Сергей Снегов - Иди до конца

Это был в конце концов пустяк, но Терентьев почему-то все возвращался мыслью к тому, что Черданцев здесь свой. Видимо, и Щетинин думал об этом. Он сказал Терентьеву, когда шофер вдруг затормозил на ухабистой дороге и вместе с Черданцевым вышел посмотреть, не спустили ли шины:

— Не удивительно, что заводской технолог так поддерживал его на защите, помнишь? Специально командировали человека в Москву.

Вскоре показался поселок — оазис в унылой пустыне. Но это был оазис из камня, а не из зелени. Три параллельные длинные улицы пересекались коротенькими переулочками. На улицах были хорошо замощенные мостовые и асфальтированные тротуары, в переулочках росла скудная трава, и каждый порыв ветра вздымал серые пылевые облака. Улицы были обсажены акацией и шелковицей — чахлые деревца, скрипевшие жестяным скрипом и покрытые все той же серой пылью. Их, похоже, садили каждую весну заново, лето они кое-как тянули, постепенно увядая, а к зиме полностью погибали. Терентьеву не раз приходилось видеть в районных городках такие заброшенные деревья, не аллеи, не скверы, не парки, просто «зеленые насаждения», как их именовали в отчетах и разговорах.

— Интересно, что тут делается во время дождя? — ворчал Щетинин. — В переулок и нос не высунуть: утопнешь.

— Дожди у нас редкость, — объяснил Черданцев. — А почва — песок, вода не застаивается.

Они шли по центральной из трех улиц. Два ряда чистеньких трехэтажных, неразличимо одинаковых домов с бетонными оградами палисадничков вели на площадь, где поднималось внушительное пятиэтажное здание. В палисадничках ничего не росло, кроме бурьяна: воды, по словам Черданцева, еле-еле хватало на бытовые нужды, не до садов и огородов.

Пятиэтажное здание оказалась заводоуправлением. Черданцев предложил зайти в технический отдел, к плановикам, в бухгалтерию. Директора и главного инженера вчера вызвали в город, совещание с ними придется провести дня через два, но с техническими работниками можно и сейчас поговорить. Терентьев идти в заводоуправление отказался. От площади, через несколько домов, начинался пустырь, пересеченный асфальтированными шоссе, веером сходящимися к поселку. За пустырем поднимался завод. Терентьев не мог оторвать от него взгляда. Он первый раз в жизни был на металлургическом предприятии.

В университете производство его не интересовало, да и не было возможности с ним познакомиться: практика осваивалась в лабораториях. А потом пошли скитания по глухим углам, где самым крупным предприятием значились ремонтные мастерские в леспромхозах. Немаловажной причиной, толкнувшей Терентьева в дальнюю поездку, была и эта — побывать наконец, на большом современном заводе.

В стороне дымили светлым дымком две высоченные, метров на полтораста, кирпичные трубы, за ними правильными рядами стояло одно производственное здание за другим — плавильный цех, рудный двор, агломерационная, гидрометаллургические цехи — очистной и электролизный. Еще подальше, замкнутый в свой компактный мирок, вздымался комплекс строений ТЭЦ — мельницы, котельная, машинный зал, три трубы пониже цеховых, курившиеся густо и напряженно. Вся площадка промышленных сооружений была затянута дымом; особенно много его клубилось над плавильным цехом, тот весь был словно прикрыт шапкой синего тумана.

Щетинин протянул руку к заводу.

— Когда ветерок в эту сторону, в поселке, очевидно, несладко?

— Поселок построен с подветренной стороны, — ответил Черданцев. — Основные воздушные потоки устремляются с гор в долину. Но иногда задувает и к нам, радости тогда немного.

— Пройдемся по цехам, — решил Щетинин. — Кстати, где будем жить?

— Приезжих обычно размещают на квартирах местных работников, потому что гостиница у нас неважная. Вас соглашается взять Спиридонов. У него три комнаты, одну отдадут вам.

— Это начальник электролизного цеха? Заклятый враг вашего хозяина Пономаренко?

— Он самый. Только почему заклятый? Не дружат — это верно.

Осмотр завода Черданцев начал с рудного двора. В гигантских бункерах этого каменного сарая легко могли уместиться двухэтажные дома. Бункера были доверху полны золотистой рудой, доставленной с гор. К рудному двору примыкала агломерационная, за ней тянулся самый обширный из заводских цехов — плавильный. Здесь стояла отражательная печь — внушительное здание в здании. Над ней с трамвайными звонками проплывали мостовые краны, у окон суетились печевые. Воздух около печи был удушлив и жарок, в нос бил сернистый газ. В стороне от отражательной печи, вдоль стены цеха, вытянулась цепочка исполинских бочек — конверторов, в которых из расплава, содержавшего много ценных металлов, выжигалось железо. В конверторах гремел сжатый воздух, газа около них было еще больше. Щетинин раскашлялся и поспешно отошел. Кашель мучил его все время, пока он находился в цеху, долго не оставлял и за воротами цеха.

— А говорят, грешники проводят вечность у серных котлов, — сипел он. — Черта с два выдержишь вечность в подобной атмосфере!

— К сернистому газу привыкают, — заметил Черданцев. — В очистном отделении у нас хлор, это похуже.

Очистной цех казался прибранным и тихим в сравнении с дымным, грязным и грохочущим плавильным. Это тоже было обширное здание, метров двести в длину. Половину его заполняли огромные баки высотою в восемь метров — чаны Пачука, или пачуки, как их называют на заводах. В пачуках бурлила продуваемая воздухом смесь из растворенных и выпавших в осадок металлов. Это были те самые высококонцентрированные растворы, для которых Терентьев создавал свою теорию. Он ходил по дощатому настилу, отодвигал доски, прикрывавшие отверстия чанов, всматривался в их темную глубину. Рабочие временами поворачивали вентили на трубах — в пачуки вливались реагенты, кипение в них усиливалось, сквозь доски крышек поднимались едкие, перехватывающие горло испарения. Мощные вентиляторы гудели, нагнетая свежий воздух, отсасывая испорченный; уже через две-три минуты после выброса газов от них не оставалось и следа. Но эти три минуты были непереносимы. Терентьев глотнул ядовитый воздух и отскочил: горло его обожгло, словно спиртом. Почти у всех рабочих в этом цехе лица были серовато-бледны.

— Каждому здесь выдается усиленное питание, — сказал Черданцев. — И зарплата, конечно, повышенная, отпуск подлиннее. Только газ есть газ — жира с ним не наживешь. Между прочим, я тоже тут работал, на этих пачуках.

Не лучше, чем у чанов, было возле фильтров, занявших другую половину цеха. В бочкообразных аппаратах смеси, поступавшие из чанов, освобождались от осадков, дальше очищенный раствор уходил по трубам в электролизный цех. Из всех пор фильтров сочился удушливый газ, а когда их открывали, он вздымался облаком. Щетинин качал головою: по всему было видно, что процесс идет с перерасходом реагентов и энергии. Не обращая внимания на газ, Щетинин стал заносить в блокнот замеченные неполадки.