Виктор Шевелов - Те, кого мы любим - живут

Андрей, сообразив в чем дело, пожал молча Петьке руку. Петька просиял.

— Ну что ж, я всегда за мир, — сказал он.

Подошла Нина Дроздова — конферансье сегодняш­него вечера.

— Повсюду тебя ищу, Андрюша, — сказала она. — Надо же заболеть Ване Смирнову. Ты его должен заме­нить. Будешь читать стихи. Проваливается номер.

— Так это. ж Петька может! Он знаешь, как читает!

— Его упрашивать неделю надо, — махнула рукой Нина.

Петька был мастер читать стихи Владимира Мая­ковского. Никто в школе не могпоспорить с ним в этом деле. Все, кто Петьку слышал, говорили: «Талант!». Но у Петьки была тайна, из-за которой он всегда мялся и отказывался. В эту тайну был посвящен один Андрей. И состояла она в том, что наизусть Петька знал лишь два стихотворения: «Стихи о советском паспорте» и «Прочти и — катай в Париж и Китай».

Соглашайся, Петька, — подтолкнул его Андрей.

Петька колебался.

— Вот, видишь: Петька остается Петькой, — усмехнулась с иронией Нина.

— Чего же ты, — почти угрожающе сказал Андрей.— А еще друг называется. Соглашайся.

И Петька решился.

4

Школьный зал был переполнен. Давно уже погас свет, раздвинулся занавес на сцене. И вот к рампе вы­шел конферансье — Нина Дроздова. На ней легкое го­лубое платье; длинноногая она и красивая, пепельные волосы ее заплетены в тугую косу. Петька не раз гово­рил Андрею, что если бы Нинка училась в их классе и главное — была мальчишкой, ее определенно можно было бы принять в свою компанию: решительная она и смелая, вроде Любки Шевцовой из «Молодой гвар­дии».

Андрей сидел в третьем ряду и в ожидании, когда выступит Петька, нетерпеливо ерзал на стуле. Уже пропел школьный хор, уже ребята из шестого класса лихо отплясали «Уральскую», а Петьки все не было. Андрей уже стал думать, не выкинул ли его дружок какой-нибудь номер. Но тут он услышал:

— Пет-р-р Ку-урочкин.

Петька неторопливо вышел из-за кулис. Уперся нога­ми, словно был не на сцене, а на палубе корабля во время качки. Левая рука в кармане, правую он слегка приподнял и, глухо произнеся первые слова, сжал паль­цы в крепкий кулак. И вдруг заговорил басом. Каждое его слово было чеканным, весомым, падало, как молот на наковальню. Нет, это был не тот Петька, какого знал Андрей. Казалось, даже ростом он стал выше.

«...я достаю

из широких штанин дубликатом

бесценного груза.

Читайте,

завидуйте,

я —

гражданин

Советского Союза» —

бросил Петька, как бомбу, последнюю фразу и умолк.

Зал минуту молчал. Потом словно обвалился пото­лок. Вихрем метнулся из конца в конец гром рукопле­сканий. «Бис, бис», — горланили ребята. Многие повска­кивали с мест: «Молодец, Петька! Браво! Браво!» А он стоял на сцене и сдержанно улыбался. «Артист!» — ра­достно подумал Андрей. Еще больше он полюбил своего друга. И если бы можно было немедля броситься к нему на сцену, он сделал бы это, крепко обнял его у всех на виду и сказал: «Завидуйте, Петька — мой первый друг».

Петька прочел и второе стихотворение. И еще больше покорил зал. Его вызывали опять и опять, просили про­честь еще что-нибудь, но он раскланивался и диплома­тично показывал на горло: не могу, мол, охрип...

5

Они вновь были вместе. Ушли со школьного вечера и решили завернуть к реке. Сумерки окутали улицы. На звездном небе плыла луна. Дорога, крыши домов, де­ревья — все залито зеленоватым светом. Тихо. На зер­кальной поверхности реки лунная дорожка. Петька поднял камень, размахнулся и бросил. В воде глухо булькнуло, и по лунному зеркалу во все стороны побе­жали волнистые круги.

— Завтра каникулы...

— Да...

— Что будем делать теперь? — Петька задумчиво играл застежкой-молнией.

— Надо что-то придумать, — отозвался Андрей.

— У меня есть одна идея,— сказал Петька. — В Се­вастополь податься. К морякам. Юнгами поступить на военный корабль.

Андрей подергал себя за кончик уха. Петька терпеть не мог этой его привычки: дернул себя за ухо, значит, жди возражений.

— Дело стоящее, — подтвердил Андрей. — Только... в Севастополь нельзя. Дядя у меня там служит. Уви­дит, что мы с тобой приехали, — и все пропало.

— На Севастополе свет клином не сошелся, — досад­ливо сказал Петька. — Есть еще Одесса, Новороссийск. Городов в Советском Союзе хватит. Были б щи, а лож­ка найдется, — ударился Петька в пословицы для со­лидности. — И на торговый корабль можно поступить. Тоже море, тоже океаны. Или вот, подожди, — засуе­тился Петька. — Податься на «Славе» в Тихий океан китов бить. Вот идея! Примут. Учениками. Я гарпунщи­ком могу быть.

— Не в Тихом океане, а в Антарктике наша флоти­лия за кашалотами охотится, — поправил Андрей. — К тому же опоздали: флотилия давно в океане. Сам в га­зете читал:

Петька вконец расстроился. Он был уверен, что они с Андреем способны на подвиг. И тем горше было у не­го на душе, что он не мог придумать, где совершить этот подвиг. А без подвига для него жизнь — не жизнь. Не в его натуре было проводить дни в будничном спокой­ствии.

Андрей тоже переживал, но более сдержанно. Хотя он так же, как и Петька, был твердо убежден, что в той жизни, в которой они каждый день жили, подвига никак нельзя было совершить. И вдруг Петька выдвинул но­вое предложение — уехать в Казахстан, на целину. Петька загорелся. Фантазия его тут же нарисовала кар­тину ковыльной степи.

— Конца степи нет — море, только сухопутное. Орлы парят в сером небе, ночью волки воют. И люди там, как робинзоны, войну с непогодой ведут. Нам труд­но, как челюскинцам на льдине, но зато об этом узнает вся страна.

Утром они написали большое и горячее заявление в райком комсомола с просьбой отправить их на цели­ну. Но в райкоме не поняли ребят, посоветовали им подрасти. А один товарищ даже посмеялся: «Еще, чего доброго, без мамы и папы носы себе отморозите».

У Петьки совсем испортилось настроение.

6

Прошло несколько дней. И вот однажды утром к Петьке чуть ли не на рассвете прибежал запыхавшийся Андрей. Петька еще спал.

— Вставай. Дело есть.

Петьку с кровати будто ветром сдуло. Вышли в сад.

— Ну что, говори! — весь насторожился Петька.

Андрей рассказал, что ребята из их школы уехали

на лето в пригородный колхоз. Всем заправляет Нинка Дроздова.

— Пионеры шефствуют над фермой. Ну вот и нам предложили ехать, — заключил Андрей. — А то, Нинка говорит, баклуши бьете.

Лицо Петьки поскучнело.

— Тоже мне, — процедил он. — Моря! Океаны! Сели на мель. Полундра, причаливай!

— А знаешь, что на ферме ребята делают? — разо­злился в свою очередь Андрей. — Нинка телят растит. А Колька Быстрое на рысаках гарцует.

Сообщение о рысаках насторожило. Петька опустил вниз и тут же поднял вверх застежку-молнию.