Медеу Сарсекеев - Клад

— Вы ведь знаете, Максут Ералиевич: наше министерство отряжает каждые два года группу специалистов в эту страну. Цель — поддержать знаниями и опытом угасающие из-за нехватки сырья рудники…

— Знанием и опытом не поддержишь, — пошутил министр. — Нужна еще и руда!

— И — везение! — добавил Елемес, улыбаясь.

— Везенье — хорошая вещь, — согласился министр. — И все же… Чем непосредственно помог Казтуганов «Сонарему»?

— По сути, он заново открыл старое месторождение! — осклабясь во все лицо, торжествующе заявил Кунтуаров. — Получил от президента орден… Уже два года работает главным экспертом. Короче, не уронил ни себя, ни нас всех.

Сообщение это, кажется, не очень удивило Ералиева — так он ровно, без лишних эмоций держал себя перед подчиненными.

— Странное дело, — рассуждал он, вертя в руках жиденькую стопочку бумаг. — В чужой земле человек находит признание, у себя дома выглядит чуть не банкротом. Актасская экспедиция, где Казтуганов работал главным геологом много лет, не прибавила ни грамма разведанного сырья… Как говорится, дали человеку все карты в руки. И закончилось это, извините, пшиком.

Ералиев как бы нехотя возвратил дело Казтуганова начальнику управления.

Кунтуаров слегка покраснел, будто упрек министра касался и его. Но Елемес удержался от каких-либо слов, видя, что министр на этом не закончил.

— Вы не находите удивительным, — продолжал Максут Ералиевич, однако в более мягком, даже чуть ироническом тоне, — то, что одаренный, серьезный и даже трезвый, как вы сказали о нем, специалист, очень нужный со своими знаниями в поле, вдруг переводится в Алма-Ату на невзрачную должностенку? Что сие означает? Не очень-то этот факт к лицу хваленому геологу.

Кунтуаров решил прекратить игру в незнайки и высказался без обиняков, напрямик:

— Казтуганов не по своей воле ушел из Актаса, Мака [43] Уважительное от Максут. . Его вынудили покинуть экспедицию… Уж эту историю я запомнил до мелочей, хотя, знаете, у нас в кадрах всяк исповедуется по-своему, особенно люди, потерпевшие крушение…

Министр приподнял подбородок и с подозрением заглянул в лицо Елемеса. Он попросту недоумевал:

— Кто же мог заставить Казтуганова уйти из экспедиции?

— Выгнали! — брякнул Елемес Кунтуарович по-простецки. — То есть, извините, заставили уйти… Еще точнее: убрали за непокорность. Отстаивал свои методы разведки, а кое-кому пришлось это не по душе.

— Любопытно! — воскликнул министр, заволновавшись. — А кто, если не секрет, оказался противником Казтуганова и какими принципами руководствовался?

Кунтуаров вздохнул, выдавая крайнее напряжение. Он должен был называть фамилии отсутствующих людей, чего обычно избегал.

— В рудном крае только один истинный хозяин сейчас…

— Даже так? Один? Не о Кудайбергенове ли речь?

— О нем, Максут Ералиевич!.. Вы сами знаете!

Но министр знал не все. Теперь он слушал внимательно.

— Приглядитесь к подписи генерального. Там вся разгадка и ответ на ваши вопросы. Он подписывает коротко: «Кудай» [44] Бог, в переносном смысле: «богом данный» или «богом подаренный». , а дальше — хвостик, закорючка…

Это известие так озадачило министра, что он тут же принялся рыться в бумагах, лежавших в зеленой папке. Отыскал совсем недавнюю. Сначала взглянул на подпись внизу мельком, затем нацепил на нос очки, принялся рассматривать по букве. Тут же откинулся на спинку кресла, расхохотался, да так громко, что пришлось снять очки, протирать платочком глаза.

— А ведь и правда — бог! Поистине — всемогущий владыка! Вот это чудеса новоявленные… Век живи, век учись! Как же я раньше не обратил внимания? Неужто Ильяс Мурзаевич и впрямь о себе такого мнения? Не верится, не похоже.

— Немыслимо, но это так! — вел свое Елемес. — Все вроде само по себе сложилось. Не бог, но на царя в ведомстве тянет. Слабых любит попугать Кудайбергенов своим грозным именем. И не только слабых, а кого осилит.

Министр вдруг посерьезнел:

— Мы увлеклись, Елемес Кунтуарович… Согласен: ваш друг на самом деле не из трусливых, если не побоялся схлестнуться с директором объединения, который причислил себя к категории некритикуемых… В общем, так, Елемес Кунтуарович… Сейчас мы заговорились, мне к шестнадцати в Совмин… Завтра с утра попрошу ко мне за полчасика до начала работы. Расскажете мне об этой сшибке между «богами» подробнее. Хочу знать.

На исходе года все экспедиции, входившие в геологическое объединение рудного края, получили указание: составить перспективный план поисков руд на пятилетку. Полагалось взвесить свои возможности, исходя из того, что каждый из руководителей имел в наличности: людей, техники, средств. Где, чего и сколько им под силу разведать, короче говоря, взять на себя с полной мерой ответственности… Казыбек воспрянул, получив такое указание свыше. Ему вдруг захотелось овладеть давней, всегда манившей к себе целью, прибавить к иссякающим запасам сырья нечто свое, обязательно весомое. К тому времени имевший за плечами Шокпар и другие недопроверенные открытия геолог с подозрением воспринимал разговоры старших по возрасту специалистов о скором исчезновении руд в их крае, о возможном закрытии Актасского комбината.

Казыбек не скрывал желания еще раз, и более основательно, прощупать техникой обнадеживающие участки вблизи старого месторождения. Любой специалист знал: залежной на Актасе является лишь Ревнюхинская свита, сложная сама по себе из-за разломов земной коры. Это означало, что часть полезных ископаемых могла быть сброшенной в разломы, отойти за пределы досягаемости, если искать в поверхностных слоях. Никто не брался беспокоить пласты глубже пятисот метров. А почему? Этот же вопрос, будто самому себе, задавал в своих работах академик Снурников. Противники ученого, в их числе и Кудайбергенов, стояли на своем: оруднение в здешних местах, мол, коснулось лишь верхней части свиты, всякие «низы» отвергались как непродуктивные. Рассуждали: если и провалилось что-то в разлом, так в малом количестве, не стоит хлопот, воспримем эти потери, как велит пословица: «Что с воза упало, то пропало».

Казтуганова бесили такие рассуждения. Его выводила из равновесия всякая мысль о том, что росчерком пера какого-либо чинуши от геологии можно перечеркнуть судьбу целого комбината с десятками тысяч занятых в нем людей. Не только не грешно, рассуждал молодой геолог, но даже свято было проверить догадки об имеющейся поблизости руде, хотя бы во имя спасения города! Кто возбраняет рудознатцам запустить свои щупальца поглубже? Куда деться от упрека собственной логики? Сомневаешься — проверь! Не поленись, загляни в таинственную глубь. Сделай это сейчас, пока не наступила катастрофа!