Л. Пантелеев - Том 4. Наша Маша. Литературные портреты

28.8.60.

В лес вчера не ходили. Папа и Маша ездили в Лугу; папе нужно было на почту, а Маше он обещал съездить с нею на рынок. Попали туда поздно, однако оба получили удовольствие. Очень уж хорошо пахнет в это время года и в такую прохладную, осенне-летнюю или раннеосеннюю погоду рынок. Виноград, яблоки, сливы, овощи, грибы, сено, конский навоз – все это смешивается в такую прелестную «гамму», и все это не стоит на месте, а бродит, колышется, вливается в тебя вместе с другими запахами осени – прелым листом, дымом.

. . . . .

Спала Машка после обеда, без преувеличения, как убитая. Будил ее минут двадцать, щекотал, сажал, ставил на ноги, она падала бессловесным тючком на подушку и продолжала спать. Больше трех часов спала, а если бы не разбудил – спала бы и еще…

…На рынке мы купили китайских яблочек, репы, ревеня, редиски (оба мы ее очень любим!), салата и прочее. Репу Машка в этом году ест впервые и ест с удовольствием.

. . . . .

Когда садились ужинать, появились две Машины подруги – Оля и Таня. Мама усадила их пить чай с вареньем. Я уходил на родник за водой и не слышал, но мама говорит, что между девочками шел очень смешной разговор. Семилетняя Таня поступает нынче в английскую школу. Ездила в Ленинград, держала вступительные испытания.

– Учительница мне сказала: «бест». Я, правда, не знаю, что такое «бест»… Но зато я знаю по-английски «гуд бай», «гуд мони»…

Машка этого бахвальства не выдержала:

– А я знаю по-грузински: «Генацвале, иди ко мне!»

29.8.60.

Дачная хозяйка купила и оставила нам на откорм четырех цыплят. Ежедневно – после завтрака, обеда и ужина – мы ходим с Машей кормить их. Конечно, для нее это большая радость.

Закрывая на ключ сарайчик, где помещаются цыплята, я объяснил, зачем это делают (ответил на ее вопрос: «А зачем ты закрываешь?»):

– Кошка может залезть или даже лиса.

– Ой, я боюсь!

– А чего тебе бояться?

– А девочек она ест?

. . . . .

Все эти дни приходит к Маше, играет с ней восьмилетняя Оля, внучка нашей молочницы. Играли они вчера в больницу, в сестер и докторов. В конце концов девочки поссорились и Оля ушла.

Мама спрашивает у Маши:

– Почему Оля ушла?

– Мы поссорились.

– Из-за чего же вы поссорились?

– Из-за чего?

Морщит лобик, задумывается. Всегда это меня умиляет: что делается там, за этой смуглой кожицей, за этой тонкой косточкой? Никогда, насколько я помню, не было, чтобы она ответила: «Не знаю».

Но тут пауза затягивается, и мне приходится повторить вопрос:

– Из-за чего же вы, – я говорю, – поссорились?

– А я сама не знаю.

Я вышел в сад, вижу – Машка играет одна. Издали кричит мне:

– У меня больница здесь!

Подхожу, вижу – режет себе палкой руку.

– Ты что делаешь?

– Я ободрацию делаю.

. . . . .

День тихий, даже благостно тихий. Тепло. Но небо серое, осеннее.

А у нас захворала мамочка. Еще вчера, в Луге, кашляла и чихала.

А сегодня проснулась совсем больная. И все-таки готовила нам завтрак, хотела заниматься с Машей гимнастикой, но не была к этому допущена.

30.8.60.

Мама все еще хворает.

Машка спит рядом с ней в своей деревянной кроватке. Я объяснил ей, что мамочка больна, что можно от нее заразиться и чтобы она не лезла к ней целоваться.

Расстроилась.

– А ты ей ручку декалоном потри, чтобы я могла полуцевать ее.

Некоторые слова до сих пор не может научиться произносить правильно. («Галавлю» вместо «говорю», «луцевать» вместо «целовать» и так далее.)

День был кисленький, но до вечера серьезного дождя не было.

Приходили две Тани – маленькая и большая, – принесли ежа. Машка его гладила. Потом вынесли ежа в лес и отпустили. Он долго сидел, не двигался, потом решился и побежал.

С девочками занимался акробатикой и гимнастикой, потом сидели на полянке, рассказывали сказки.

В лес не ходили.

Топил плиту, Машка мне помогала.

Вечером и всю ночь шел дождь.

31.8.60.

Ездили в Лугу. Были в аптеке, я поднял Машку над прилавком, она с интересом смотрела, как тетя в белом халате выписывала квитанцию, щелкала на счетах. Я подумал, что позже Машка непременно будет играть в аптеку. Так оно и случилось. Перед обедом выхожу в сад:

– Ты что делаешь?

– Я в аптеку играю. Приходи лекарство покупать.

Поиграл немножко. Покупал горчичники, йод, клизму, витамины…

Из аптеки прошли (вчера, а не сегодня, не по-нарошному, а по-настоящему) на рынок, покупали виноград, груши, редис, ревень и прочее.

Для Машки самое интересное в этом путешествии – не на рынке, не в городе, не в магазинах, а по пути к автобусу или от автобуса, когда мы идем по узенькой тропиночке картофельным полем. На этой тропинке попадаются теперь, когда идет уборка картофеля, малюсенькие, иногда величиной с горошину, картошечки… А в леске, по пути к автобусу, мы нашли вчера настоящий белый гриб. Да, первый за весь месяц! И в таком проходном месте!

1.9.60.

Вчера опять ездили в Лугу, в аптеку.

Взбираясь с Машкой на руках с передней площадки в автобус, папа подумал о том, что он, не признаваясь себе в этом, всю жизнь немножко завидовал людям, входящим в автобусы и в трамваи с передней площадки. И вот – дождался!

. . . . .

Мама у нас все еще хворает, кашляет… Сегодня она самочинно встала, но обещала не выходить.

Мы с Машкой собираемся в лес по грибы. Если нам там что-нибудь оставили. Мимо окна только что прошел дядька с корзинкой за спиной. Идет из леса. Корзина – полная.

2.9.60.

Ходили по грибы. Получили оба много удовольствия. Беляков и прочих вельможных и сановитых не нашли, но очень много принесли маслят, а они тоже вкусняцкий народец.

Ужин был на славу. Топили плиту, для чего мы с Машкой несколько раз ходили в лес за хворостом. Впрочем, на этот раз Машка ленилась, собирала только совсем маленькие хворостинки – «для кукол».

На даче стало скучнее: Машкины подруги или разъехались, или пошли в школу. Подруг ее возраста у нее, кажется, никогда не было (если не считать Каринэ, с которой она видится не часто).

Сегодня ночью было очень холодно: заморозки или на грани этого.

3.9.60.

Вчера мы совершили вздорный поступок. Мамочка у нас еще больна, Машка чихает, а со вчерашнего дня еще и покашливает. Я тоже хрипел, грудь заложена.

И вот мы – все трое – взяли корзинки и отправились в лес по грибы. Грибов набрали немного, зато попали под дождик, а попав под дождик, домой сразу не пошли, а собирали хворост. Дома топили плиту, а я еще рубил дрова, Машка таскала их. В результате – Маша и я сегодня лежим. Еще не совсем поправившаяся мама за нами ухаживает. Обычная картина дачной осени в семье Пантелеевых.