Николай Фере - Мой учитель

Посад, на родину Татьяны Михайловны. Крюков в те годы был небольшим рабочим

поселком, но неподалеку находился Кременчуг, довольно большой торговый город с

несколькими учебными заведениями. Для Тоси, уже заканчивавшего начальную школу, с

переездом в Крюков открывалась возможность продолжать образование. Кроме того

заработок Семена Григорьевича в Крюкове обещал быть выше, чем в Белополье.

Семен Григорьевич переехал на новое место работы один, а через некоторое время,

когда Тося уже закончил начальную школу, перевез и семью. Тося сразу же был определен в

Кременчугское четырехклассное городское училище, в котором учились дети мелких

служащих, мещан и рабочих.

Учился Тося хорошо, и у него по-прежнему не было других отметок, кроме пятерок.

Семен Григорьевич гордился успехами сына, но не баловал его похвалами, только изредка,

бывало, скажет Тосе: «Ну, покажи им там, как может учиться сын рабочего!»

В Крюкове, расположенном на открытом песчаном берегу Днепра, в те времена было

мало зелени. Сильный ветер постоянно вздымал тучи пыли и разносил окрест паровозную

копоть. Тосе, привыкшему с детства к лесной прохладе, чистому воздуху, сочной и яркой

природе лесостепной полосы, было тяжело на новом месте. Только Днепр рассеивал

грустные мысли мальчика, тосковавшего по родным местам. Катание с товарищами на лодке

по великой реке было самым большим его наслаждением в те годы.

Настойчивость и упорство в достижении цели отличали его с самого детства. Антон

Семенович обладал замечательно четким почерком, хорошо памятным всем, кто вел с ним

переписку. Еще будучи учеником городского училища, он заставил себя научиться

каллиграфическому письму, — эта маленькая история любопытна как пример волевой

настойчивости ребенка.

– 53 –

В Крюкове Семену Григорьевичу пришлось в качестве цехового мастера составлять

отчеты о работе цеха. Писал он плохо и однажды поручил сыну переписать отчет. Тося

переписал, отец посмотрел и нахмурился:

— Это что, ворона лапой тут водила? Чему вас там учат, в училище?

Больше разговоров на эту тему не было. Прошло некоторое время. Семен Григорьевич

поручил сыну перебелить новый отчет. Тося сел за работу и вскоре подал отцу бумаги,

переписанные с каллиграфической четкостью. На лице Семена Григорьевича появилась

довольная улыбка. Но он не знал, какого труда стоило мальчику переменить свой почерк...

Последний год учебы в городском училище оказался для Тоси очень тяжелым. У него

развилась сильная близорукость, и он начал носить очки... А потом глаза заболели, и врач на

месяц запретил ему читать. Для Тоси, которого без книги никто не видел, это было тяжелее

самого мучительного наказания. Товарищи по училищу приходили к нему, читали вслух

заданное на дом, он мысленно сейчас же повторял услышанное. Когда после месячного

перерыва Тося пришел в класс, учителя поразились его блестящим ответам и не поверили,

что в течение месяца он не читал учебников.

Вскоре тяжело заболел Семен Григорьевич. Тося решил бросить школу и поступить на

работу, но Татьяна Михайловна твердо заявила:

— Пока я жива и могу сама подрабатывать, я не разрешу тебе это сделать!

В 1904 году Тося отлично окончил полный курс четырехклассного городского

училища и, как это полагалось во всякой патриархальной семье, спросил отца, что ему делать

дальше. Отец, давно обдумавший ответ на этот вопрос, сказал:

— Пойдешь учиться дальше — на учителя.

Воля отца совпала с желанием сына. Тося часто мысленно представлял себя в роли

своего любимого учителя — преподавателя русского языка и литературы Григория

Петровича Каминского, человека передовых взглядов, глубоко понимавшего русскую

литературу и умевшего передать любовь к ней своим ученикам.

Шестнадцатилетний Антон Макаренко поступил на годичные курсы при городском

училище. Эти курсы готовили учителей начальных школ. Литературу здесь преподавал тог

же Г.П. Каминский. Антон Макаренко был его любимым учеником, в котором он прозревал

педагогический и литературный талант. Учитель и ученик встречались не только на курсах,

но и дома. Эти встречи не прошли даром для Антона Семеновича. Он прекрасно изучил

русскую классику и мог читать наизусть целые страницы прозы — Гоголя, Тургенева, Чехова,

Короленко...

В ту пору юный Макаренко начал знакомиться и с произведениями М. Горького,

оказавшими на него огромное влияние и во многом определившими весь его дальнейший

духовный и политический рост.

В 1905 году окончивший курсы молодой учитель был зачислен преподавателем в

Крюковское двухклассное железнодорожное начальное училище.

Получить высшее образование Антону Семеновичу удалось позже. В те годы

материальное положение семьи не позволяло этого сделать. Хотя отец, поправившись, и

начал вновь работать, но чувствовал себя слабым, ходил, опираясь на палку. Еще до своей

болезни Семён Григорьевич залез в долги.

Татьяна Михайловна рассказывала один любопытный эпизод, относящийся к тому

времени...

Местные торговцы, поставлявшие материалы в мастерскую, где работал Семен

Григорьевич, знали о его неподкупности и не рисковали соблазнять старого мастера на какие-

либо сделки, когда он принимал от них материалы. Но стоило им проведать, что положение

семьи Макаренко ухудшилось, как один из них решил, что теперь-то уже удастся подкупить

Семена Григорьевича, чтобы он стал не слишком придирчивым. Зайдя вечером на квартиру

Макаренко, торговец без обиняков предложил ему взятку. Возмущенный Семен Григорьевич

– 54 –

начал колотить торговца палкой. Тот выскочил во двор, но Семен Григорьевич бросился за

ним и продолжал бить его до самых ворот.

Все это произошло на глазах Татьяны Михайловны. Она рассказывала мне, что, когда

домой пришел Антон Семенович и узнал обо всем происшедшем, он с жаром воскликнул:

— Жаль, что меня дома не было, а то бы я ему порядком добавил! На всю жизнь

запомнил бы, что рабочий класс не продается!

Шесть лет Антон Семенович проработал учителем в Крюкове — с 1905 по 1911 год. В

революционную пору 1905 года семнадцатилетний юноша вместе с забастовавшими

рабочими Крюковских железнодорожных мастерских участвовал в митингах, на которых

простой люд демонстрировал свою волю к борьбе с самодержавием. Он открыто возмущался

действиями жандармов и казаков, плетьми разгонявших бастующих рабочих, и, по-видимому,

только молодость спасла его от преследований полицейских шпиков. Он был одним из

активнейших делегатов Люботинского съезда учителей. Участие в революции 1905 года