Леонид Соболев - Советская морская новелла. Том второй

— Велтыня, неужели?! — Эдгар вскочил, обнял жену и долго целовал. — Почему ты сразу не сказала?

— В августе врач еще не был уверен, — отдышавшись, рассказывала Велта. — Но вчера малыш впервые зашевелился.

— Тогда, значит, в феврале. — Эдгар принялся считать. — Погоди, погоди, если мы сейчас начнем копить на кооперативную квартиру, то к осени, я думаю, наберем первый взнос для трехкомнатной. А с января мне повысят зарплату.

Велта посмотрела на мужа и устало улыбнулась.

Давно уже Гаркалн не привозил домой синтетических настенных ковриков, немнущихся плащей, нейлоновых кружев. Просто отдавал жене «боны», пусть сама покупает или копит деньги на квартиру, потому что после рождения Игоря в доме стало тесно, Катыню во время его отпуска приходилось отсылать к латгальским родственникам.

Неужели его примирение с морем, с работой в машине объяснялось только погоней за житейскими удобствами? Да нет же, черт подери! На судне каждый человек как на ладони, тут если «вкалывают», то по-настоящему, если гуляют, то до петухов. Каждый фальшивый шаг, каждый нечестный поступок тотчас оборачивается против того, кто его совершил. Тут на чужой счет не проживешь. Море многого требует от человека, но и щедро награждает его — незабываемыми закатами и восходами, картинами, которых нигде на берегу не увидишь. И нигде не ощущаешь с такой полнотой, что живешь, сам вершишь свою судьбу, как в море. Когда задует настоящий штормовой ветер, моряк с неподдельным чувством превосходства вздохнет:

— Эх, и достанется сегодня бедолагам на берегу. Сорвет, наверное, не одну крышу, не одно плодовое дерево поломает!

Да, механик Гаркалн сроднился с морем. И тем не менее не забирал своего давнишнего заявления с просьбой перевести его на берег. В конце концов, он глава семьи и дома. Катыня скоро пойдет в школу, подрастет и Игорь: доколе можно сваливать заботы по воспитанию и уходу за детьми на плечи жены? С каждым разом ему становилось все тяжелее смотреть в тоскливые глаза родных, когда наставал очередной час прощанья. Он не строил иллюзий — жизнь на берегу вовсе не сплошной праздник, которым наслаждается моряк, ушедший с судна в отпуск. Придется ездить на работу с авоськой в кармане, чтобы на обратном пути купить масло, творог или колбасу, ибо теперь его не будет ожидать празднично накрытый стол. Ну а уж если станет совсем невмоготу, можно занять у друга моторку и выйти вместе с семейством в залив… Ничего!..

Гаркалн энергично встал и принялся складывать вещи.

Кто-то постучал. Эдгар Гаркалн не успел ответить, как дверь распахнулась и в каюту, держа в руках по фанерному сундуку, вломился четвертый механик Валдис Тауринь, молодой парень, но уже с заметной склонностью к полноте.

Гаркалн и не пытался притвориться обрадованным. Валдис Тауринь был единственным человеком на корабле, с которым Эдгар не мог найти общего языка. Его коробили вычурные речи четвертого механика, манера каждому пустяку придавать чрезвычайное значение. Мужчины так не поступают. Правда, Тауринь недавно со школьной скамьи, и, пожалуй, именно внутренняя неуверенность заставляла его вести себя напыщенно и официально. Но Гаркалну это не казалось оправданием. Смазанные брильянтином длинные волосы Тауриня образовывали на затылке нечто похожее на каракуль, коротко постриженные усики забавно подпрыгивали при каждом слове. И какого черта понадобилось ему сегодня надевать черный костюм и белую накрахмаленную рубашку с бабочкой? Неужто в честь повышения по службе и Юрьева дня?

— Наверное, я помешал вам? — сказал Тауринь. Но уходить не собирался.

Поставив свою ношу посреди каюты, он вынул сигарету из пачки Гаркална и закурил.

— Завидное совпадение, — продолжал он, выпустив пышную струйку дыма. — Лучше не придумаешь. Ну ничего, как-нибудь сами справимся с притиркой головок цилиндра.

— Погоди, погоди! — Гаркалн старался говорить как можно спокойней. — Оставь головки в покое. Прокладки там первый сорт. Я лично два раза проверял. Неисправность, вероятно, в кожухе цилиндра.

Вспомнив спор со старшим механиком судна, он снова завелся. В прошлый рейс под присмотром Гаркална они провели профилактику второго дизеля. Мотористы работали не за страх, а за совесть — жертвовали своим отдыхом. Трудились в поте лица, но и не торопились, чтобы в спешке не пострадало качество ремонта. Тем не менее казалось, что в цилиндр по-прежнему попадает вода. Разумеется, проще всего было свалить вину на мотористов, но он был готов поручиться головой: на этот раз стармех неправ. Нужно сменить кожух, скорей всего именно в нем появилась микроскопическая трещина, которая раздается под давлением восьмидесяти атмосфер и пропускает в цилиндр воду. Работа не настолько сложная, чтобы ее нельзя было спокойно переделать за время перехода до Роттердама.

Но если Тауринь вместо этого возьмется еще раз притирать головки… Зря потраченные часы… Тогда им не успеть устранить настоящий дефект перед заходом в канал. А именно там, в канале и в порту, для маневрирования необходимы все три судовых дизеля. Что головка может сломаться при искривлении коленчатого вала, он об этом и думать не смел. Зачем воображать себе худшее? Просто хотелось самому довести до конца профилактический ремонт.

— Знаю я эти генераторы, как свои карманы, — повторил Гаркалн. — Мы свою работу сделали как следует. Смени кожух, и второй генератор прослужит еще до твоей пенсии.

— А кто возьмет на себя ответственность? — с вызовом спросил Тауринь. — Вы смываетесь, стармех заставляет проверять прокладки. Выходит, я должен совать в петлю свою голову? Спасибо, уж лучше я выполню приказ начальства!

— Послушай, я ведь тоже не хочу, чтобы генератор дал дуба, — попытался в последний раз убедить его Гаркалн. Ко увидел равнодушные глаза Тауриня и махнул рукой.

Тем временем вернулся из города капитан. Он пригласил Гаркална сесть, отыскал в шкафу пузатую бутылку, украшенную роскошной этикеткой с изображением Наполеона, и собрался было налить по прощальной рюмочке. Но тут заметил, что механик явно пришел по делу. Внимательно выслушал его аргументы, затем покачал головой:

— Вы же знаете, я никогда не вмешиваюсь в дела машинной команды. Внизу стармех — и бог и царь. Я с него требую обороты, давление, ток. Его и буду наказывать, если они напортачат там что-нибудь. Но решать, кто из вас прав, простите, при всем желании не берусь. Знаний не хватает.

— Но я ведь не могу бросить недоделанную работу…

Капитан пожал плечами:

— Кто скажет, когда работа доделана? Если решили уйти с моря, разумнее сделать этот шаг сегодня, чем завтра.

— Нет, — решился Гаркалн. — На этот рейс я еще останусь.