Семен Бабаевский - Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 2

— Может, берег выбирает поудобнее?

День нарождался незаметно. Берега постепенно светлели. Вода из черной, похожей на мазут, делалась бурой, будто в ней растворился кирпич. С берегов клонилась трава, унизанная капельками росы. Вдали, на повороте, показались гривастые заросли камыша. Все так же на носу лодки сидел Ленька, белея чубом, а сзади с лопатой в руках — Олег. Капитан зорко всматривается в даль. Он опускает в воду лопату то слева, то справа от себя, и лодка плывет ровно, почти не качаясь. Она нагружена изрядно. Тут и мешок с харчами, и одежда, и удилище, и ведро, и котелок. Два весла пока лежат без дела. Их заменяет старая лопата с короткой ручкой. Олег выпросил ее у конюха.

Проплыли еще два поворота, и наступило утро. За холмами, в неожиданном для мальчиков месте, пожаром вспыхнуло солнце. Заблестела, заиграла всеми цветами река, покраснели глиняные кручи. И тут Олег и Ленька увидели на берегу маленького песика. Он бежал по круче во всю прыть. Солнце слепило, смотреть было трудно, и путешественники сперва подумали, что это скачет волчонок. Но почему у волчонка такие короткие ножки, да к тому же они еще и кривые? Или такая порода?

Вдруг в лодке раздался крик и смех. Да и как же тут было не смеяться? Это же не волчонок, а Черныш! Это он сопровождал «Нырок» от Грушовки. Бедняга бежал и не сводил глаз с лодки. И сейчас взгляд у него был печальный, рот открыт. Черныш тяжело дышал. Леньке жалко стало Черныша. Почему животное должно так страдать?

— Вот, оказывается, кого мы приняли за волка! — сказал Олег. — Стыд! Позор на наши головы! Принять такого паршивого недоросля за настоящего волка! Хорошо, что в лодку к нам не сиганул. Мог бы насмерть перепугать.

— Вот она, Олег, настоящая верность! — мечтательно сказал Ленька. — Безъязыкое существо, а смотри какая преданность! Позавидовать можно. Сколько километров Черныш бежал по берегу? Умнейший пес, я тебе давно говорил…

— Замолчи! — перебил Олег. — «Умный, преданный»! Горе с этим твоим умником. Что мы с ним теперь будем делать? Это он так будет мчаться до самой Сухой Буйволы? А в Сухой Буйволе, это я тебе не раз говорил, есть и волкодавы… Вот и конец твоему Чернышу! И если ты говоришь, что он сильно умный, то зачем же он как настоящий дурак сам лезет в пасть волкодавам?

— Значит, Олег, судьба… — Ленька тяжело вздохнул. — Что тут объяснять? Эх, беда! Грушовка далеко. Куда теперь его? Эй, Черныш! За каким дьяволом бежал? Погибели своей захотел?

— Чего он хочет и чего не хочет, теперь не важно, — серьезно сказал Олег. — Важнее всего подумать, что нам делать с этой чересчур умной собакой. Убить?

— Да ты что?

— Испугался!

— Останови лодку! — крикнул Ленька. — Причаливай к берегу! Ой, бедный Черныш, какой он мокрый! Мчался по траве, под ноги не смотрел.

Олег привстал, усиленно загребая лопатой воду. Накренившись, «Нырок» поплыл наискось и легонько поцеловал носом глиняный берег. В ту же минуту Черныш пулей влетел в лодку. Его кривые лапки, усатая морда — весь он намок от росы. Дрожа и скуля, Черныш забрался Леньке на колени и виновато, как воришка, посматривал на своего хозяина. Глаза у него были грустные, усталые.

Ленька, поглаживая беглеца, улыбался. Олег злился. Он покосился на друга и сказал:

— Тебе весело? Улыбаешься? Давай лучше обдумаем и решим, как быть с Чернышом.

Ленька помрачнел. Олег задумался. Он рассуждал так: взять Черныша с собой — плохо, не взять — тоже плохо. Как же поступить? В Грушовку его не отправишь — далеко. Высадить на берег и уплыть? Это было бы жестоко… Кругом пустынная степь и река. Черныш будет бежать и скулить, потом уморится, отстанет и погибнет голодной смертью. Ленька умрет от горя, глядя на Черныша. А если все же взять? Тоже жить ему недолго — до первой встречи с волкодавами…

Так они молча простояли возле берега минут двадцать. На Черныша не смотрели: стыдно было. Ленька даже не гладил его: рука не поднималась. И вдруг Олег встал и торжественно, как это он умел, сказал:

— Лень! Капитан принял решение!

— Какое?

— Поступим по-человечески! Возьмем Черныша. Сделаем это на свой страх и риск. Пусть эта умная голова прокатится с нами до Журавки, а там на своих кривых ножках доберется и до Сухой Буйволы. — И грустно, задумчиво: — Да, трудно ему придется в Сухой Буйволе! На смерть идет бедный Черныш! Ну ничего, может, все-таки спасем от гибели.

Ленька засиял и заулыбался. Он черпал рукой воду и поил из ладони своего дружка. Он смотрел, как Черныш жадно лакал воду, и сожалел о том, что сразу не взял его с собой.

— Вот только с харчами у нас будет трудновато, — рассуждал Олег. — Об этом я как-то не подумал. Все расчеты были на двоих, а теперь прибавился третий едок.

Ленька наклонил голову и молча поглаживал притихшего Черныша.

— Ну ладно! Не горюй! — сказал Олег. — Харчами поделимся. Собака — друг человека. Так что как-нибудь прокормимся и до Сухой Буйволы доберемся. А теперь слушай мою команду! Расстанься с Чернышом, бери вахтенный журнал и пиши.

Ленька безропотно подчинился.

— Приготовился? — спросил Олег. — Пиши. Я буду диктовать медленно: «Первый день мчимся по Егорлыку. Настроение отличное. Кубанская вода легко несет нас к журавским берегам. Егорлык полон сил. А раньше, как рассказывают старожилы, Егорлык был рекой-времянкой. По весне вешние потоки наполняли его сухие берега. В стоячей воде плодились раки и мелкая рыбешка. Летом, когда дули суховеи, Егорлык пересыхал и умирал. Раки хитрые, они заползали в мокрый ил, а рыба гибла. Теперь иное дело…» Записал «теперь иное дело»?

— Зачем ты про раков? — спросил Ленька. — Раки к нашему плаванию не относятся.

— Относятся. Твое дело писать. Дальше так: «Кубань вселила жизнь в Егорлык, и он заиграл. Так что фактически мы плывем по Кубани. Мы покинули Грушовку ночью. Плыли по темной реке. Без приключений. На берегу заметили что-то живое. Не придали особого значения…»

— Погоди, — перебил Ленька. — Как же это «не придали значения»? Лучше сказать правду.

— Я и записываю правду. Может, ты испугался, а я не придал никакого значения. Пиши дальше: «Когда наступил день, увидели Черныша. Удивились. Бежал за нами по берегу. Куда его? Думали-гадали, решали… Решили: берем на борт «Нырка». Задача: прокормиться в дороге и спасти Черныша в Сухой Буйволе от верной гибели. Солнце светит сильно. Припекает. Скоро можно будет искупаться. День ясный. Плывем дальше. Мы веселые. Нас на борту трое…» Написал? А теперь снова в путь!

Толчок лопаты о мягкий берег. «Нырок» дрогнул и закачался. Плыли молча. Смотрели на Черныша. А день и в самом деле разгорался яркий, солнце пылало. Берега, укрытые травой, цветами и озаренные светом, уходили назад без конца и края. Изредка попадались строения. Вот к берегу подошла овечья кошара с покатой, почти до земли, соломенной крышей. Рядом — обнесенный плетнем опустевший базок. Овец нет даже поблизости: сюда они приходят только на водопой.