Александр Серафимович - Том 7. Рассказы, очерки. Статьи. Письма
- Название:Том 7. Рассказы, очерки. Статьи. Письма
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гослитиздат
- Год:1959
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Серафимович - Том 7. Рассказы, очерки. Статьи. Письма краткое содержание
В заключительный том собрания сочинений включены рассказы и очерки, статьи и выступления, а также письма.
В файле отсутствуют разделы «Письма» и «Лекции».
http://ruslit.traumlibrary.net
Том 7. Рассказы, очерки. Статьи. Письма - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Да разве работницы совхоза «Зендиково» одиноки? Вся страна, вся родная страна полна могучего творчества. Это она родила Красную Армию, полную громадного творческого напряжения в этой страшной борьбе, неповторимого ни в одной стране мира. Это она, родимая страна, ломает и сломает окончательно хребет подлому, залившемуся кровью врагу.
Совхоз «Зендиково» – маленький, затерявшийся в необъятных просторах страны светоч, но свет его творчества сливается с озаренно-бушующим океаном творчества всей социалистической страны.
За прекрасную работу по восстановлению хозяйства коллектив совхоза получил Красное знамя Государственного Комитета Обороны и первую премию – незабываемая награда.
Юная армия *
Курмаяров идет по большаку. Шаг в шаг поскрипывает снег. Сумерки тихонько садятся на придорожные кусты, на чернеющие деревья. Одна за одной зажигаются морозные звезды, робко моргая.
Большак круто перегибается в глубокий овраг, на мост. Там тоже смутно белеют снега. Оттуда доносятся голоса, ребячий смех. Курмаяров подошел, присел на ствол срубленного дерева. Говор и смех стихли. Ребята стояли молча, искоса посматривая на него. Вокруг в беспорядке стояли пустые салазки. Ребятам – от одиннадцати до четырнадцати лет, мальчики и девочки.
После некоторой паузы один сказал:
– Думал, думал я и удумал: подстрелить фрица из пистолета нельзя – услышат, сбегутся, вот тебе и карачун, а…
– Да где ты пистолет возьмешь! – с азартом прокричал самый маленький, размахивая руками.
– Фу, да у дяди Вани скрал бы! Да слыхать выстрел, и на морозе порохом воняет.
– Как же ты сделал?
– Я-то? Обманом взял. Сделал сагайдак, приготовил три стрелки, а в конец воткнул по гвоздю, конец востро заточил. Потом пошел искать место. В овраге у самого обрыва – старая верба, а в ней здоровое дупло, как ворота… Ну, я.
– Знаем, знаем! – закричал маленький, оборачивая по очереди к товарищам разрумянившееся на морозе лицо.
– Знаем! Ну? – дружно откликнулись мальчишки и девочки.
Историю с сагайдаком они слышали раз двадцать, но каждый раз выслушивали как новую.
– …а возле вербы тропочка – к колодезю в овраг фрицы за водой ходят. А вербу всю с дуплом, почитай по самые сучья, здоровенным, с избу, сугробом завалило…
– Знаем, знаем! – опять радостно закричал маленький.
– Ты-то чего кричишь! Глухие, что ль!.. Ну, рассказывай!
– Ну, я гляжу: ежели полезу напрямик к вербе, разворочу сугроб, видать будет – кто-то лез. Зачнут стрелять по вербе. Я по тропочке прошел на другую сторону обрыва да с обрыва и сиганул в овраг. А в овраге ветром намело снегу – лошадь утонет. А я по дну под снегом-то поперек оврага ползу до самой до вербы. В рот, в нос, за шиворот набилось снегу, за рубахой, аж дрожишь. Ну, руку просунешь в сугроб, дырку сделаешь в снегу и смотришь: тропочка-то, по которой ходят фрицы, вот она, под самым носом, а меня не видать, а снег-то сверху ровный, нетронутый, никто и не догадается. Просидел так часа два, глядь в дыру – фриц идет в маминой кацавейке да в соломенной обуве.
– Эрзац называется.
– …а на голове мамин платок…
– Ни мужик, ни баба!
Все захохотали.
– Ну, я тихонечко просунул конец сагайдака в дыру, навел ему в глаз да спустил тетиву…
Охнули все…
– Промахнулся?..
– Ды он, сатана, как раз повернул голову, высморкаться хотел, а стрела прямо ему в нос гвоздем. Он аж подскочил! Тронул нос, а на пальцах кровь. Как заревет бугаем и пустился назад, ведро бросил, за нос держится.
Хотя и в двадцатый раз слышали все это ребята, но громко хохотали. Девчонки визжали в восторге.
– Прибежал фриц назад, а за ним пять фрицев с автоматами. Глянули, а на энтой стороне, где я из кустов сиганул в снег – весь снег взбудоражил кто-то, и начали стрелять из автоматов по кустам на тот край оврага, и только я слышу: «Партизан!» «Партизан!» А у энтого, в которого я стрелял, на носу пластырь наклеен.
Все опять радостно захохотали, захлопали в ладоши. Потом замолчали.
Стояла ночь, и звезды лучились, и снега неузнаваемо и слабо белели.
К Курмаярову подошел мальчик постарше и спросил юношески ломающимся голосом:
– Ты куда идешь, гражданин?
Ребята толпой обступили.
– А тебе что?
– А то, неизвестных надо ловить и доставлять.
– А тебя кто уполномочил?
– Документы у тебя есть?
– Есть.
– Покажи!
– Вот приду в деревню, кому следует – покажу.
– А ты в какую деревню идешь?
– В Овражную.
– Да это наша деревня!..
– Вот и хорошо.
– Ну, пойдем, гражданин.
Они взяли веревочки от салазок и пошли, тесно окружая Курмаярова, осторожно поглядывая на него, волоча за собой салазки.
«Вот странное положение, – радостно подумал Курмаяров, – ребятишки меня арестовали, никогда бы этого себе не представил», – и так же радостно прятал улыбку в усы.
– Вы, что же, всех так арестовываете, кто идет по дороге?
– Зачем всех? – сказал старший. – По дороге ходят из нашей же деревни либо из соседских, а мы всех их знаем. А как незнакомый, да чужой, да еще ночью – тут уж держи ухо востро.
Некоторое время лишь скрипели по снегу шаги и салазки повизгивали на раскатанных местах. Ребятишки все так же тесно шли кругом, поглядывая на Курмаярова.
– Ну, как же вы караулите? Чай, храпите ночью – ходи кто хочет!
– Ишь ты, на-кась выкуси! – протянул старший кукиш. – Караулы ставим. Ночью – возле нашей деревни в овраге, на мосту, его не обойдешь, а днем – в лесу возле поляны.
– Почему такая разница ночью и днем?
– Как же? Ночью с парашютом не спустишься на поляну: не видать с самолета, одинаково черно и над лесом, и над поляной. Сядешь в черноте и на сосну, а сосны у нас высоченные и снизу стоят без веток, по ним и не слезешь – убьешься. Вот они только днем…
Ребятишки возбужденно закричали всей толпой, размахивая руками:
– Они спустились, а мы их поймали.
– Да били дубинками, – звонким голосом закричал торопливо маленький, боясь, что его перебьют.
– Одному голову разбили, а другому глаз.
– А он скривел! – закричали девочки.
– А они закопали в снег парашюты и автоматы, которые на шее были подвешены, чтоб не знали, что они спустились.
– Куда же вы их дели? – спросил Курмаяров.
Ребята опять дружно закричали:
– А мы их связали и в сельсовет представили. А у них пистолеты оказались и шашки для взрывов. Они бы нас застрелили.
– А они одеты по-нашенски и говорят по-русски.
Дети вдруг замолчали и шли, глядя в темноту. Поскрипывали шаги. Звезды слабо брезжили, и оттого, что слабо, мрачно чернели остовы труб и разрушенных печей: домов не было. И почему-то особенно гнетуще было то, что и снег кругом мертво проступал, как уголь, и деревья чернели обугленно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: