Иван Краснобрыжий - Аленкин клад. Повести

— Какую докладную?

Игорь вынул из кармана не отправленный в Москву пакет, разорвал конверт и положил на стол пачку страниц. Иван Алексеевич, прочитав первую, удивился:

— Да это же, дьявол меня побери, как раз то, о чем мы позавчера толковали на бюро горкома! Ого! Вы, оказывается, и новую технологию выпуска минеральных удобрений высокой концентрации разработали? И первые образцы удобрений получили? Почему о вашей работе ничего не известно в горкоме? Игорь Николаевич, вы что, героя-одиночку из себя корчите? Я спрашиваю: почему вы молчите?

— А о чем говорить? — нахмурился Задольный. — Проводили опыты в лаборатории, разрабатывали новую технологию, подсчитывали экономическую выгоду…

— Почему докладная на имя министра не подписана дирекцией, парткомом? Они, выходит, тоже ничего не знают о вашей работе?

— Осокину и Пилипчуку, — вмешался Гришин, — одно: план выдавай.

— А в парткоме выпуск минеральных удобрений высокой концентрации обсуждался? Молчите, Игорь Николаевич? Самодеятельностью занимаетесь, товарищ Задольный, да?!

— Ты, Иван Алексеевич, шибко-то голос не повышай, — вступился Гришин за Игоря. — Шуметь многие мастера. Ишь ты, как с на ми-то расхорохорился. Самодеятельностью попрекаешь. Нет бы раскинуть мозгами, почему люди два года молча работали, да выводы сделать. А то: «Почему?» Много ты разов у нас в цехе бывал? Теперь сам начинаешь в молчанку играть? Вот так-то, милый!

Наступление старшего аппаратчика Гришина остепенило Гая. Он, краснея, заговорил мягче:

— Ты уж, Игорь Николаевич, извини меня. Неужели о вашей работе в парткоме ничего не известно?

— Как-то поговорили с Полюшкиным, — признался Игорь, — на том дело и кончилось. Правда, он после беседы Заходил к Осокину. Тот, говорят, заявил прямо: «Экспериментами пусть занимаются ученые. Наше дело — план!»

Гай, выслушав Задольного, быстро заходил по кабинету. Иногда он останавливался у стола и, не поднимая головы, спокойно рассуждал:

— Интенсификация промышленности и сельского хозяйства — основа материальной базы нашего общества. Вы, горсточка энтузиастов, ведете такую гигантскую работу — и молчите. Ваши экономические расчеты, подтверждающие целесообразность выпуска минеральных удобрений высокой концентрации, — это настоящий клад. Выходит, не случись беды в цехе, я бы об этом кладе до сих пор не знал?

— Факт, — подтвердил Гришин. — Я раза два заходил к тебе в горком — напрасно. То у тебя бюро, то в обком укатишь, то делегацию иноземную принимаешь… Если хочешь, Иван Алексеевич, быть в курсе наших дел, потолкуй с Игорем Николаевичем о рапорте.

— Каком рапорте?

— Ты не стесняйся, Николаевич, — посоветовал Гришин Задольному, — расскажи все как есть. Короче, побеседуйте тут с глазу на глаз. Я побегу в цех аппаратчиков шевелить.

Голос Василия Денисовича Гришина раздавался то в одном, то в другом конце цеха. На одной установке рабочие в его распоряжениях без особого труда улавливали нарочитую строгость, на другой — подбадривающий тон, на третьей — беззаботную шутливость и ту сердечную теплоту, когда один человек доверяет другим, как сам себе, и свято верит в правоту своих поступков.

Аппаратчики, слесаря, прибористы приказы «Помаша» встречали улыбками и с прежним спокойствием продолжали колдовать у своих установок. Прозвище Помаш в смене Василий Денисович получил за неправильное произношение слова «понимаешь». Поначалу он обижался на остряков, иных даже одергивал, но постепенно привык к своему же словечку и стал им пользоваться в моменты доброго настроения.

На отмывке водорода Гришин задержался немного больше, чем на других установках, проверил показания новых фильтроприборов и, с юношеским озорством подтолкнув в бок Анатолия Незабудкина, осведомился:

— Не подкачаешь, Помаш?

— Гляжу в оба. А как там Аня?

— В гипс заковали. Закрытый перелом левой руки и правой ноги. Медики обещают ремонт с гарантией…

Василий Денисович, заметив подходивших к пульту управления Осокина и Пилипчука, умолк.

— Герои идут! — сострил Анатолий Незабудкин.

— Главные! — прибавил Гришин. — Ты заметил, как посмотрел на них Иван Алексеевич, когда мы готовились разряжать шестую колонну?

— Влюбленными глазами.

Василий Денисович хитровато подмигнул Незабудкину и побежал докладывать Задольному обстановку в цехе. В кабинет Игоря он вкатился с веселой улыбкой на лице. Иван Алексеевич Гай, перевернув последнюю страницу докладной записки, сурово посмотрел на Гришина.

— Я прибежал сказать, — скороговоркой выпалил Василий Денисович, обращаясь к Задольному, — колонны скоро будут готовы к пуску.

— А я хочу другое молвить, — раздраженно заметил Гай. — Заявляю прямо: и вас, Денисович, и Задольного… выпороть надо!

— Нас?..

— Задольный молчит о делишках на комбинате по своей неопытности. Но вы-то — старый коммунист, кадровый рабочий… После пуска колонн синтеза проведем бюро. Ваше присутствие, Денисович, на бюро я считаю необходимым. Одну беду мы победили, теперь вторую надо одолеть.

— Вторую, говоришь, Алексеевич? — переспросил Гришин и, как бы рассуждая про себя, усомнился: — Вторая-то потяжелее. Хватит ли у нас силенок.

— Главное, Денисович, не пасовать!

— Посмотрим, Алексеевич, — согласился Гришин, пятясь к порогу. — Ну, я пошел. Надо еще разок установки обежать.

Василий Денисович напялил на глаза кепку-блин и, перешагнув порог, встретился с Глыбой.

— Наша, Денисович, вроде взяла? — поинтересовался Глыба.

— Теперь еще одна схватка будет.

— Какая?

— Иван Алексеевич задумал жаркое дело…

Пробегая мимо первой установки сжатия азота, Василий Денисович снова увидел Осокина и Пилипчука. Они стояли друг к другу лицом и тихо переговаривались. Гришин по отдельным фразам понял, что начальство толкует о Гае, решил проскочить мимо, но его задержал Осокин:

— Денисович, как же это вы так опростоволосились?

— С Аней?

— Вот именно.

— В жизни всегда первым больше достается.

Ответ Василия Денисовича Осокину показался с ехидцей, и он недовольно буркнул:

— Занимайтесь подготовкой колонн к пуску.

Гришин еще раз обежал все установки. Аппаратчики на постах действовали умело, спокойно, даже на первый взгляд медлительно. Но большая трудовая жизнь научила Гришина видеть за внешней медлительностью людей настоящий огонек в деле, который удивительно быстро гаснет от «накачек» и «драчек». Он чуточку шире расправил плечи и направился в курилку подымить. Своим уходом Василий Денисович убивал двух зайцев: подчеркивал полное доверие аппаратчикам и скрывался с глаз разгневанного начальства.

В курилке Василий Денисович смял три папиросы и, часто поглядывая на ручные часы, стал ожидать вестового из цеха. Минуты безделья тянулись удивительно нудно, но Гришин не терял надежды, верил, что вот-вот распахнется дверь и кто-то из аппаратчиков пригласит его в цех.