Альберт Мифтахутдинов - Очень маленький земной шар
- Название:Очень маленький земной шар
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1972
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Альберт Мифтахутдинов - Очень маленький земной шар краткое содержание
Представляем вашему вниманию новый сборник повестей и рассказов «Очень маленький земной шар» писателя Альберта Мифтахутдинова. Герои его произведений живут и работают на Чукотке. Это полярники, летчики, геологи, моряки, охотники, оленеводы. Но где бы они ни трудились, в какие бы жизненные ситуации ни попадали, их объединяет полярный кодекс чести, ответственность за себя и за товарища, за общее дело.
Книга проникнута лиризмом, мягким юмором, доскональным знанием северного быта. Читатель откроет для себя особый мир современника — человека, живущего в полярных широтах, «на краю земли», но в гуще проблем сегодняшнего дня.
Очень маленький земной шар - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Меняются диапазоны — меняются новости.
Узнаем, что Люси Джонсон приняла на днях католичество и будет венчаться в церкви Непорочного зачатия. Узнаем о массовом наплыве туристов в горы Тянь-Шаня. Узнаем, что первый универмаг в Париже был открыт в 1852 году, слушаем заявление университетского парикмахера из Ниигаты о том, что если у вас завиток на затылке против часовой стрелки, то вы замкнуты, аккуратны, упрямы, а почерк у вас угловатый с нажимом. А если у вас две макушки, то вы задумчивы и с нерешительным характером.
Мы лихорадочно ощупываем затылки друг друга. Задумчивых с нерешительным характером среди нас нет.
Бича эти проблемы не волнуют. Он на своем месте — между нашими спальными мешками.
— Ах ты, позорник, — нежно говорит ему Жора Старцев, — в маршрут так с начальником бежал, а спать к нам. А ну, подвинься!
Жора переворачивает Бича на другой бок, сует ему под нос кусок сахару, забирается в мешок и закуривает сигарету.
Мы долго не можем заснуть. Когда очень устанешь, заснуть сразу трудно.
Бич спит неспокойно, похрапывает, дергается. Ему, наверное, снится куропатка, которую он так и не поймал.
Оседлаем мы лихого скакуна
Маршрут семнадцатый, который наводит читателя на мысли о необходимости овладения высшей школой верховой езды и дает рецепт, как заработать две бутылки коньяку
Здесь, на берегу Пеледона, самая крупная в мире голубика. Так сказал каюр промывальщиков Афанасьич. А ему мы верим.
Здесь, в местах почти заповедных, кроме голубики, растет шиповник и красная смородина. В остальном так же, как и всюду на Чукотке.
Солнце прячется, льет проливной дождь, маршруты отменяются. Мы каждый день возвращаемся из маршрутов мокрыми, как рыбы. Вот кончится потоп, и мы будем искать в обнажениях вокруг подбазы фауну и флору.
Это очень увлекательное занятие — лазить по каменным осыпям и искать окаменевшие части деревьев и трав, произраставших тут еще до ноевских времен, искать моллюски и всякие разные ракушки, которым миллионы и миллионы лет. Появляется спортивный азарт, тем более что без фауны лучше с поля не возвращаться: это очень отразится на отчете.
Чтобы поощрить наши старания и подогреть энтузиазм, Слава Кривоносов напоминает об обычае, который существует во всех геологических партиях всех времен и народов, — за каждую фауну начальник партии обязан выставить нашедшему бутылку коньяку.
К вечеру у меня в руках появляется ракушка. Я несу ее, затаив дыхание. Я несу ее, как несут цветы любимой, стеснительно и гордо. Я надеюсь на благосклонность начальника.
Начальник выливает на меня ушат холодной воды:
— А попочка цела?
Оказывается, возраст ракушки невозможно определить, если будет отбито основание завитка, основание спирали, то, что так нежно определил начальник.
Я растерянно отдаю ему мою находку и напряженно жду.
— Цела! — радостно вздыхает он. — Поздравляю!
Начальник заворачивает ее в вату, затем в бумагу, затем в материю, обкладывает травой и после этого аккуратно кладет в мешочек, а мешочек — в деревянный ящик.
Я снова ухожу на обнажения. К вечеру начальник должен мне еще бутылку коньяку.
…Утром приходит каюр промывальщиков Афанасьич со свежим хлебом. Сегодня — день большой камералки. Надо подготовить к отправке все образцы, в наших тайниках по дороге забрать припрятанные камни, отвезти на базу и вернуться со всеми лошадьми.
Студент Сережа Певзнер хочет помочь каюру. Он говорит, что у него есть кавалерийский стаж, и, решив доказать свое уменье, заигрывает с Венерой.
Я вспоминаю первое знакомство с нашими лошадьми.
— Антилихенты! — укоризненно бросил Афанасьич, твердо зная, что лошадей на столь близком расстоянии некоторые из нас видели впервые.
— Начальник! — обратился я к Кривоносову, поскольку самолюбие мое было ущемлено выпадом Афанасьича. — Братья ковбои! Я хочу укротить этого арабского скакуна!
Меня торжественно подвели к маленькому смирному Мальчику. Двое держали лошадь, двое меня подсаживали. Наконец я был взгроможден на этого дромадера, крепко сел на его худой и острый позвоночник. Афанасьич стукнул коня, и Мальчик сразу почувствовал во мне дилетанта. Что было дальше — лучше прочитать у Марка Твена «Как я учился кататься на велосипеде».
— Это называется отрыв теории от практики, — подвел научную базу Жора Старцев под мои кавалерийские опыты.
Я считал синяки и потирал ушибы.
— Первый конь — комом, — смеялся Кривоносов.
Но мой опыт не пошел Певзнеру впрок. И вот теперь Кривоносов перевязывал его и строго внушал, что лошадь — это не такси, а тундра — не Арбат, и к лошади подход нужен индивидуальный, и желательно не со стороны заднего копыта. Певзнер поохал и поплелся в палатку.
Володя Гусев, старший в отряде промывальщиков, сооружает коптильню. За его плечами двадцать лет поля, и он из ничего может сделать все.
А на костре Володя Колобов жарит хариусов. Их наловил Сережа Рожков, чемпион по добыче медведей и рыбы. Чтобы Жора не дремал после хорошего обеда, Колобов просит его следить за сковородкой.
За хариусами, конечно, никто не следит, пока из сковороды не повалил дым.
— Горелый хариус полезен, — оправдывается Жора. — В нем больше витаминов.
Несколько рыб на тарелке Колобов несет в палатку нашему инвалиду, лихому кавалеристу, Сереже Певзнеру.
Мы с Жорой идем эталонировать прибор.
Володя возвращается и из своих разорванных и латаных-перелатаных брюк делает шорты. Он отрезает ножом брючины, надевает «шорты» и ходит по галечной косе — фертом, произнося монолог во славу снабженцев, который невозможно привести, поскольку лексику Володя постигал не из словаря Даля.
Первый снег
Маршрут девятнадцатый, посвященный красивому камню обсидиану
Всю ночь шел снег вперемежку с дождем, река вздулась и унесла масло, геологический молоток и смыла кострище. И мы сидим весь день в палатке, спасаемся от дождя и холода, очередной маршрут отменен, будет камералка — обработка материалов.
Река подошла к самым палаткам. Я пошел разжигать костер на новом месте.
Нам холодно. Холодно на улице, холодно в палатках. У костра сидеть нет смысла: идет липкий снег, все кругом мокро. Тогда мы мастерим печь по-таежному. Для этого надо только найти подходящий валун. Наконец валун найден. Слава гарантирует, что он не расколется. Валун кидаем в огонь, добавляем дров. Скоро к валуну уже невозможно притронуться, мы с помощью палок и тряпок закатываем его в палатку. Несем туда же чайник и продукты. От валуна идет тепло, как от печки. Нам становится жарко. Кусочки мокрого хлеба кладем на валун, и хлеб обжаривается. Жить можно. В который раз убеждаешься, что человек может жить везде, главное, не теряться и не тосковать. По мнению оптимиста Кривоносова, все несчастья от меланхолии. В тепле мы предаемся мечтам.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: