Юрий Збанацкий - Красная роса

Оборвалась красная черта. Дальше подробно рассказывалось о действиях киевских красногвардейцев накануне октябрьских событий и в дни Октября. Поликарп, видимо, выкладывал не только собственные наблюдения и переживания, а пользовался и историческими документами. Киевский комитет большевиков в начале осени занимался активной подготовкой к вооруженному восстанию. Возрастало количество красногвардейских отрядов, на сторону революции переходили войсковые части, на массовых митингах повсеместно принимались резолюции с требованием покончить с войной, передать всю власть Советам. Основными боевыми силами большевиков были отряды Красной гвардии, революционные солдаты 3-го авиапарка, 147-й и 148-й воронежских дружин, понтонного и телеграфного батальонов, около семи тысяч бойцов. Силы контрреволюции насчитывали свыше десяти тысяч штыков, кроме того, около двадцати тысяч синежупанников подтянула к Киеву Центральная рада. И хотя она заявляла о нейтралитете, но большевики в это не верили, и их предвидения со временем подтвердились.

На минуту я перестал листать страницы, задумался. Почему-то меня заинтересовали эти красные черточки, которые сделала Оленка — а это, несомненно, она — на самых интересных страницах рукописи. Когда она это сделала? Во всяком случае, подумал я, не в пожилом возрасте. Наверное, подчеркивала страницы, которые пришлись ей по душе в далекой юности. Теперь она, можно сказать, выше оценила бы эти, неподчеркнутые места, которые для более поздних поколений имеют необыкновенное познавательное значение. О революционных событиях написано очень много, немало появилось в печати воспоминаний непосредственных участников этих событий, но, безусловно, каждое свидетельство, подобное Поликарповому, сегодня не имеет цены. Оленка же подчеркивала только те страницы, на которых с глубокой человеческой болью описаны личные неудачи и переживания автора рукописи.

Подумав так, я решил про себя, что этим самым открываю еще одну сторону личности Оленки, Олены Павловны.

В Петрограде победила пролетарская революция. Временное правительство низложено, была установлена диктатура пролетариата. Известие об этом быстро долетело до Киева — взорвалось мощной бомбой. Какая-то часть киевлян была шокирована, оцепенела от испуга и неожиданности. Большинство киевлян торжествовало.

27 октября состоялось объединенное заседание Совета рабочих и Совета солдатских депутатов, в котором приняли участие представители войсковых частей, дислоцировавшихся в городе, фабрично-заводских комитетов и профсоюзных организаций. Поликарп был одним из тех красногвардейцев, кому было доверено охранять помещение собрания. Он размеренно шагал возле широко раскрытых дверей, так как зал не вмещал приглашенных на собрание — толпились в коридорах, прислушивались к ораторам через открытые двери. Поликарп ловил каждое слово, чувствовал себя причастным к величественным событиям истории. Забыв о роли патрульного, притиснув винтовку локтем правой руки, вместе со всеми горячо аплодировал постановлению об образовании Военно-революционного комитета и о передаче ему всей власти в городе. Тогда он впервые увидел известных большевистских руководителей Андрея Иванова, Владимира Затонского, Яна Гамарника…

Ревком обратился к киевскому пролетариату с призывом развернуть подготовку революционных войсковых частей. Но не дремала и контрреволюция.

Центральная рада объявила о своей солидарности с Киевским военным округом, юнкера и казаки на другой день неожиданно напали на Мариинский дворец, в котором находился ревком, и почти в полном составе арестовали его. Только Андрей Иванов и Владимир Затонский случайно не были схвачены. Они немедленно созвали совещание членов городского комитета, на котором был избран новый ревком и принято решение о немедленном вооруженном восстании.

29 октября в пять часов вечера над городом пролетел самолет, сделал три круга. Это был условный сигнал, призыв к выступлению. Первыми начали боевые действия славные арсенальцы и солдаты-авиаторы.

Восстание было могучим, наступательным, штаб военного округа, охваченный паникой, запросил перемирия. Переговоры начались, они стали прикрытием позорного бегства из города недобитых контрреволюционеров. Красногвардейская часть, в которой служил Поликарп, выступила на преследование беглецов. Казалось бы, теперь, после полной победы над контрреволюционными юнкерами и казачьем, власть должна была перейти к Совету рабочих и солдатских депутатов. Но этого не произошло. Пока восставшие рабочие громили контрреволюционные силы, к власти подкралась Центральная рада, национальная буржуазия показала свои когти. Изнуренные ожесточенными боями, красногвардейцы и революционные солдаты еще добивали разрозненные юнкерские отряды, а войска Центральной рады тем временем захватили почту, телеграф, банк, заняли штаб Киевского военного округа, и власть в городе неожиданно оказалась в руках контрреволюционной Центральной рады.

Все это, описанное Поликарпом, не было для меня открытием, но читалось и воспринималось как неизвестная страница собственной жизни, забытая, затемненная памятью. Казалось мне, что и я в то время был не малышом, а зрелым человеком, который шел рядом с красногвардейцем Поликарпом, только почему-то забыл об этом. Новые жизненные хлопоты, новые грозные события стерли с них выразительные и яркие краски. А напрасно. Обо всем, что было пережито нашими отцами, старшими братьями, нельзя забывать. И не просто воспринимать его как отдаленную от нас временем действительность, а чувствовать ее всем сердцем, по-человечески проникнуть в нее, потому что она нам родная, близкая и дорогая, так же как близки и дороги люди, за нее боровшиеся.

Поспешно перелистывая страницу за страницей, я фиксировал зрением события, о которых рассказывал Поликарп, будто по географической карте проследил его боевой путь.

Центром рабочих боевых сил стал завод «Арсенал». Центральная рада не закрывала глаза на сложную и напряженную обстановку, начала провоцировать рабочих на преждевременное выступление. Время от времени на арсенальцев нападали гайдамаки, требовали разоружиться, оставить территорию завода, пробовали вывезти с завода уголь под видом обеспечения потребностей городской электростанции.

Революционный комитет после нескольких совещаний и консультаций принял решение о всеобщем восстании. Началось оно в середине января. Арсенальцы первыми приняли бой и последними пали в этом бою, оставив но себе бессмертную славу.

Поликарп не был среди арсенальцев, его красногвардейская часть сражалась с врагом в разных концах города, маневрировала, таяла на глазах, как снежинка, но своими действиями помогала арсенальцам. Наконец последние красногвардейцы вынуждены были под огнем противника, преодолевая ледовые заторы Днепра, отступить на левый берег.