цехи, но работу закончить не удалось, и МТС так и жила в полубеспризорном состоянии.