Иван Краснобрыжий - Аленкин клад. Повести

«Парень-то, видно, не на белых хлебах возрастал. Поставлю на недельку-другую учеником к третьему подручному».

— Ты-то видел, как чугунок выпускают? Не задашь стрекача?

Выпуск чугуна Александр видел в Туле, на Косой Горе, когда там работал грузчиком. Довелось ему в шестнадцать повидать и другое: огненный Днепр, одетые пороховой гарью Неман, Вислу, Одер… Крепость характера мог бы подтвердить боевыми наградами. Да разве скажет об этом солдат?!

— Получай робу — и завтра на смену.

Первую смену Александр Гуторов запомнил, как первый бой на Днепре.

Старший горновой и подручные, точно солдаты перед атакой, замерли на своих постах. Бурильная машина стальным носом клюнула в летку. Доменщики забралами прикрыли бронзовые лица. Прикрылся забралом и Александр. Анатолий Иванович, поучая своих «орлов», стальной пикой с размаху ударил в наклюнутую летку. Печь с тяжким стоном выдохнула облако горячего дыма, и по главному желобу, рассыпая снопы искр, забурлила огненная река. Через минуту она разлилась на два русла. Одно понеслось в чугуновозный ковш, другое, слепящее как молния, к шлаковой эстакаде.

Густое облако дыма поднялось под крышу литейного двора. Двое подручных с запорками в руках бросились к желобу нижнего шлака, двое черной пековой массой начали набивать футляры шлаковых леток, старший горновой с пикой метнулся к чугунной летке… Александру стало как-то неловко от безделья.

— Не волнуйся, — положил тяжелую руку на плечо Гуторова обер-мастер. — Приглядывайся к делу. Придется по вкусу наш хлебушек, будешь верхний шлак качать.

Александр не стал долго приглядываться к делу. На первой смене он попросил старшего горнового доверить какую-либо работенку. Соглашался, наконец, и с метлой «потанцевать» на литейном дворе.

Метлы на домне не оказалось. Но совковая лопата с «коэффициентом полезного действия» пудика на полтора нашлась сразу. Старший горновой показал, как удалять скрап, обмазывать пеком разветвленные желоба нижнего шлака, высыпать песком дорожки, и с иронией заметил:

— Тонну перелопатишь — полтинник замозолишь.

«И то деньга, — не стал обижаться на подначку Александр. — Десять перелопачу — пятерку заплатят».

Первая пятерка. Ох и солона она показалась Александру! Жара на литейном дворе после выпуска чугуна поднялась до сорока пяти. Суконная роба не пропускала ни капли воздуха. Совковая лопата с шершавым черенком в руках казалась свинцовой. Но это все полбеды, выдержать можно. Самое тяжелое крылось в другом: Александр понимал, что ребята будут приглядываться к нему, проверять на рабочую закалку. И если он подкачает — пиши пропало.

— Эй, паря! — окликнул Гуторова часа через два старший горновой. — Ходи, покурим.

— Еще на папиросы не замозолил.

— В долг одну дадим.

— Спасибо. Я некурящий.

— Передохни минутку. Потом, поди, насквозь промок.

Александр передохнуть согласился, но присесть на скамейку не осмелился. Он еще на фронте познал роковое действие передышки, когда в походе разрешишь себе привал, а впереди — дорога, дорога и дорога.

— А ты к нам по охоте, — начали уточнять подручные горнового, — или жизнь хвост бубликом свернула? На домну попадают всякие: одних деньга прельщает, другим биографию подсушить надо…

«Чудаки! — обрадовался Александр. — Я такой же человек, как и вы».

— Не робей! Выкладывай все начистоту…

Простая беседа с ребятами лучше отдыха прибавила сил Гуторову. Говорить о личном он много не стал. Поведал, что на завод приехал из города Тулы, где работал такелажником, по комсомольской путевке. На том и закруглился.

Вторая половина смены у Александра прошла не легче первой. Жара и тяжелая лопата выжали сто потов. Но он не сдался. Выдержал жаркую вахту.

После выходного дня Александр пришел на работу с тремя метлами и легонькой совковой лопатой, насаженной на ухватистый черенок. Рачительность новичка кое-кому показалась мелочью. Подумаешь, невидаль — лопата и метлы! Анатолий Иванович Ольховиков в поступке Гуторова увидел настоящую жилку рабочего человека. Похвальных слов, которые у него так и срывались с языка, он не произнес. Но руку Гуторову пожал на виду у всей бригады и скупо обронил:

— Всем, робята, надо вот так.

Лопата, облаженная по руке, не ахти какая механизация. А как она помогла Александру! За смену он успел высыпать песком дорожки и на желобе нижнего шлака, и верхнего, и главный обрядил на загляденье. Лопата помогла ему выкроить еще и пару часиков на «танцы» с метлой по литейному двору. Пришла новая смена и перво-наперво:

— Комиссия была?

— Сам министр! — слукавил Анатолий Иванович. — Обещал и к вам наведаться…

Три месяца Александр ходил учеником у третьего подручного. Обер-мастер ставить его на верхний шлак не торопился, оставался верен своему правилу: «Жизнь в генералы сразу никогда не выводит».

Жаркие смены делали свое дело. Александр научился и желоба пеком набивать, да так — трещинки не сыщешь, и время скачки верхнего шлака точно определять, электропушку быстрее всех зарядить, поворотный желоб одним толчком направить в чугуновозный ковш… Тогда-то и поверил Анатолий Иванович, что «горячий хлеб» новичку пришелся по вкусу. Пригласил его в кабинет и, стараясь не перехвалить, сказал:

— Вижу хватку в нашем деле! Теперь месяц за партой сидеть будешь.

Состав шихты. Оборудование домны. Химические элементы чугуна. Приборы пульта управления… В голове у Александра хаос! Вторую неделю он слушает лекции, третью… В памяти кое-что остается. Но остается мало.

Кремний. Углерод. Фосфор… Эти слова, полные недоступной тайны, Александр услышал впервые. Ему бы с ними познакомиться в шестнадцать. Но тогда юношеская память усваивала другое: «Прикладом — бей! Коротким — коли!»

На экзамены Александр пришел подавленным. Взял билет — и в глазах зарябило. В голове зреет решение: билет положить на стол и бежать. Так бы все, пожалуй, и случилось, но рядом оказался Анатолий Иванович. Присел за столик и тепло так, по-отечески:

— Много… Шибко много у нас война отняла!..

Обер-мастер говорил что-то о суровой юности, о богах и горшках, но смысл его слов Александр понимал плохо. Он вспоминал совет «пойти учеником к столяру» и сетовал на свое упорство стать подручным горнового. Орешек оказался не по зубам.

Анатолий Иванович после беседы с Гуторовым пошептался с экзаменационной комиссией. Александра позвали к столу. Отвечать на билет с «тремя неизвестными» не пришлось.

— Как выполняется футеровка желобов?

Гуторов ответил точно и быстро.

Комиссия предложила рассказать устройство электропушки, «погоняла» по технике безопасности… Теорию, добытую потом, Александр сдал на «отлично». Председатель экзаменационной комиссии пожал ему руку и, вручив удостоверение третьего подручного горнового, посоветовал: