Петр Сажин - Капитан Кирибеев. Трамонтана. Сирень

М. «Советский писатель»

1963 , 656 стр.

Редактор Г. А. Блистанова

Художник Э. Н. Рогов

Худож. редактор Д. С. Мухин

Техн. редактор Р. Я. Соколова

Корректор В. Н. Стаханова

*

Сдано в набор 19/III 1963 г. Подписано к

печати 5/VIII 1963 г. А-03313. Бумага

84×108 1/ 32Печ. л. 201/2 (33,62). Уч. — изд. л. 34,52.

Тираж 100 000 экз. Заказ № 983

Цена 1 р. 14 к.

*

Издательство «Советский писатель»,

Москва 9 Б. Гнездниковский пер., 10

Типография № 1 Государственного

издательства литературы по строительству,

архитектуре и строительным материалам

г. Владимир

Экспресс Москва — Приморск опаздывал. Я был в отчаянии. Месяц тому назад директор Института океанографии, в котором я стажировался, предложил мне отправиться с профессором Вериго—Катковским, известным знатоком морских млекопитающих, на Тихоокеанскую китобойную флотилию. Но профессор внезапно заболел, и в назначенный день мы не уехали. Не выехали мы и в следующий срок, и я распростился с надеждой попасть в этот сезон на промысел, так как знал, что флотилия ушла в Берингово море. Но директор института неожиданно предложил мне выехать без профессора.

— Если застанете в Приморске «Анадырь», вы сможете нагнать флотилию у Камчатки, — сказал директор. — Но помните: ни часу промедления!

И вот в тот же день я выехал. Перед отъездом успел на часок забежать к профессору, затем кое–как сунул в чемоданы белье, кучу книг, фотоаппарат, набор инструментов — и на вокзал.

Восемь дней экспресс с грохотом несся на восток. На каждой станции я проверял расписание, сверял местное время с московским. Меня изводил сосед по купе, сахалинский объездчик — загорелый, бородатый и крепкий, как воронежский битюг:

— Чего ты волнуешься, паря? Успеешь, догонишь!.. Это в Москве — дело не дело — бегут все как чумовые. А тут спехом дела не сделаешь. Тайга! Окиян! Побежишь, упадешь, да и не встанешь…

Я просто возненавидел этого человека. Ему–то что, спешить некуда, с курорта возвращается.

На девятый день мы попали в страшный ливень, и я совсем потерял покой. В Приморске я выскочил из вагона, растолкал толпу китайцев–носильщиков, кинувшихся под дождем к пассажирам, и выбежал на площадь. Ни одного извозчика.

Не помню, как добрался под ливнем до Морзверпрома. Там мне вручили билет, но предупредили, что вряд ли я успею на пароход. Я помчался, не разбирая дороги, по лужам и потокам, несшимся к морю с сопок. Чемоданы стали вдвое тяжелее.

В проходной порта меня задержал вахтер.

— «Анадырь», — прохрипел я, отстраняя его.

— «Анадырь»?! Да он, никак, ушел! Беги скорей!.. У шестого пакгауза.

Я кинулся к шестому пакгаузу.

«Анадырь»!.. Океанский пароход, окутанный черным дымом, покачивался у стенки, и мне казалось, что он уже отходит: трап медленно поднимался вверх. Мне хотелось крикнуть… Но с борта меня заметили, и трап медленно пошел вниз.

И вот я плюхнулся на диван в каюте. Простор, тепло… Есть ли на свете большее счастье?.. Чемоданы не оттягивают рук; за шиворот не течет. Долой размокшие ботинки, долой набухший пиджак и прилипшую к телу рубашку!

Скорей под умывальник и в мягкую уютную постель, на прохладную простыню, под пушистое верблюжье одеяло, какими славились в то время международные вагоны и пассажирские корабли океанских линий!

Пароход мерно вздрагивал. Над головой слышались шаги вахтенных. Снизу, из–под палубы, доносился глуховатый гул машин. Я задремал. Вдруг с палубы донеслись шум, крики; почувствовав, что пароход остановился, я заставил себя подняться и выглянуть в иллюминатор.

Внизу, под бортом, болталась шлюпчонка вроде китайской сампаньки. В ней было двое. Один юлил веслом за кормой, другой, высокий, в черном блестящем плаще, сложив ладони рупором, переговаривался с кем–то из команды. Переговоры быстро закончились, и человек в плаще подхватил выброшенный с борта штормтрап и, словно обезьяна, поднялся на борт парохода. В лодку полетела выброска, гребец обвязал ею чемодан и отправил на борт. Пароход дал гудок, и снова под палубой каюты послышались уханья, всхлипы и вздохи машин.

Смотреть на Приморск мешал дождь; густой, мерзкий, он сек меня по лицу. Я захлопнул иллюминатор. Но дождь заливал и стекло. Я снова лег в постель.

Мне уже не спалось. Я стал думать о Москве, об институте, о профессоре, о своем будущем… Что ожидает меня впереди? Застану ли я китобойную флотилию в Петропавловске–на–Камчатке?..

Без стука открылась дверь, и в каюту ввалился высокий, широкоплечий мужчина, тот самый человек, который несколько минут тому назад поднялся на борт «Анадыря» из сампаньки. Он поставил багаж на пол, быстро, почти рывком, снял с себя плащ, небрежно насунул его на крюк, задев меня при этом мокрой полой по лицу. На крюк полетела и старая, с позеленевшей эмблемой фуражка. Человек сел на диван напротив меня, вытащил из кармана непромокаемый телесного цвета кисет на автоматическом замке, набил трубку табаком, но закуривать не стал. Он подошел к двери и нажал кнопку, над которой был изображен человечек с подносом. После этого он снова сел и задымил.

Явился официант.

— Коньяк и лимон! — сказал сосед.

— Больше ничего?

— Нет!

— Закусить не желаете? Свежая икорка.

— Нет.

— Сардины?

— Нет!

— Копченые кетовые брюшки?

— Нет! — с раздражением сказал он и так посмотрел на официанта, что тот поспешил удалиться.

Дверь за официантом закрылась, сосед вздохнул, закинул ногу на ногу, забарабанил пальцами по столику. Я почувствовал к нему неприязнь и вместе с тем любопытство. Расположился так, будто меня и нет здесь, даже «здравствуйте» не сказал, ведет себя нагловато и самоуверенно. Да и на корабле появился не как все пассажиры. Я делал вид, будто тоже не обращаю на него внимания, хотя невольно пристально его разглядывал. Все в нем было неординарным! Большой высокий и шишковатый лоб, тонкий с горбинкой нос, крупные серые выразительные глаза, властный рот и словно выточенный подбородок. Чувствовалось, что он силен и ловок, а характером, должно быть, крутой; такого, как говорят, в оглобли не введешь!

Официант долго не возвращался. Сосед не выказывал никаких признаков нетерпения. Он сидел в той же позе, чуть склонив голову, сжав трубку в огромном жилистом кулаке.