Илья Маркин - На берегах Дуная

Кусок моста уплывал все дальше и дальше вниз. Словно радуясь чужому горю, из-за туч показалось солнце. Река засеребрилась.

От берега, пофыркивая, рванулся маленький катерок Дунайской флотилии. Он, упорно расталкивая мокрый снег, пробивался вперед. На носу стоял моряк и что-то кричал, взмахивая бескозыркой. С обрывка моста махали катеру десятки рук.

Катерок пробился на середину реки, резко развернулся, ходко пошел по течению и вскоре подцепил понтоны и медленно потащил их вверх по реке.

Так удачно начавшаяся переправа была прервана. Успело проскочить не более двадцати грузовиков. А двадцать грузовиков для гвардейской армии — капля в море.

— Попросите ко мне Викентьева, — приказал Шелестов адъютанту.

Минуты через две подбежал бледный, с озлобленными глазами начальник тыла армии.

— Слушаю вас, — вздрагивая синими губами, доложил он.

— Сколько у нас всего катеров?

— Три.

— Сколько можно грузить боеприпасов на катер?

— Максимум полтонны, а вернее — килограммов двести.

— А еще что есть из пловучих средств?

— Больше ничего.

Шелестов вздохнул и снял с головы папаху.

Генерал Викентьев хмурил рыжеватые брови и сердито косился на реку.

— Только одно. Пока остается только одно, — заговорил Шелестов: — перебрасывать боеприпасы через реку самолетами. У нас есть своих двенадцать «У-2». Килограммов по триста могут таскать. Если площадки выбрать поближе к берегу, то каждая машина сможет раз по тридцать слетать через Дунай. Тридцать на двенадцать — это… триста шестьдесят, и в среднем по двести килограммов, — быстро подсчитал генерал. — Девяносто тонн. Мало, очень мало. Но ничего не сделаешь. Прикажите немедленно готовить посадочные площадки здесь и на том берегу. Через полчаса чтобы площадки были готовы. Я поехал в эскадрилью Афанасьева.

Минут через сорок над переправой застрекотал двукрылый «У-2». Он развернулся встречь ветру и плавно пошел на расчищенную площадку.

Из кабины выпрыгнул Шелестов.

— Грузить, — крикнул он Викентьеву, — обратными рейсами перевозить раненых!

По живому конвейеру от штабелей к площадке забелели ящики снарядов.

Скоро над переправой стало тесно от звуков. Один за другим над водой взад и вперед шныряли неторопливые «У-2», перебрасывая на правый берег боеприпасы и возвращаясь назад с ранеными солдатами.

— Перебрасывать только противотанковые! — приказал Шелестов и прошел на мост.

Саперы выбивались из сил. Шуга напирала сплошной грязносерой массой. В пролом моста лавиной, вспучиваясь и шурша, валился неудержимый поток. Два катера, подцепив канатами вырванное звено моста, ревели моторами, отвоевывая каждый сантиметр. Наконец им удалось один конец подтащить к правой половине моста. Саперы бросились причаливать понтоны. Груды мокрого снега, громоздясь, вползали на настилы. Десятки багров кромсали студенистое месиво. Казалось, вот-вот еще одно усилие — и мост будет восстановлен. Но вдруг разом все закричали, и Шелестов увидел, как вырванное звено моста под напором шуги медленно поплыло назад, все дальше и дальше уходя от зияющего пролома. За ним канаты тянули назад и катера. Моряки отчаянно кричали друг другу, махали флажками. Один катер удачно увернулся и задом проскочил в пролом. Второй не успел сманеврировать и гулко удалился о правую половину моста. Что-то с грохотом треснуло, и, медленно разворачиваясь, отделилось и поплыло вниз еще одно вырванное звено. Все усилия моряков и саперов оказались бесплодны. Люди понуро смотрели на бурливую реку. Только невозмутимые «У-2», потрескивая моторами, наперекор всему курсировали над растерзанной переправой.

— Неужели ни одной баржи на реке нет? — спросил Шелестов полковника Баринова. — Дунай же судоходен.

— Всё немцы угнали. Даже лодки рыбачьи. Есть одна баржа в Чепеле, но она затоплена.

— Откачать воду можно?

— Можно, но очень трудно. Насосы у нас маломощные, неделю прокачаем.

— А на чепельских заводах неужели насосов нет?

— Не проверял, товарищ генерал.

— Немедленно отправляйтесь в Чепель. Взять свои насосы, поискать на заводах и баржу освободить от воды. Рабочих соберите, мадьяры помогут. К утру чтобы баржа была здесь и работала.

Баринов сел в машину и уехал.

«Еще одна ночь — и армия останется без боеприпасов», — с тревогой подумал Шелестов.

Голос маршала Толбухина звучал настолько отчетливо и близко, что Алтаеву казалось, будто маршал сидит рядом с ним.

— Главное — продержаться до подхода моих резервов. Ваша задача — не пустить противника к Бичке! Под Сталинградом у вас положение было куда сложнее и то вы нашли выход. Мы надеемся на вашу гвардейскую армию. Армия воевала в самых различных условиях, имеет большой опыт. Завтра с утра вас будет обеспечивать вся авиация двух фронтов: моего и Второго Украинского. Нелегкая у вас ночка будет, Георгий Федорович. Но вы пострашнее видывали. Правда?

Маршал тихо засмеялся. Услышав этот спокойный смех, невольно улыбнулся и Алтаев.

— Все будет сделано, товарищ маршал, — взволнованно ответил он, — гвардейцы-сталинградцы не подведут.

Маршал попрощался, и Алтаев услышал в телефоне другой голос. Это говорил член Военного совета фронта генерал-полковник Желтов. Он расспрашивал о настроениях людей, о потерях, о боеприпасах и горючем, о госпиталях и банях и, заканчивая разговор, сказал, что за боями гвардейской армии внимательно следит Центральный Комитет партии, что полчаса назад звонили оттуда, интересовались положением гвардейцев и просили передать, что партия надеется на гвардейцев и сделает все, чтобы помочь им с наименьшими потерями разгромить врага. Меньше суток продолжалось наступление противника, а в движение пришли резервы и свободные силы дивизий, корпусов, армии, фронта и даже Верховного Главнокомандования. С юга и с востока к лесистой полосе гор западнее Будапешта спешили танки, артиллерия, минометы, пехота, инженерные части. Сейчас где-то далеко от района боев в десятках авиационных штабов прокладываются на картах маршруты полетов, подсчитываются километры, тонны бомб, уточняются последние данные обстановки.

Противник будет остановлен. В этом Алтаев был твердо уверен. Но когда, где и какой ценой?

Он снова склонился над картой. Черные и красные стрелки тянулись по дорогам. Вот дивизия Василенко головным батальоном почти подошла к противнику, а главные силы еще пробираются сквозь горы и никак не могут вырваться на хорошую дорогу. Вот артиллерийские полки — одни ближе, другие дальше. Вот танкисты и самоходчики нацелились на север и на запад.

Алтаев знал, что все они торопятся, но как все это медленно движется! Если бы можно было сразу рвануть все и одновременно обрушить на врага.