Владимир Пшеничников - Выздоровление

Не собирались молодые менять свободный-вольный уклад своей жизни и в ожидании близких родин, за что и поучил их… ну, скажем, Господь, послав двойню женского пола. Новорожденных назвали Верой и Надеждой, веря и надеясь, что этого больше не повторится. И действительно, третьим и четвертым ребенком у молодых Витухиных стали Гришка и Мишка — кудрявые голубоглазые мальчики-погодки.

Вот такой поворот ожидал Вениамина Витухина в его молодой и цветущей жизни. И последующие, вплоть до сего дня, годы супружества, надо полагать, промелькнули для него невидя. За четырнадцать лет он превратился всего лишь из крикуна в говоруна, а из расхлебая по части семейной жизни — в бездомовника с идейной подкладкой. На исходе четвертого десятка Вениамин Витухин взялся убеждать всех, что потому не водит настоящего хозяйства с коровой и овечками, что начисто лишен кулацких замашек и Продовольственную программу намерен решать самым правильным путем — коллективно работая на пашне и ниве. Работал он на дважды перекрашенном в ремтехпредприятии «ДТ-75», но зарабатывать хотел бы не меньше Василия Матвеева — орденоносца. Но опять же вкалывать не собирался, а хотел бы, чтобы это как-нибудь само собой получилось бы. Да у него и уверенность появилась, что это «как-нибудь» — вполне вероятная вещь. Он еще помнил, как наскребал рублевки на подержанный «верховой» мотоцикл, а нынешние деньги казались ему дармовыми — сами в руки плыли, ходил бы трактор (Вениамину принадлежит любопытная мысль о том, что потому не хватает его семье этих нынешних денег, что они не настоящие).

На зависть беспечно жили Витухины в своем похилившемся доме. На поросшем лебедой дворе у них стояло двое качелей, купленных в магазине, торчали из мясистой лебеды останки велосипедиков и санок, проржавевшая рама какого-то мотоцикла-донора. Куры и поросенок содержались в старых постройках, а новым был тут мотоциклетный гараж. У людей в это время росли дома и приусадебные участки, содержательные сберегательные книжки, а шестеро Витухиных не хотели даже внешний марафет на свое подворье навести, колхозную квартиру ждали. Не хотели и жили… как-то беспечально. Вот именно… Странная мысль!

Удивительная мысль: а вдруг одни только Витухины во всей Лопуховке и чувствуют себя счастливыми?

(Тут, Верочка, новую закладку сделай. А там посмотрим).

Счастье — это вряд ли достаток, добротный дом и бежевый «Москвич». Это же чувство. Это уверенность в себе самом, в своих близких, в том, что по крайней мере завтра ничего непредсказуемого, ничего страшного не случится. Счастье — это когда не страшно потерять что-то, а чего-то и вовсе не иметь…

Так что же, начинать рассказ о Вениамине Витухине сначала?

Уд-дивительная мысль.

И в самом деле, не вопит же Витухин, что запилила его жена, а четверо детей сокрушили. Это на бригаде о бригадных делах он шумит, а домой торопится дать роздых душе, волю иному красноречию, наперченному иронией и насмешками над тем, о чем какой-то час назад высказывался с матерком да с нервами.

И Ленок Витухина по Лопуховке раскатывается колобком, а мать ее, провожая дочку, нагруженную банкой молока и аккуратными свертками, умильно глядит ей вслед и на замечание соседки, что, мол, чересчур раздобрела Леночка, отвечает с достоинством: «А как же! Чем больше курочка несется, тем она краше…»

И девочки Витухины хорошо учатся в школе, в седьмом классе, и уже сегодня говорят, что после восьмого пойдут в педучилище на дошкольное отделение. А пятиклассник Гришка и четвероклассник Мишка отлично поют в школьном хоре и так, родственным дуэтом. Кудрявые лопуховские лобертины…

Или завернут «На недельку в Комарово»! Они и дерутся с песнями, и не папа ли Вениамин обучил их «Варягу»?

Так-так-так. Оч-чень любопытно. Куда вырулили… Ай, да Плошкин! Ай, да сукин сын!

(Тут конец пока, Верочка. Продолжение следует.)

Дорогая Маша! Письмо твое получила еще неделю назад, но с ответом, как всегда, задержалась. Да и не хотела запиской отделаться. А сейчас Вася ушел на собрание, Павлик приедет из техникума только завтра, я убралась по дому и решила, что можно садиться за письмо.

Приветы твои я давно разнесла по адресатам. Известный тебе человек интересуется, как ты устроилась на новой работе. Я ему рассказала, а потом думаю: зачем? Если хочешь знать — узнавай сам!

У нас тебя все помнят и немного жалеют. Говорят, и правильно, что уехала, а потом жалеют. Такой портнихи нам неоткуда больше взять. А мужики как были дураками, так ими и останутся. До седых волос им бы все в игры играть. Своего я не исключаю. Я тебе писала мимоходом, что звено у него разбежалось осенью, так вот до сих пор переживает, глупый. Он в маленькую коммуну хотел поиграть, да игроки неважные подобрались: они «на деньги», а он — «на интерес».

А на деньги у нас хорошо Фе-Фе играет, теперь он экономист. Помнишь, озолотить тебя хотел? И озолотил бы. Хотя глупо, что я тебя на него нацеливала. Только сильное чувство может переменить человека. Ты смотрела на той неделе телевизор? Я все дела бросала! Разве такая любовь может быть в нашей жизни?..

Двор в нашем садике забило снегом, а родителей чистить дорожки не заставишь. «Не мы для садика, а садик для нас!» А то, что их чадам гулять надо, — наплевать. До вечера одежку просушить не успеваем.

Известный тебе человек… Да, господи, да Чилигин твой — подслушивает нас кто, что ли! Как стал он председателем сельсовета, такой вообще стал! По понедельникам теперь обход делает. Начнет со школы, потом на почту зайдет, в обоих магазинах потрется, и тут уж я его жду, поваров, нянечек в верхний регистр перевожу, чтобы он от нас до глубины души потрясенным выползал! Может быть, по этой причине до вашего пункта он не всегда доходит. Но тебя там нет, чего уж… Марьдимитревна заявки на ремонт телевизоров принимает, полуфабрикаты иногда привозит, а обувь в починку так и собирает со своей родни, хорошо, что родни много. План — куда денешься. Ты вот тоже про план. Об этом ли нам говорить? Женщины мы или кто?

У Чилигина с женой нелады до сих пор — не прощает за тебя, и все. Уж и надоело на это глядеть. Ему в Мордасов то и дело надо, а она думает, что к тебе. Только я все думаю, а как бы я сама-то (зачеркнуто) Ты скажи, целовал мой тебя на том дне рождения у Елены Викторовны (зачеркнуто очень тщательно) А, может, вы, правда, встречаетесь? Хотя, извини, конечно. Я тогда спрашивала у Елены, может, и не было у вас ничего. Она говорит, давала, говорит, тебе таблетки (зачеркнуто все, и перенос на другую страницу, низ этой подлежал, вероятно, отрезанию).