Сергей Лисицкий - Этажи села Починки

— Ах ты, каналья, — проворчал Митрий, стараясь сковырнуть его железным наконечником. Насекомое упало на землю, хозяин прихлопнул его подошвой сапога и только тут понял, что линейка его застряла слишком глубоко в бревне. «Мать честная, — с ужасом подумал Смирин, — подрубы подгнили».

Он стал лихорадочно быстро ковырять бревно, убеждаясь в том, что оно основательно сопрело. И угол осел вниз, и окно перекосилось. Он как-то не замечал этого раньше: «Теперь одними полами не отделаешься, всю избу перебирать надо будет».

Директор совхоза «Рассвет» Алексей Фомич Романцов более двадцати лет возглавлял хозяйство. Агроном по образованию, любящий землю человек, был он всецело предан самому древнему на свете делу — хлебопашеству. Выходец из казаков Старохоперской станицы, один из прадедов которого был грек, Романцов многим выделялся среди окружающих, в том числе и своею внешностью. Был он высокого роста, хотя несколько сутул от многолетнего хождения за плугом в молодости, до работы на Ростсельмаше, но вместе с тем строен. Смуглое лицо, массивный с горбинкой нос, черные как смоль усы и такие же густые брови придавали выражению его лица черты волевые. Густые длинные волосы его, в отличие от усов и бровей, белые, с голубой дымкой всепобеждающей седины, заметно облагораживали это лицо.

Все, кто знал Алексея Фомича, не помнят, чтобы он когда-либо не был гладко выбрит или одет небрежно. Романцов любил белоснежные рубашки, и все удивлялись, каким образом (все-таки работа не кабинетная: в полях, на фермах) — ему удается носить рубахи первой, что называется, свежести.

Красивой внешности человек, он жил и работал всегда красиво. Если агрономия — его призвание, его специальность, то техника — любовь Романцова. Может быть, из-за этой любви к машинам и начинал он свою трудовую жизнь с рабочего на ростовском заводе «Сельмаш»? Возможно, он никогда и не ушел бы с завода, если бы в годы коллективизации его, в числе двадцатипятитысячников, партия не послала в село? Страстный автомобилист, он знал назубок все машины, с которыми приходилось работать. Нет такого агрегата в совхозе, который бы не изучил и не освоил директор.

Всем памятен случай, происшедший прошлой весной, когда в бригаде собралось до десятка трактористов-механизаторов: не заводился один старый грузовик… Даже Василий Кирпоносов, лучший механик-умелец, после получасового копания с мотором машины заявил: надо разбирать карбюратор. Мимо проходил директор. Узнав, в чем дело, — подошел. Снял плащ, пиджак. Правда, и ему пришлось покопаться немало, но он установил причину, карбюратор разбирать не пришлось. И ушел переодеваться: рукав белой рубашки от плеча до манжета был в мазуте и ржавчине.

Опытный хозяин, он всегда, даже в самые тяжелые времена, находил выход из трудного положения. Романцов был твердо убежден: не создай сносные условия для людей, для их труда, никогда не добьешься желаемого успеха. Поэтому-то и приходилось изворачиваться в те годы, когда «Рассвет» еще не был совхозом и надо было обязательно сеять то кукурузу, то горох, то еще что.

Помнится год, когда две трети всей пахотной земли приходилось засевать кукурузой. Земли хозяйства низкие, и кукуруза эта могла годиться только на зеленую массу. Трудный оборот принимало дело. Отчаялся было Романцов. Не знал, что и предпринять. Как быть. Но и тут поступил хотя и рискованно, но, как всегда, благородно, красиво. На свой страх и риск решил на рыбе разжиться. Собрал технику и людей на речку-безымянку ставить запруды. Пригласил особо стариков, бывших починковских мастеров-рукоделов, корзинников да грабарей. Те поглядели: тракторы, бульдозер. «Мы, говорит, сроду с лопатами да грабарками плотины гатили, а тут тебе техника такая! Да тут не то что безымянку нашу — Дон перегородить можно». И закипела работа.

Романцов оставил за себя агронома, а сам, нагрузив бочками две автомашины, подался в Ростовскую область. Возвратился он с десятью тысячами мальков зеркального карпа, а тут у мужиков, как у бобров, плотины готовы. Старики умело уплели разводья, а тут еще из ивовых прутьев ростки погнало в побеги. Плотина — что твой бетон. И два озерца готовы. Запустили мальков. Лето подкармливали их. А осенью — не успевали рыбу отвозить, и в Петровск, и в Калач, и в Воронеж…

Все окупилось рыбой: и с государством рассчитались, и себе хлебушка приторговали. Правда, вскоре в районе дознались о «самовольной» закладке прудов — грозились «прикрыть» неутвержденные угодья, но вот наступила иная полоса. И Романцова не то чтобы ругать — хвалить стали. Так и остались пруды с тех незабываемых лет.

И что только не пришлось пережить в те годы. То пропашные вместо травопольного оборота, то горох да греча, то еще что… Как в калейдоскопе менялось руководство в районе, то и дело совершались перестановки в области. Сколько раз готовился Алексей Фомич к тому, чтобы передать хозяйство в другие руки. Ждал, жил не без оглядки. Многое тогда в жизни прямо на глазах менялось, мялось, корежилось, а он устоял, выстоял.

После октябрьского Пленума, когда жизнь стала входить в свои привычные берега, когда были созданы нормальные условия для хозяйского, творческого подхода к делу, — совхоз «Рассвет» сразу же далеко шагнул вперед. И выручила хозяйство не кукуруза, а сахарная свекла. Больно уж удобны для нее здешние черноземы.

Прослышали рассветовцы, что на Кубани, а после и рядом где-то под Белгородом, то ли на Курщине, свеклу выращивают по новому методу, с минимальными затратами ручного труда. А как это делается — кто знает? Впрочем, Романцов задолго до этих слухов часто задумывался над такой проблемой. Весь вопрос в том, что слишком уж много семян приходится высевать, а потом ведь вручную выбирать, прорывать лишние ростки — в этом вся беда. Пригласил как-то Алексей Фомич к себе Василия Кирпоносова. Долго они толковали, чертили на бумаге схемы, спорили. А потом их часто видели на дворе второго отделения, у старой сеялки КС-12. Много дней они возились с ней, отрегулировали высевающий аппарат таким образом, что почти вдвое меньше сократили расход семян на гектар. С двадцати двух — двадцати четырех килограммов до двенадцати — пятнадцати. Это ли не экономия?..

Агроном высказывал сомнение: всхожести не будет. Романцов решил на двух гектарах сначала засеять. Для подстраховки произвели боронование перед всходами. Получилось — лучше не придумаешь. И не то главное, что семена экономятся, — другое важно: отпала необходимость прорывать всходы.

На следующий год урожай собрали приличный: по двести восемьдесят центнеров лучшей сахарной свеклы! Касса хозяйства заметно пополнилась. И люди зарабатывали неплохо, сахара-песка получили немало.