Илья Маркин - Курский перевал

Никого из танкистов в Яковлеве не оказалось. Усатый регулировщик, тревожно поглядывая на небо, сказал Бочарову, что три бронетранспортера пронеслись недавно в сторону Быковки, но кто в них ехал, он из-за сплошной пыли разобрать не мог.

«Раз «пронеслись», значит Катуков», — подумал Бочаров и поехал в Быковку.

Гул сражения звучал все слышнее и отчетливее. Среди сплошной, неумолчной канонады уже различались резкие, отрывистые хлопки танковых пушек и треск пулеметов.

И в Быковке, сплошь охваченной пожаром, Катукова не оказалось.

«Видимо, поехал на командный пункт Федотова», — решил Бочаров. Едва выехав из Быковки, он сразу же у дороги, на высоте с кустарником, увидел затянутую в комбинезон знакомую фигуру. Катуков стоял у расщепленного снарядом телеграфного столба и пристально смотрел в бинокль.

— По мою душу приехали? — увидев Бочарова, приветливо поздоровался он. — Не скажу, что рад, но раз приехали, что ж поделаешь, придется терпеть. Не люблю проверяющих, особенно из самых верхов. Впрочем, очень хорошо, что вы приехали. Знакомы с директивой о завтрашнем контрнаступлении?

— Да.

— И как?

— Трудно вашей армии придется.

— Трудно! — с неожиданной злостью бросил Катуков. — Если бы только трудно… Стоп! Что-то неладное! — встревоженно воскликнул он, прислушиваясь к возросшему гулу боя на автомагистрали. — Никулин! — крикнул он в сторону замаскированного в кустах бронетранспортера с рацией. — Узнай, что там на шоссе, в дивизии Федотова.

Бочаров еще с утра знал, что дивизия Федотова попала под самый мощный удар противника, и с тревогой следил за ее борьбой. Сейчас в ее полосе действительно происходило что-то необычное. Не только сплошь изрытые холмы и высоты, где располагались стрелковые полки, но и ближняя низина, и глубокие овраги, и две рощи, занятые дивизионными тылами, — все сплошь утонуло в грязной пелене дыма и пыли. Грохот канонады возрос до такого предела, что ни Катуков, ни Бочаров не расслышали подбежавшего к ним танкиста. Только вплотную приблизясь к нему, Бочаров понял смысл его торопливого доклада. Две большие группы танков правее и левее шоссе прорвали нашу оборону, окружили полк Поветкина и стремительно развивают наступление прямо вдоль автомагистрали.

— Да вон они, вон выползают! — прокричал танкист, в отчаянном порыве забыв субординацию и тряся Катукова за рукав.

— Вижу, — с ненавистью процедил Катуков. — Где наша левая разведгруппа?

— В лощине.

— Передайте: вперед, остановить танки противника!

Танкист метнулся от Катукова к рации. Бочаров понял, что разговор шел о тех двух танковых колоннах, которые разрезали оборону Федотова, и увидел эти колонны. Пересекая крутой изгиб шоссе, они вынырнули из грязного мрака и, развертываясь в изломанную линию, на полной скорости двигались к той лощине, где, как доложил Катукову танкист, была левая разведгруппа танковой армии. Немецким машинам оставалось до лощины километра полтора. Встречь им на взгорок выскочили три наших танка. И тут случилось неожиданное. Не успели они пройти и сотни метров, как все три машины задымили и вскоре утонули в бушующем пламени.

— Назад! — закричал Катуков, увидев, как из лощины к трем кострам выдвигаются еще пять танков, и бросился к рации. — Назад! В засаду! В укрытие! Бить только с ближних дистанций!

Радист, видимо, с лету поймал и тут же передал приказ Катукова. Все пять машин расползлись в стороны и скрылись в лощине. Цепь фашистских танков, полыхая частыми выстрелами, катилась все так же на предельной скорости. Бочаров еще не успел рассмотреть, куда отошли наши машины, как в строю гитлеровцев остановился один танк, задымил и вспыхнул второй, закрутился на месте третий.

— Вот так-то и надо! — одобряюще взмахнул рукой Катуков. — Не на рожон лезть, а из засад бить, из укрытий.

Бочаров только по вспышкам выстрелов и округлым дымкам отыскал наши танки. Два стояли в кустах, один — в какой-то яме, а еще два били из-за темного бугра, горбиной возвышавшегося на самом краю лощины.

Прошло всего несколько минут, а строй гитлеровцев раскололся, замедлил ход и вдруг на полной скорости покатился назад.

— Передайте разведчикам: молодцы! — крикнул Катуков радистам и подошел к Бочарову. — Вот что такое для танков контрнаступление в этих условиях. Поняли? Три машины угробили, даже на выстрел не подпустили. Нет! Не контрнаступление, не встречный удар, а огонь из укрытия, из засад, с ближних дистанций, в упор! Иначе…

Он отчаянно махнул рукой и сурово сузил серые с голубинкой настойчивые глаза.

— Все! Еду в Военный Совет фронта. Буду требовать отмены контрнаступления.

С каждой минутой ожесточение борьбы нарастало. Ватутин, беспрерывно получая доклады о положении на фронте, чувствовал это каждым своим нервом.

К шестнадцати часам поступили первые тревожные сведения. Танки противника двумя колоннами врезались в оборону дивизии Федотова и окружили полк Поветкина. Еще через несколько минут Чистяков доложил, что противник с трех сторон обложил село Черкасское и угрожает гарнизону полным окружением. Силы противника там так велики и создалось такое положение, что удерживать Черкасское больше нет смысла; самое целесообразное — вывести оттуда наши подразделения.

Посоветовавшись с Хрущевым, Ватутин разрешил оставить Черкасское.

Усложнилось положение и на Северном Донце. Более ста танков прорвали нашу оборону и начали развивать наступление в глубину. Пришлось ввести из резерва в бой 213-ю стрелковую дивизию и 27-ю танковую бригаду.

«Неужели Манштейн бросил в сражение все силы, ввел свои резервы? — раздумывал Ватутин. — Это даже очень хорошо. До вечера оборона выдержит, а утром ударим…»

— Товарищ командующий, генерал Катуков и полковник Бочаров, — доложил адъютант.

— Пожалуйста, пожалуйста.

Катуков вошел внешне спокойно, но с первого взгляда на его лицо Ватутин понял, что известный своей выдержкой прославленный танкист необычно возбужден и, кажется, даже чем-то возмущен.

— Что, Михаил Ефимович, с добрыми вестями или… — встал ему навстречу Ватутин.

— Товарищ командующий, — нервно заговорил Катуков. — Контрнаступление — это же встречные бои. Мы — на них, они — на нас!

Увидев вошедшего Хрущева, Катуков смолк на мгновение и с еще большей горячностью продолжал:

— Понимаете: удар лоб в лоб! Чей лоб крепче, тому и верх. Но сейчас-то, сейчас, в данный момент, танков-то у них больше. Да и танки тяжелые, дальнобойные, мощные «тигры», «пантеры», «фердинанды».

— Это давно известно, — сурово прервал его Ватутин.

— И даже очень хорошо известно, — нисколько не смутился Катуков. — Вот поэтому я и приехал доложить вам, что сейчас бросать танковую армию в контрнаступление нецелесообразно.