Иван Краснобрыжий - Аленкин клад. Повести

— Я думаю, мистер Уоллес Билард возражать не будет, — повеселел Кулиш. — Работаю я честно, аккуратно… Поговорите с ним.

— Я постараюсь это сделать сегодня.

Виктор хотел побеседовать с мистером Билардом вечером, но миллионер появился в цехе после обеда и, поздоровавшись со Светозаровым, поинтересовался:

— Вы сегодня один работаете?

— У Антонио большое горе. Он отправился домой на испанском судне.

— Какое горе?

— Тяжело заболела мать.

— Печально, — посочувствовал миллионер. — Теперь вам пришлют нового переводчика?

— Вероятно, — согласился Виктор. — Но мы замечали здесь людей, прилично владеющих языками, и, кажется, могли бы временно воспользоваться их услугами.

— Как вам угодно, — рассеянно ответил Билард, роясь в бумагах. Он все же пожелал уточнить, кого это русские считают здесь знатоками языков.

— На несколько дней, до приезда нашего переводчика, — подчеркнул Виктор, — обязанности его мог бы выполнять господин Кулиш. Пригласим его.

— Кулиша?! — иронически улыбнулся мистер Билард. — Сына того русского эмигранта-чудака, который хотел у нас выбиться в деловые люди?

— Я не знаю отца Кулиша.

— Его отец тут начинал дело с дамских шляп. Пока он настраивался на выпуск голубых, мода избрала — зеленые. Пока чудак возился с зелеными, дамы предпочли — соломенные. Короче, прошляпил он половину своих капиталов и занялся выпуском галош. С галошами тоже сел в галошу и решил стать фермером. Три года о его делах рассказывали анекдоты. Наши фермеры специально ездили к нему учиться. Да, да! Они учились у него, как не следует вести хозяйство. Когда его доходы от учеников пошли на убыль, он продал землю и открыл кабак «Белые березы». Тут его дела пошли в гору. Но вскоре такое случилось! — Старый Билард расхохотался до слез. — Заехал в его кабак Троцкий и заказал говяжью отбивную с луком. Кулиш сам обслуживал гостя и подал отбивную с жареным луком и рыжими тараканами. Вечерние газеты Нью-Йорка писали, как рвало Троцкого за столом, печатали рисунки, фотографии… Но это история минувших дней. Выходит, вы решили сына этого чудака взять переводчиком?

— Да, мистер Уоллес Билард.

Миллионер справился о зарплате Кулиша и, услышав ответ, порекомендовал Виктору остановить выбор на одном американце из порядочной семьи, который и вести себя может в высшем обществе, и способен достойно оценить солидную зарплату. Светозаров стоял на своем.

Кулиш подходил ему не только знанием языков, но и большой осведомленностью в области американского станкостроения. Похвала технических способностей Кулиша понравилась хозяину фирмы, даже в какой-то степени возвысила его в глазах советского специалиста. Он долго подчеркивал, что на его фирме порядочный рабочий всегда может выйти в деловые люди, затем еще раз намекнул, что Кулиш не умеет себя подать в высшем обществе, и, как бы делая одолжение, попросил по телефону Роберта прислать Кулиша.

Дверь в кабинете, старого Биларда Андрей приоткрыл робко и вежливо напомнил о себе:

— Я к вашим услугам.

— Что вы будете делать, если вам станут платить вдвое больше? — поинтересовался миллионер. — Говорите честно.

— Половину заработка буду отдавать деловым людям под проценты и по мере накопления средств займусь бизнесом.

— Похвально. Надеюсь не так, как отец?

— Мистер Уоллес Билард, дайте мне тысячу долларов, и я через месяц буду иметь десять.

— Серьезно? На каком деле?

— Секрет коммерсанта.

— Умно! Теперь вот о чем: господин Светозаров по моей протекции готов взять вас переводчиком. Согласны?

— Мистер Уоллес Билард!

— Хорошо! Зайдите в цех и скажите о нашем решении бригадиру.

Андрей тихо вышел из кабинета и робко прикрыл дверь. Миллионеру учтивость Кулиша пришлась по душе. Он, вспомнив случай с жареными тараканами, снова расхохотался до слез. Светозаров поблагодарил старого Биларда за услугу и, направляясь в цех, подумал: «Когда же Кулиш был самим собой?»

Голоса подгулявших гостей затихли. Дарья Федоровна Светозарова утицей проплыла меж столами к раскрытой двери. Виктор повернул голову в ту сторону, куда были обращены взгляды других, и увидел Наташу. Она показалась ему красивее, чем была два года назад, но ее большие голубые глаза, смотревшие с удивлением и растерянностью, стали задумчивыми, грустными. Виктор в первые минуты не заметил рядом с любимой смуглую худенькую девочку. Когда мать, наклонившись, взяла малышку на руки и начала ее целовать, он пристально посмотрел на отца. Алексей Андреевич повернулся к Якову Силычу с таким видом, точно хотел что-то сказать. Виктор, чувствуя прикованное к себе внимание заводских друзей, взглянул на бывшего учителя.

— Вишь ли, дело-то какое, — пробасил Силыч. — Поначалу, значится, мы хотели прописать все как есть… Тут, одним словом, меня виновать. Душу твою не велел никому бередить. Вот так, значится, Лексеич.

Десять шагов от стола к двери Виктору показались самой длинной дорогой в жизни.

«Я верю: ты будешь ей хорошим отцом, — вспомнились ему строчки из письма Риваса, — и, как мне, настоящим другом»,

Виктор на виду у гостей поцеловал Наташу в губы и, взяв у матери смуглую девочку, прижался щекой к ее черной головке. Малышка, упираясь дрожащими ручонками ему в грудь, залепетала:

— Нэ па-по… Нэ па-по…

— Я — Виктор! — лаская девочку, пытался объяснить Светозаров. — Я друг твоего папы. Антонио мой друг…

— Нэ па-по, — лепетала смуглянка, протягивая ручонки к Наташе. — Нэ па-по…

— Марийка привыкнет, — успокаивала Наташа Виктора. — Она девочка умная, ласковая…

— Факт, все поймет, — подтвердил Силыч. — Марийка, ходи-ка сюда.

— Дэ-э-до-о Си-и-лё, — указала пальчиком на Силыча Марийка. — Си-и-лё…

— Вот видишь, Лексеич, — прибодрился Яков Силыч. — Она, стало быть, уже знает, что я дедушка ейный, зовусь — Силыч. Ясно?

— Дэ-э-до-о Лёнь, — указала Марийка на отца Виктора. — Лёнь…

— А это, стало быть, — переводил Силыч, — дед Лексей. Твой отец, значится, так по-испански прозывается.

Виктор взял со стола горсть конфет в красивых обертках и, присев на корточки, начал угощать малышку. Она посветлевшими глазенками посмотрела на Наташу, Дарью Федоровну и, покачав головкой, отказалась:

— Нэ можьно…

— Можьно! — подражая малышке, пробасил за столом Силыч. — Можьно, Марийка!

Якова Силыча поддержали Наташа, Дарья Федоровна, Алексей Андреевич… Марийка взяла из рук Виктора пару конфет, доверчиво прижалась к Наташе и по слогам выговорила:

— Спа-си-бо.

— Дети, за стол! — распорядилась Дарья Федоровна. — Мы с Марийкой пойдем на кухню кота Ваську кормить.

— Ва-сю-ку!.. — захлопала в ладоши малышка. — Ва-сю-ку!..