Л. Пантелеев - Том 1. Ленька Пантелеев. Первые рассказы

– Всего ты мне должен семьсот восемьдесят четыре миллиона рублей.

Ленька чуть не упал.

– Послушайте, но ведь вы же мне тоже должны! – воскликнул он.

– Я? Тебе?

– Вы же не заплатили мне жалованья!

– Ах, вот как? Ты считаешь, что заслужил жалованье? Ну, что ж. Так и быть, скинем сотенку. За тобой шестьсот восемьдесят миллионов. Изволь поплачивать.

– У меня нет, – сказал Ленька упавшим голосом.

– Я понимаю, что у тебя с собой нет. Но, может быть, дома?

– Нет, и дома нет.

– Если у тебя нет, так найдется, вероятно, у матери. Ты где, кстати, живешь, я забыл?

Ленька хотел соврать, но почему-то не соврал, а сказал правду:

– Здесь… вот в этом доме… в розовом… около церкви…

– Прекрасно. Идем!

– Куда? – похолодел Ленька.

Он представил себе все, что сейчас произойдет. Представил огорчение матери, испуганную рожицу Ляли, ехидные усмешечки тетки.

– Адольф Федорович! – воскликнул он.

Хозяин схватил его за руку.

– Ты что – хочешь, чтобы я милицию позвал?

Они уже шли через двор и подходили к подъезду, когда Ленька предпринял еще одну попытку разжалобить хозяина.

– Адольф Федорович! – взмолился он. – Пожалуйста… Клянусь! Я завтра… я послезавтра достану… я принесу вам деньги. Запишите мой адрес. Я здесь вот, на этой лестнице, в тридцать первой квартире живу. Ей-богу! Адольф Федорович… Пожалуйста… прошу вас…

Вряд ли хозяин пожалел Леньку. Скорее всего, он побоялся объясняться с незнакомой ему женщиной. Подумав и потеребив заиндевевшую бородку, он сказал:

– Хорошо. Так и быть. Поверю тебе. Но только – смотри, Леня! Если до субботы не придешь и не принесешь денег…

– Приду! Принесу! – перебил его Ленька.

– …не поздоровится тебе, – закончил хозяин.

Он записал в записную книжку адрес и ушел. А Ленька постоял, дождался, пока Краузе скроется под воротами, и поплелся домой.

…Он не знал, что ему делать.

«Зачем я сказал, что до субботы расплачусь?! – ругал он себя, поднимаясь по лестнице. – Где я возьму эти шестьсот восемьдесят миллионов? Все равно ведь это только отсрочка. В субботу он придет к маме и все расскажет ей».

И вдруг он решил: «Не буду ждать. Расскажу ей все сам».

Он понимал, что готовит матери удар, и все-таки от этой мысли ему стало легче.

На лестнице пахло чадом. Дверь на кухню была приоткрыта, и Ленька услышал голос матери:

– Нет, ты не представляешь, Раюша, какое это счастье, – говорила она. – Это такая чудесная, такая здоровая, чистая, талантливая молодежь… Заниматься с ними одно наслаждение. И, ты знаешь, насколько лучше эти рабочие парни и девушки бездарных буржуазных девчонок, которые по принуждению бренчали на фортепьяно…

«Ну, вот, – подумал Ленька. – Она счастлива, радуется, что нашла по душе работу, а я ей…»

Он вошел на кухню, и сразу же с лица матери слетела улыбка.

– Что? – сказала она.

Испуганно уставилась на него и тетка, застывшая над плитой с алюминиевой поварешкой в руке.

– Ляля дома? – спросил Ленька.

– Нет, она еще не приходила. А что? Что случилось?

– Ничего. Пройдем в комнату. Мне надо поговорить с тобой.

Он рассказал матери все: и о своих школьных делах, о которых до сих пор не говорил с ней, и о побеге с завода, и о разбитых бутылках, и даже о тех тридцати пяти миллионах, которые он остался должен букинисту. В довершение всего он выложил перед ней записку заведующей. Александра Сергеевна выслушала его, прочла записку, и в голосе ее задрожали слезы, когда она сказала:

– Мальчик, дорогой… Ну, что ты со мной делаешь? Ну, зачем ты, скажи пожалуйста, молчал столько времени?!

– Я не хотел тебя расстраивать, – тоже со слезами на глазах пробормотал Ленька.

– Не хотел расстраивать? Спасибо тебе. Но все-таки, пожалуй, тебе не стоило откладывать все до последней минуты.

Ленька молчал и уныло смотрел себе под ноги.

– Погоди, давай разберемся, – сказала мать, потирая лоб. – Господи, и все сразу! И деньги, и эта записка… В школу я завтра утром схожу, поговорю с этой Гердер…

– Не надо, не ходи, – пробурчал Ленька. – Все равно я там учиться не буду.

– Да, я тоже думаю, что из этой школы тебе надо уйти. Но все-таки я считаю нужным поговорить с этой особой.

– Это ты ей сказала, что я – бывший беспризорный?

– Да, сынок. Это моя ошибка. Прости меня. Я думала, что имею дело с настоящим советским педагогом, думала, что воспитатель должен знать все о прошлом своего ученика. Оказывается, я попала не по адресу… Ну, что же, все к лучшему. В этой школе тебе делать действительно нечего. Найдем другую, получше…

– Я не буду учиться. Я пойду работать, – мрачно сказал Ленька.

– Работать? – усмехнулась Александра Сергеевна. – Ты уже поработал, попробовал. Погоди, дорогой, не спеши. Давай лучше сообразим, что нам делать с деньгами. Сегодня у нас что? Среда? Завтра у меня получка. Я должна получить довольно много за сверхурочные. Правда, я думала купить Лялюше новые рейтузы. Бедняжка совсем замерзает. Но – ничего. Зима, слава богу, не такая суровая. Подождет. Купим в следующую получку.

Александра Сергеевна встала, обняла мальчика за шею и поцеловала его в затылок.

– Не унывай, сынок, – сказала она весело. – Выкрутимся. Денег я тебе дам.

…Работала она по вечерам, возвращалась домой поздно. Но на другой день, получив зарплату, Александра Сергеевна специально приехала с Обводного канала, чтобы передать Леньке деньги.

– На, получай, безобразник, – сказала она, вручая ему две запечатанные пачки с деньгами. – Тут семьсот пятьдесят миллионов. Рассчитайся заодно и за Тацита своего или – как его? – за Плутарха… Не потеряй только, смотри!

У Леньки от стыда щипало уши, когда он принимал от матери эти деньги. Запихивая толстые пачки в карман, он бормотал слова благодарности, а она, не слушая его, говорила:

– Была я у твоей Гердер. Ну и особочка, должна я тебе сказать! Мумия какая-то! Честное слово, я с гимназических лет таких не встречала. Торжественно объявила мне, что на педагогическом совете ставится вопрос о твоем исключении… На что я, столь же торжественно и с большим удовольствием, ответила, что она опоздала, так как я сама забираю тебя из-под ее опеки. Вообще поговорили по душам. А Стеша, оказывается, действительно взялась, и довольно решительно, за эту бурсу. На днях ее будет ревизовать какая-то специальная комиссия…

…В тот же день Ленька отправился в «Экспресс» – расплачиваться с бывшим хозяином. По пути он хотел зайти к букинисту, заплатить за книги. Но, уже подходя к Александровскому рынку, он решил, что, пожалуй, лучше сделать это на обратном пути. Он понимал, какие соблазны ждут его в маленьком полутемном подвале, и счел за лучшее отложить этот визит до вечера.

Но известно, что искушения подстерегают человека не только на тех углах, где он их ждет.