Гавриил Кунгуров - Оранжевое солнце

В один тихий вечер, когда на степь опустилась плотная тишина, зажглись звезды, вокруг все умолкло, даже лая собак не слышно, Цого и Дулма сидели у печурки. Старик, раскуривая свою трубочку, размечтался, ласково положил руку на плечо жены:

— Какая степная благодать... Век кочевал, а такие пастбища встречались редко... Гомбо, — он поднял дымящую трубочку над головой и опустил, — кумыс выпитый, а вот Эрдэнэ бы расцвел. Зачем ему Гоби? Он же в степи родился, в степи вырос. Буду звать его сюда. Лучших пастбищ нигде не найдешь...

Дулма вздохнула:

— Послушается ли он? Молодые сами знают, куда идти...

— И мы были молодыми, но юрту не бросили, степь-кормилицу не забыли.

— То старое, а то новое. Давай пить чай.

Цого поднялся, сел за столик. Дулма была довольна и родной юртой, и делом, которое пришлось ей по душе — она ухаживала за молодняком. С детства любила овечек, знала их повадки и радовалась: Цого смотрел на нее не только как на помощницу, а нередко и советовался.

...Время делает свою работу, и незаметно летели дни, недели. Как-то вошел Дорж в контору госхоза, слышит шум, горячие выкрики, удивился — повторяют имя его отца. Задорный голос насмешливо басил:

— Говорят, сует Цого свой нос везде...

Голоса подхватывали, шумно смеялись, явно для того, чтобы услышал Дорж. Он выбежал из конторы, шагал торопливо и сыпал на свою голову столько упреков, их хватит, если будешь бежать хоть до Верблюжьего перевала. Он ветеринарный работник, прошло уже больше месяца, а он не удосужился побывать в племенном хозяйстве. Как живет отец? Чем занят? Утешение слабое в том, что этим хозяйством ведает Дагва, он специалист по овцам. Разговор, услышанный в конторе, уязвил Доржа. «Надо побывать... Завтра же поеду...»

До глубокой ночи горел огонь в квартире Доржа; он перечитывал пособия по овцеводству, просматривал справочники, инструкции. Заглянула ему через плечо жена, высмеяла:

— Готовишься, будто к государственным экзаменам.

В племенное хозяйство приехал Дорж к полдню. Узнал юрту отца. Одна стоит на пригорке. Вошел, ни отца, ни матери не было. У пустых загонов встретил старика-сторожа.

— Все на пастбищах.

— Какие пастбища? Овцы же на стойловом режиме, полностью обеспечены кормами. Какая же поздней осенью пастьба племенных? В долине уже лежит снег...

Старик выбил трубку о столбик загона, усмешка перекосила рот:

— Иди к директору, он вот там...

Директор еще молодой человек, но уже несколько располневший, в коричневом халате, со значком животновода на груди. Поздоровался, попросил сесть. Доржа он знал.

— Как трудится мой отец?

— Мы много шумели, горячились, отступали. Старик упрямый. Ждем Дагву. Видел, овец нет, выгнал на пастбище...

— Кто же здесь директор? Ты или он?!

— Зачем так громко? Директор я, но он почетный скотовод, имеет орден Сухэ-Батора...

— А ослабленные овцы где?

— Они уже не ослабленные, их тоже выгнали на пастбища...

— Ничего не могу понять...

— Скоро приедет Дагва. Жду. Разберемся. Хорошо, что ты приехал. Он несколько раз бывал; покричит, поспорит с твоим отцом, остынет, уедет.

На стене висели схемы, графики, план. Над столом директора цветные плакаты «Тонкорунная овца», «Дадим Родине больше мяса и шерсти».

Вошел Дагва, протянул руку:

— Хорошая встреча. Какие новости? — повернулся он к директору.

— Пасет... — отрубил директор и взглянул на Доржа, а тот к Дагве:

— Я ж тебя уговаривал: не бери старика, пусть сидит в юрте, жует баранину, запивает чаем...

— Снова о том же...

— Зачем овец мучить? Какие пастбища при таком запасе кормов в хозяйстве.

— Спроси своего отца.

— И спрошу.

Распахнулась дверь, и порог перешагнул, дымя трубкой, Цого.

— Сын? Все-таки навестил. Спасибо... Дай я тебя обниму...

— Обнимать будешь потом. Что ты, отец, тут чудишь? Есть директор, специалисты… Племенных овец заставляешь выгонять на пустоши, терять силы. Они же выматываются, выискивая обветшалые стебельки...

Цого шагнул мимо Доржа, словно бы и не слышал его слов, и к директору:

— Дорогой начальник, я просил овец утром не кормить. Пусть часа три покопытят из-под снега травку...

— Отец, зачем это? Для них заготовлен полноценный корм.

— Сынок, ты же учился по толстым книгам, должен знать...

Дорж не хотел выслушивать отца:

— Ни в одной книге такого нет...

— Плохие книги... — Цого присел к столу и, чуточку помолчав, продолжил: — Корм жирный, а почему падают овцы? Я тебе отвечу, сын, не по толстым книгам, а из жизни: неженки стали, ноги слабенькие, давай им готовое, добывать им лень. Чуть подует ветер, дрожат. Какие же это овцы? Бумажные?..

— Дагва, что ты молчишь? — возмутился Дорж. — Ты специалист по овцам...

— Я уже устал шуметь, притих и рад...

— Ты подрываешь науку... Отступил?

— Нет, наука укрепляется практикой. За последний месяц в хозяйстве не погибла ни одна овца, даже из ослабленных. Приятно читать сводку, еще приятнее докладывать высшему начальству...

— У тебя, Дагва, с языка легко скатывается насмешка, как сметана из переполненного котла. Вникни серьезнее!..

Цого выбил трубку о стол директора:

— По утрам, а лучше всю раннюю половину дня не кормить овец, гнать изнеженных лентяев на пастбища; пусть сами себя кормят. Во все времена так было. Во вторую половину давайте им готовый корм. Крепкие станут, сильные...

— И зимой пасти? — подошел к Цого директор.

Старик не успел ответить, опередил Дагва:

— И зимой...

Все замолчали. Дорж склонился к уху Дагвы:

— Ты что? Полностью одобряешь? Веришь? Всюду внедрять будем?

— Зачем раньше времени кричать... Поживем, приглядимся, проверим, увидим, как перезимуют овцы... Может, родится и поправочка к толстым книгам. Понял?

Цого запахнул полы шубы, надел шапку.

— Не откажите, пойдемте в мою юрту, свежий барашек в котле; варить Дулма мастерица. Чай зеленый. Все будем довольны...

Дулма встретила гостей у дверей юрты, ухватилась за руку сына:

— Увидела твою машину, от радости заплакала. Стою жду.

Наваристый бульон, жирная баранина, зеленый чай — всегда любимая еда монгола. Гости не задержались, угостились, поблагодарили хозяйку, ушли.

Дагва, закрывая дверцы, пошутил:

— Вкусное варево. Заеду завтра, я забыл рукавицы. Котел еще не опустеет?

Дулма к сыну:

— Ночевать останешься или уедешь?

— Останусь, с отцом надо поговорить...

— Если об овцах, то не буду; выговорился уже, устал...

— Намга кланяется, заботится, как живете. Может, что-нибудь надо привезти?..

— Надо. Привези письма от Гомбо и Эрдэнэ.

— Ты, отец, такое на меня взваливаешь, верблюд упадет. Придут письма, в тот же день машину сгоняю, привезу...

— Не слышал, здоровы ли Бодо, Харло? Пасут, кочуют?