Дмитрий Сергеев - След на лыжне

Вскоре вышла Галя. Лыжный костюм и красная спортивная шапочка сделали ее похожей на подростка. Сознавая ответственность выпавшей ей роли, она держалась серьезно.

— Мама! — крикнула она. Присутствие Галиной матери в доме выдавал только шорох по ту сторону заборки. — Я ухожу. Надолго.

Мать что-то сказала ей негромко. Вышли в сени. Галины лыжи были здесь.

— Смазывать не буду. По сегодняшнему морозу на старой смазке покатит хорошо.

— Нам с Юрой нужно лыжи раздобыть. Кто у вас в интернате ведает инвентарем?

— Ключи у меня. Я захватила. Найдутся для вас лыжи.

— Честно говоря, я на это и рассчитывал, — признался Иван.

— Подберем ли ботинки по ноге? — усомнился Юра.

Голос прозвучал негромко, с потугой, будто ему что-то мешало в горле.

— Подберем, — заверила Галя. — Акселераты в старших классах ростом не меньше вас.

Вышли за ворота. Посреди деревни, возле дома Анкудиновых, все еще стояла кошевка. Дед Ступин и Вася только показались из калитки. Стало много светлей. Можно было различить масть коней: коренник серый, пристяжка буланая. Ночью оба коня казались одинаковыми.

— Я с ними вернусь. Не смогу на лыжах, — внезапно заявил Юра.

— Почему? — поразился Иван.

— Не смогу, — не захотел объяснять Юра.

Что-то непонятное творилось с ним: он не смотрел в лицо участковому, отводил глаза.

— Ты же лыжник! Крепления бы не подвели, так...

— Я вторую ночь не сплю.

— Вторую?!

— Накануне ночью все дрова у Настасьи переколол. Она пристала: «Уедешь, а мне избу топить надо. Кто дров наколет? Колотые все сжег». Неловко стало — переколол ей всю поленницу, — объяснил Юра.

— Зачем же сразу всю? Целую ночь хлестался?

— Почти до утра. А утром с Кешей в райцентр подались...

— Не можешь, так не можешь...

Вдвоем смотрели вслед Шиляку. Тот спешил, боялся как бы кошевка не уехала без него.

Надо было что-то придумывать. Иван вовсе не прочь был пойти вдвоем с Галей, но ведь после сплетен не оберешься. И порядок требует. Да и мало ли что ждет их на лыжне.

На крыльце дома, мимо которого шли, Иван увидел охотничьи лыжи, подбитые камысами.

— Может быть, здесь и найдем понятого, — сказал он, сворачивая к чужой калитке.

Ему нужно было хотя бы попытаться. После в деревне будут знать и об этой калитке.

Видно, уже недавно утром через деревню прошел грузовик — глубокие вмятины от протекторов остались на снегу. А немного в стороне колея вовсе изжевана машинными колесами — здесь грузовик и развернулся. Чей это был дом, Иван не знал. В Усово и в Ельниках бывал у всех, а здесь на станции хорошо знал только живущих на старой улице. В новых домах народ постоянно менялся.

Из темного чулана пахнуло чем-то знакомым. Иван не стал задерживать на этом внимание. Распахнул дверь в избу и увидел кладовщика Вялых. Вот, оказывается, к кому они нагрянули. Теперь участковый не сомневался, что идти по лыжне им предстоит вдвоем с Галей — Вялых не пойдет. Тот стоял лицом к вошедшим, квадратные плечи заслонили свечной огарок. Почему-то электрический свет не включили. Из-за этого невозможно было разглядеть лица Вялых.

— Здравствуйте, Филипп Иванович, — сказал Иван и машинально пошарил рукой справа от двери — выключатель был здесь.

Вспыхнула лампочка. Узнав участкового, кладовщик побледнел.

— Ночью спали? — спросил Иван.

— Спал, — помедлив, ответил Вялых. — Чего же еще ночью делать?

Он покосился в угол за печь. Галя кинула взгляд туда же и увидела поблескивающие вороненые стволы ружья, прислоненные к стене. То ли на охоту собрался, то ли с охоты вернулся. Здесь не принято держать ружье на виду. Это приезжие, городские могут для форса повесить на стену, как украшение, а местные прячут подальше с глаз.

— А я вот не выспался, — сказал Иван. — Среди ночи подняли. В понятые хотим пригласить вас, Филипп Иванович. На лыжах отправимся по следу.

— По какому следу? — насторожился кладовщик.

— Анкудинов Кеша, жених, потерялся... — начал рассказывать Иван.

Услыхав в чем дело, Вялых внезапно обрадовался.

— Коли надо — какой разговор, — засобирался он.

— Вы бы чего на дорогу пожевали, — встрепенулась хозяйка. — Долго ли сготовить...

Она внезапно осеклась, Иван мельком перехватил недобрый взгляд, каким наградил свою супругу кладовщик.

— Люди по этакому делу собрались, а ты пристаешь! — укорил он.

Чуть ли не силком выпроводил гостей на крыльцо. Сам на минуту вернулся в избу — назад вышел с ружьем.

— Не привык в тайгу без нее, — похлопал он рукавицей по двухстволке.

Расстаться со своими унтами, сменить их на лыжные ботинки он наотрез отказался. С трудом подобрали ему лыжи с мягкими креплениями.

Сиреневый утренний разлив плавал над сопками. Невидимое еще солнце осветило тайгу, заголубели снега. Лишь в глубине падей неясно, густыми смутными волнами темнели сугробы. Лыжня между соседними деревнями пробита хорошо: по ней всю зиму бегали старшеклассники, тренировались. След Кешиных лыж слегка запорошило.

Шли лыжа в лыжу: впереди участковый, за ним кладовщик, последней — Галя. Ей видно квадратную спину Вялых и копну беличьей шапки. Галя шла легко, свободно могла бы обогнать мужчин, поэтому палками не толкалась — несла их на весу. У нее, пока надевала лыжи, закоченели руки, кончики пальцев до сих пор пощипывало.

Ее обрадовало внезапное приключение. Жаль только, над тетрадями придется корпеть ночью. Что с Кешей Анкудиновым стряслась беда, она мысли не допускала. Придут в Усово, и все выяснится.

Раздражал ее только Вялых. Лучше, если бы третьим был кто-то другой, не он. Она с прошлого года невзлюбила его. До этого не сталкивалась близко. В интернате заболел завхоз, и ей поручили привезти продукты для столовой. Вялых сидел в сторожке при складе. Он встретил молоденькую учительницу прицельным взглядом своих дальнозорких глаз, с плотоядной ухмылкой уставился на ее коленки в капроновых чулках.

— Не холодно?

— Не холодно.

— Может, чайку горячего? Не побрезгаешь со стариком?

— Не за этим я. В столовой продукты ждут.

— Ничего. От них не убудет — дождутся. Почаюем, потом мигом отпущу. Можно и окромя чаю чего найти. Как пожелаете? Вино есть сладкое.

Галя тогда разозлилась, не солидно, не по-учительски хлобыстнула дверью. Потом ждала Вялых на осеннем ветру у склада.

Он долго копошился с амбарным замком. Накладную писал медленно, то и дело поправлял очки — одна дужка у них плохо держалась. Когда отпускал масло, сказал:

— Можно и не по строгости вешать, если любезность будет встречная. Дверью-то зря хлопнули. Недолго и с петель сорвать. С Филиппом Ивановичем лучше не ссориться — еще пригожусь. Не такой уж я старый, ежели приглядеться.