Александр Неверов - Гуси-лебеди
- Название:Гуси-лебеди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Правда
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Неверов - Гуси-лебеди краткое содержание
Творчество А. Неверова (1886-1923) - одна из великолепных страниц русской советской литературы.
Писатель своеобразного таланта и человек большой души, Неверов с предельной искренностью и силой говорил о своей заветной мечте: "Книгу бы написать такую - солнечную. Налить ее радостью до краев и сказать всему человечеству:
- Пей, жаждущее!"
Гуси-лебеди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- К кому прислониться?
Раньше дьякон прислонялся к зажиточным, теперь - опасно. Если пойти с бедняками, кабы хуже не было... И не пойти - кабы хуже не было... Главное, неизвестно чем кончится...
На крылечке сидел псаломщик, Иван Матвеич; дьякон обрадовался:
- Слышали? Гонение на духовных... У священника Никопольского зарезали борова на двенадцать пудов... Сюда идут... Людей убивают...
Дьякон сыпал частушкой, перескакивая с одного на другое, кое-что прибавлял, перекрашивал, но на псаломщика не подействовало.
- Значит, до попов доходит?
- А мы? Разве не из одной чашки едим?
- Ну, что же, пусть и мы... За дело...
- Это вы зря...
- По-моему, не зря... Смоковницы мы!..
Дьякон отодвинулся, поправил на голове черную соломенную шляпу, под которой стало вдруг жарко, снял ее, словно веером помахал перед лицом.
- Это ко всем не относится. Разные люди-то!..
- Вот именно ко всем... Все одинаковы мы...
Вышла псаломщица Настасья Марковна с засученными рукавами, послушала.
- Нам бояться нечего. Мы не буржуи какие.
- А я - буржуй! - прищурился дьякон.
- Потолще нас.
- Дело не в буржуях, - сказал Иван Матвеич. - Дело в политике. Дьякон гнет направо, жизнь ворочает налево, в этом и разница вся.
Дьякон сконфузился. Размахивая шляпой, потащился к себе, но, не дойдя до крылечка, неожиданно вернулся назад.
- Значит, вы сочувствуете им?
- Я всем сочувствую, кто стоит за бедных, - крикнул Иван Матвеич.
- Да вы знаете, кто там?
- Знаю!.. Пролетарии всех стран...
Долго дьякон смотрел на псаломщика в большом недоумении.
- Постойте-ка. Вы какой партии? Ведь вы большевик.
- Я вот какой партии, - сказал Иван Матвеич, загибая пальцы на левой руке. - Чтобы не было утесненья на земле - раз. Чтобы жилось каждому хорошо - два.
- Ну да - большевик!
Опять дьякон долго смотрел на Ивана Матвеича, будто увидел впервые его, потом сурово нахмурился.
- Вам придется уйти из псаломщиков, потому что вы явный большевик, а большевики не признают религии... У них другая философия... Немецкая.
- Ну, что же! Немцы тоже хорошие люди.
- А если вас в татарскую потащут?
- Куда угодно пойду.
Был Иван Матвеич старик пятидесяти лет, высокий, сутулый, с монгольской бородкой, украшенной проседью. В молодости служил церковноприходским учителем, под старость ушел в псаломщики. Пьяненький воспламенялся, кипел, топал ногами на обидчиков-попов:
- Аспиды! Живого человека едите...
Трезвый шел извиняться. Осторожно сморкался в клетчатый платочек, пахнущий мылом, ласково улыбался черными сконфуженными глазами. Шесть лет усиленно готовился он на дьякона. Три раза ходил на экзамен в епархию, напевая дорогой псалмы и стихиры, три раза возвращался отвергнутым, принося домой впалые почерневшие щеки. А когда наставники выгнали из духовного училища сына Владимира за малые успехи, ходил к благочинному с низким поклоном искать правосудия. Благочинный в золотых очках встретил на кухне, не понял, не выслушал, сделал замечание:
- Слухи про вас нехорошие - со священниками вы будто не ладите. Правда?
- Правда! - сознался Иван Матвеич.
- Почему не ладите?
- Обидчики они, отец благочинный, истины в них нет.
Благочинный снял золотые очки, посмотрел на Ивана Матвеича повнимательнее.
- Это вы Воздвиженский?
- Я.
Повернулся благочинный, пошел. Иван Матвеич вдруг переполнился, перегородил дорогу. Не узнавая своего изменившегося голоса, крикнул в испуганное лицо:
- Фарисей!
Дома сказал жене:
- Мошенники все: и попы и епископы.
Настасья Марковна заплакала, но старик насмешливо сказал в утешение ей:
- Побереги слезы, годятся репу полить.
Представил он свою жизнь, прошедшую в покорном молчанье, и захотелось ему порвать многолетнюю паутину, сотканную нуждой, лицемерием и слабостью, захотелось прожить недожитое время уже не на клиросе и не с дьяконской лентой в руке...
6
За утренним чаем Никанор обиженно говорил, постукивая ложкой по блюдцу:
- Я не позволю вам больше шататься. Будет! Я перегорожу эту дорожку. Скажите, пожалуйста, они повадились бог знает куда, подружились бог знает с кем. Да что это - шутки?
Сергей незаметно бросил хлебным мякишем, скатанным маленькой пулькой, попал Валерии в глаз. Валерия сморщилась, закрылась, точно плакала. Никанор торжествующе продолжал:
- Друзей завели. Они ведь свои, а вы чужие. Случись несчастье какое, на вас все и опрокинутся.
- Какое несчастье? - спросила Валерия.
- А ты не знаешь - какое? На каждом шагу одни только гадости.
- Убить могут! - подсказала попадья.
- Убить могут везде, - разжигал Сергей. - Безопасного места теперь не найдешь. Да и вообще странно немного. Народ ходит в потемках, не знает, к кому прислониться, а вы хотите, чтобы мы не выглядывали...
- А ты знаешь, к кому прислониться? Оратор.
Пока спорили, вошел Ледунец в расстегнутом пиджаке, направился прямо к столу, громко стуча каблуками солдатских ботинок, протянул Сергею немытую руку.
- Чай да сахар милости вашей.
- Милости просим! - по-деревенски пропела Валерия.
Ледунец и с ней поздоровался за руку, повернулся к Никанору:
- Здрасти, батюшка!
Попадья не захотела дожидаться приветствия, поплыла из столовой в спальную.
"Какое нахальство! - подумал Никанор, разглядывая Ледунца. - Так прямо и лезет, лошадь".
- Ты что? - спросил он, стараясь благословить протянутую руку. - Не с требой?
- Ну, с требой! Какая там треба! Мы ище поживем с новой свободой. В гости пришел к тебе.
Никанор удивился. Встал, прошелся, снова сел, сердито сказал:
- Самовар остыл.
- Самовар не беда, - подмигнул Ледунец играющим глазом. - Было бы сердце горячее, самовар поставить можно сызнова.
Валерия слегка разрумянилась, сконфуженная Никаноровой грубостью, поглядывая на отца, говорила глазами ему: "Ах, какой вы, папа!"
Сергеи оказался смелее:
- Лелька, вымой стакан!
Никанору объяснил:
- Это ко мне. Садись, товарищ!
Ледунец вытащил кисет, скатанный трубочкой, скрутил папироску, с удовольствием выпустил целое облако сизого дыму через обе ноздри. Заглядывая в зал, где стояла мягкая мебель в парусиновых чехлах, плевал он под ноги, растирая плевки, чвокал, удивлялся, крутил головой:
- Избенка ничего у вас! С разными комнатами.
А когда увидел себя в большом зеркале с головы до ног, удивленный, воскликнул:
- Вот так я! Гляди, какой молодец. Усики хорошо подделать, да рубашку новую надеть - парнишка!
Валерия с Сергеем улыбались. Никанор сидел как туго натянутая струна, готовая лопнуть. Ледунец не обращал внимания. Ощупывал вещи, прикидывая их на рубли, замечал, что где поставлено. Было похоже, что он собирается поселиться в поповском доме. Когда нагляделся, спросил у Сергея, показывая на портрет в багетовой раме:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: