Жанакаит Залиханов - Горящие сердца

— Уходи, и чтоб духу твоего здесь больше не было! — шипит Башир, едва удерживая желание врезать Шамилю как следует. Шамиль поворачивается и уходит. Вряд ли он понял, с кем только что «беседовал».

— Долго же ты держал свое слово, паразит! —возмущается Хусей.

События длинного дня утомили бригадира, он уснул, едва его голова коснулась подушки. Хусей же еще долго ворочался на своей скрипучей койке, мешая товарищам. Разные мысли, без порядка и лада, кружились в его возбужденном мозгу. Но вот одна из них заслонила собой все другие: «Я балкарец, Лариса — кабардинка... Все это сейчас никакой роли не играет, однако, не зная кабардинских обычаев, я могу ее чем-нибудь обидеть или удивить. У нее самой спрашивать вроде бы неудобно, она никогда не вспоминает об этом. Спрошу лучше обо всем у Башира. Интересно как получается: он, кабардинец, любит балкарку, а у нас с Ларисой — наоборот... В сущности, между Баширом и мною нет никаких различий. Только вот — язык. А так мы с ним совсем как родные братья. А друг человеку бывает дороже брата...» — с этой мыслью Хусей, наконец, уснул. Однако и во сне он продолжал вертеться и вскрикивать, к неудовольствию своих товарищей.

А когда утром они начали бранить его за беспокойную ночь, которую он им устроил, Хусей с безмятежной улыбкой ответствовал: «Мне снилось, будто я всю ночь танцевал...»

Снова наступили осенние холода. Валя не замечает погоды, не чувствует холода; она вся горит, а душа ее вознесена высоко — витает примерно где-то у самых снежных вершин. Валя ждет Назира.

Геологам надо уезжать дня через два, через три. Назир должен подойти сегодня к обеду. Валя смотрит на перевал: он закрыт густым туманом. Но Назир найдет к ней дорогу.

Валя в сомнении: рассказать все еще до появления Назира или подождать? «Пусть сам скажет, он мужчина, — решает она и тут же меняет свое решение: — Нет, будь что будет, лучше сама. Назир только обрадуется».

Она еще раз глянула на перевал и зашла в палатку к Борису Петровичу. Взяла в руки старый журнал, полистала. Сердце бьется, как бешеное. С чего начать разговор?

Потапов несколько удивлен. Что это творится с девушкой, отчего она то вспыхнет, то побледнеет? Нездоровится? Или рада, что едет домой, к матери?

— Смотрю я на тебя, Валюша, и кажется мне, что ты ждешь не дождешься отъезда в Москву... — начал старый геолог.

Но Валя, почти не слыша его, заговорила сама:

— Борис Петрович, знаете...

— Знаю, девочка, знаю. Соскучилась по матери, это естественно. Скоро увидитесь.

— Да я не о том.

— Что, не хочется расставаться с горами? Это понятно — горы тянут к себе всякого, кто хоть раз побывал на их вершинах.

— Борис Петрович, а если вообще отсюда не уезжать? — тихо и с трудом выговорила девушка.

— Ну и прекрасно! Кто останется здесь — проживет две жизни.

— Вы... дорогой Борис Петрович... вы извините, я хочу сказать... я выхожу замуж! — выпалила наконец Валя и, не в силах смотреть Потапову в глаза, сунулась лицом в раскрытый журнал.

Потапов встал, постоял молча, не решаясь спросить, за кого. Валя несмело подняла голову и, несмотря на все свое смущение, чуть не рассмеялась — такой ошеломленный вид был у Бориса Петровича.

— За кого, Валюша? — спросил он, и голос у него дрогнул?

— За Назира.

Борис Петрович облегченно вздохнул:

— Фу, гора с плеч! — и поздравил девушку: — От души желаю тебе счастья!

— Спасибо!

— Я очень рад. Хороший парень, прекрасный парень!

— Он сегодня должен приехать. И мы вместе уедем прямо к ним. Вы уж меня простите.

— За что прощать? Я тебя поздравляю и хочу сам на свадьбе у вас побыть.

— Мы будем очень рады.

— Ладно! Так и быть, попляшу ради такого случая.

Борис Петрович подумал о том, насколько сроднились они за прошедшие три года. Не один пуд соли съели вместе, и характер Валин он хорошо знает. Работящая девушка, хороший товарищ, сдержанный, достойный человек. Даже Николай с его фокусами не мог вывести ее из равновесия. Николай, между тем, как раз вошел в палатку.

— Коля, у нас радость, — сказал Потапов. — Будем веселиться.

— Согласен повеселиться. А по какому случаю?

— Валентина Павловна замуж выходит.

Николай опустился на край постели Потапова, который даже и не представлял себе, в какое смятение он привел парня своим сообщением.

— Что молчишь? Почему не поздравляешь? — спрашивал Борис Петрович, и Николай, взяв себя в руки, сказал:

— Поздравляю, Валя...

— Спасибо, Коля! — ответила Валя серьезно.

— Почему же ты не спросишь, за кого? — не унимался Потапов.

— А я знаю, Борис Петрович... я давно знаю.

— Ну? А я, брат, ничего, ну буквально ничего не замечал. Она тебе, стало быть, сказала?

— Нет, Борис Петрович, я ему не говорила. Никому не говорила, — ответила вместо Николая Валя.

— Не говорила, верно... Но я чувствовал, знал. — Голос у Николая был полон такой горечи, что Борис Петрович поглядел на него очень внимательно.

— Ты, может, не рад этому, Николай.

Николай молчал, Потапов все смотрел на него, ожидая ответа.

— Хотел бы я, чтобы она не ошиблась, — сказал парень с трудом.

— По-твоему, она ошибается?

— Да.

Борис Петрович хотел было сказать Николаю что-то резкое, но сдержался. Зато не сдержалась обиженная Валя.

— Почему же я ошибаюсь? Потому что выбрала его, а не тебя?

— Да! — отрезал Николай к величайшему негодованию Потапова, который на этот раз молчал лишь потому, что на некоторое время лишился дара речи.

— Коля, я тебя прошу, не портить мне этот день, — сказала Валя, и слезы навернулись ей на глаза. — Не сердись, не обижайся.

— Я не обижаюсь, смотри только, как бы тебе в обиженных не быть. Не думаю я, чтобы ты была с ним счастлива.

— Не думаешь?

— Не думаю. Кто он? Человек без специальности, почтальон. Тоже мне занятие для мужчины!

— Замолчи! — Глаза у Вали вспыхнули. Неизвестно, что бы она еще наговорила, но тут вмешался Потапов.

— Николай, разве место красит человека? И чем плоха его работа? Нет работы плохой или хорошей ,есть люди — хорошие или... не очень...

Валя слушала Потапова с чувством благодарности. Но вот он замолчал и в палатке стало тихо.

Снаружи внезапно зашумел ветер. Хорошо, что ветер, подумалось Вале, может, развеется туман на перевале. Назир скорее доберется до них. Увезет ее к себе. Умыкнет. Валя улыбнулась.

— Чему радуешься! — тут же жестко спросил ее Николай.

— Что мне, плакать, что ли?

— Ты решила остаться здесь?

— Решила.

— А мать?

— К маме мы с Назиром поедем на праздники.

— Ты ее хотя бы подготовила!

— Николай, советы советами, но замуж выходит Валя, а не ее мама. Ей с Назиром жить, ей и решать. Так, Валентина Павловна?