Борис Пармузин - До особого распоряжения

Третий спутник молча выложил нужную сумму за свою лошадь. Расплачивался он небрежно, будто

всю жизнь так ловко орудовал солидными ассигнациями.

- Хозяин даже не пересчитал деньги, - потом вспомнил проводник. - Он тоже привык верить людям.

Молодой вождь дал Махмуд-беку не только сильного, опытного, но и умного проводника.

- Не слишком ли медленно мы двигаемся? - однажды спросил Махмуд-бек.

- Мы идем вслед за весной... - ответил проводник. - Она в горах не спешит. .

Он даже сам не почувствовал, сколько поэзии было в его ответе.

Травы упрямо, но с какой-то опаской, еще не доверяя первым теплым лучам, пробивались, лезли из-

под камней, из угрюмых, сырых расщелин. А дальше уже покачивались голубоватые, синие, желтые

цветы. Краски становились сочными, яркими... По торопливым ручьям, по бешеному рокоту небольших

пенистых речек проводник определял, что творится там, на высоте. Весна настойчиво и все смелее

будила этот край.

На привалах лошади возбужденно встряхивали лохматыми гривами, жадно раздувая ноздри, тянулись

к свежей траве. За зиму им надоело хрустеть сеном.

Трава была напоена весенними ливнями, соками пробудившихся гор. Махмуд-бек сорвал несколько

травинок, сжал пальцами и почувствовал, как скользнули капли...

Портил настроение третий спутник. Чувствовалось, что он не нравится и проводнику, хотя тот

открытого неудовольствия ни разу не высказал.

На привалах спутник устраивался в сторонке, разворачивал свой узелок с продуктами. И почему-то,

хотя никто его не торопил, жадно ел, запивая холодной водой жирную баранину.

А проводник молча разжигал костер, в потемневшем кумгане кипятил чай. Покосившись на Махмуд-

бека и словно получив его молчаливое согласие, он подносил пиалу угрюмому, странному юноше.

Разве так люди ведут себя в длинной, опасной дороге! Смешной человек... Он так может погибнуть,

если останется один. И никому не нужна его баранина. Смешной... От чая отказывается.

Казалось, что все это хочется проводнику высказать вслух. Но он никогда не вмешивается в чужие

дела, да еще в присутствии старшего, в присутствии человека, которому он обязан служить.

- Как тебя зовут? - спросил Махмуд-бек у странного спутника.

Тот испуганно замигал. Он боялся, что за первым вопросом мог последовать второй, третий...

- Адхам, - прошептал он.

- Узбек?

- Да.

- Почему же ты забыл обычаи своего народа? - вздохнул Махмуд-бек.

- Какие? - растерянно спросил Адхам.

- Эх ты... Разве об обычаях народа рассказывают. Их от матери, от отца перенимают.

Адхам опустил голову:

- Я не помню ни матери, ни отца.

Махмуд-бек взял у проводника пиалу с чаем, выплеснул его, налил свежего, горячего и спокойно

предложил:

- Выпей чай, Адхам, уже становится прохладно.

Юноша поднялся, нерешительно шагнул к Махмуд-беку и взял пиалу.

Третью ночь они провели в горах. Махмуд-бек чувствовал, как ноет правая нога. Его врач

предупреждал: опасаться сырости.

167

- Поселки впереди будут? - спросил Махмуд-бек.

- Мы их обойдем, - просто объяснил проводник.

- Почему?

- Там сейчас много чужих людей.

Махмуд-бек понял, о ком говорит проводник. Но что здесь делают англичане, американцы?

Проводник пнул ногой первый попавшийся камень.

- Собирают кусочки вот от таких. От скал тоже...

Конечно, не хотелось бы встречаться с чужими людьми. Но вместе с тем следовало взглянуть на этих

«геологов», на их работу. Слишком близко они подходят к границе.

- Знаешь что, - сказал Махмуд-бек, - пойдем через поселки.

- Хорошо, хозяин, - согласился проводник, - там дорога лучше.

Дорога была такой же трудной, еле заметной. Но к вечеру они почувствовали запах дыма, услышали

далекое, приглушенное блеяние овец. У огромного валуна проводник остановил группу.

- Видите! - показал он камчой вперед.

Махмуд-бек ничего не видел. Он смотрел до рези в глазах, но перед ним вставал лишь туман.

- Что там? - спросил Махмуд-бек.

- Человек. В руках дурбин. - Проводник засмеялся: - Я раньше верил, что в дурбин можно все увидеть.

Через горы... А мы сейчас так пройдем, что англичанин не заметит нас.

О силе обыкновенного бинокля проводник, наверное, слышал от памирцев. Здесь рождались легенды

о волшебных свойствах дурбина, через стеклышки которого можно увидеть даже сказочную страну. По-

разному называется эта страна у язгулямцев, ваханцев, шугнанцев, сарыкольцев. Одни называют страну

Шаполь, другие - Шапот, третьи - Шпал.

- Ты видел... ее? - улыбнулся Махмуд-бек.

- Не-е, - протянул проводник. - Я вижу очень далеко без дурбина. Нет такой страны...

- Она есть, - сказал Махмуд-бек.

- Где? - весело спросил проводник.

- У каждого своя, родная.

Проводник пожал плечами. Адхам слышал весь разговор, но даже не повернулся.

О какой стране думает он? Неужели юноша действительно ждет той минуты, когда перейдет границу?

Несколько раз Махмуд-бек замечал, как Адхам жадно рассматривал границу, привставая на стременах.

За долгие годы на чужбине Махмуд-бек часто провожал людей на советскую сторону. Какой бы

выдержкой и храбростью они ни отличались, подходя к границе, выдавали себя беспокойством,

тревожным состоянием. Вот и Адхам так же выдает себя. Он очень хочет вырваться из чужого мира. Но

Махмуд-бек не может еще поверить этому юноше.

Адхам может, конечно, пригодиться. Как он старательно запоминает каждое слово Махмуд-бека. Пусть

запоминает. .

Возможно, пока Махмуд-бек спустится с гор, его молодой спутник выложит все чекистам о скрытых

тропах, о становище Джанибека-кази.

Пусть запоминает. .

Нога болела. Проводник заметил это по лицу Махмуд-бека.

В теплом, пропахшем дымом доме с низкими законченными потолками было уютно и спокойно.

- Я позову мулло.

У памирцев мулло - просто грамотный человек. Он, конечно, может и прочесть молитву, и оказать

действенную помощь.

Мулло был нестарым и, видно, знающим человеком. Он осторожно стал толочь две драгоценные

горошинки в глиняной пиале. Потом добавил какие-то травы, налил горячее молоко, всего несколько

капель. И стал натирать ногу Махмуд-беку. О своем лекарстве мулло ничего не сказал, но Махмуд-бек

догадался, что в снадобье был змеиный яд.

- К утру пройдет. . - коротко сказал мулло. И только после этого прочитал молитву.

Утром мулло даже не спросил о самочувствии больного. Он был уверен, что ночь прошла

благополучно, гость может двигаться дальше, по своим делам.

- Я вот принес вам... - сказал мулло и протянул кусочек бересты памирской березы.

На ней было нацарапано несколько слов молитвы. С такими амулетами можно часто встретить людей

в горах.