Харий Галинь - Повести писателей Латвии

— Вы же знаете, теть, с первого числа нам на работу.

— Какая ж работа, когда детей еще нет в школе?

— Кабинет истории надо привести в порядок… Дел много, всего не перескажешь. И потом, для учителей ведь тот же закон, что для всех: отпуск кончился, надо быть на работе.

— Ну да, служба она служба и есть. Только вот погреб не закончили. Начнутся дожди, а ну как глина поползет…

— Мы бы и начинать одни не стали. Не подведи ваша бывшая невестка с мужем, и вправду осенью картошка была бы в погребе, как тот пустозвон обещал. Так ведь пропали и про святое дело свое забыли, — Дагния разогнулась и взглянула на тетю, карие глаза сверкнули, как зажигалка, Мирта чуть не испугалась.

— И Даумант не пришел помочь, — простонала она.

— Что на Дауманта надеяться? У него то сенокос, то уборка. Дни и ночи на комбайне. Хорошо, если в своем-то доме успевает что сделать, — отрезала Дагния.

— Даг, ты скоро? — сунув голову в дверь, спросил Мартынь.

— Сейчас, оденусь только.

Увидев тетю, Тутер подошел и сел с ней рядом. Дагния со своей одеждой выскочила в соседнюю комнату.

— Помру тут одна, никто и не узнает. Пока найдут, крысы нос обгрызут, как вон Петеру Лациту, — с тоской проговорила старая женщина.

— Приедет Олита, привезет бальзам, и будешь жить сто лет.

— Нет, где уж, — покачала головой Мирта.

— И мы тебя не бросим. Только с автобусами морока… Все время на дорогу уходит. Вот если бы на меня доверенность оформить, тогда на машине можно было бы каждую неделю подкатывать. Все равно ведь ты одна никуда не ездишь.

— Виктор обещал на базар с яблоками свозить.

— Обещанного три года ждут.

— Хоть бы и так, только Серку из дома не выпущу. Не могу я. А в Ригу и подавно. Опасно там.

— Ну конечно! Лучше в Гулбене! К бывшей да сплывшей невестке! — Тупое упрямство тетки взбесило Тутера.

— Что вы с Дагнией на них кидаетесь как скаженные? Чем уж они вам так насолили?

В дверях показался Угис.

— Теть, можно яблок с собой взять?

— Собирай, собирай, все равно корове скормить придется. Только зелены еще.

— Ничего, белый налив уже вкусный.

— Ты, детка, в дорогу ничего получше-то не наденешь? — не удержалась от вопроса Мирта, увидев парня в тех же линялых бумажных штанах.

— Нет, и так хорошо, — буркнул он и хлопнул дверью.

— Совсем вы дите не одеваете, — упрекнула тетя. — Неужто на его долю не хватает, оба ведь получаете.

— Сейчас мода такая. — Мартынь встал. — Пойду попробую, заводится ли еще эта таратайка.

— В последнюю минуту! — Мирта так и всплеснула руками. — И что за человек, неужто вчера нельзя было моциклет спробовать! А еще хочет, чтобы лимузин ему доверили! Нет уж, Серку из глаз выпускать не годится, хучь ты, племянник, обижайся, хоть нет.

Она встала с кровати и, как была, в одной рубашке, подошла к окну. Подумать только, ночью выпал снег! Вот почему в комнате светлее стало. Ни разу, ни разу в свой день рождения Мирта не видела снега.

На липе еще листьев полно, они удержали снег, поэтому стол и скамья под деревом темные. Да и тот, что / выпал, уже тает, холода-то нет. И все-таки снег был, хотя октябрь еще до середины не добрался. Крыши белые, двор будто простыней покрыт, утыканной зелеными иголками: трава торчит из-под снега. Такой не улежит. Плохой знак, плохой — быть зиме непостоянной. В метель ветер будет дом насквозь продувать, к оттепели — кости ныть. А там кто знает, не пришлось бы с белым светом проститься: когда первый снег выпадает ночью, больше старые люди мрут. Дешево, дешево Мартыню дом с лимузином достанется: за один укос, ну, еще полкрыши присчитать можно да яму эту, под погреб. Лучше бы и не рыли ее вовсе, сейчас наполовину водой залита, были бы гуси, хоть пускай, как в пруд.

Мирта всплакнула. В прошлом году на день рождения были розы, и пирог нашла на скамеечке. Сегодня никто через двор не проходил — видно было бы. Опять одинешенька, всеми забытая. Мирта продрогла. Нет, нарочно губить себя нельзя, надо одеваться, скотинушка ждет.

Справив все утренние дела, она съела кусок хлеба с салом, накинула на плечи большой платок и села у окна. Непривычно было этак-то бездельничать, прямо чистый грех, да чем ты, старый человек, займешься, если корову выгонять не надо, картошка и овощи убраны. Набрать петли для носка или рукавицы? Так вязать не для кого, к чему и глаза портить.

Так и сидела она, вспоминая времена, когда сама была молодая и сильная, когда подрастали мальчишки. В ушах зазвенели детские голоса. Гедерт и Майгонис хватают первый легкий снег, лепят снежки и кидают друг в друга… Снег прилипает к обувке, где ступишь, там остается черный круг, а ногам делается тяжело, будто поверх ботинок снежные онучи обуты.

Что это? Мирта привстала. Ах, да это ее собственные следы, в хлев и обратно… А вот какая-то фигура все-таки показалась. Идет сюда. Мирта узнала соседку Элгу. Слышала, как она обила снег у порога, без стука открыла дверь на кухню, а у комнаты поцарапалась.

— Входи! — пригласила Мирта.

— Здравствуй, соседушка! Чинно уселась, только поздравления и принимать!

Поставив сумку, Элга вынула сверток и протянула юбилярше:

— С днем рождения тебя! Жаль, нет цветов, прошлой ночью последние снег приморозил. Зато вот в поселке, в столовой, продавали ватрушки, совсем теплые были. Может, не завтракала еще, взгляни-ка!

Она вынула из сумки большой бумажный кулек и положила на стол.

— Ела я, не хочется. А тут что? — Мирта пощупала сверток.

— Разворачивай, увидишь!

На колени старушки скользнул шелк.

— Не успею я всех платков сносить, — вздохнула она. — Помру — назад получишь.

— Опять ты про это…

— В ваши годы люди про жизнь говорят, в мои — про смерть. Кому что.

— На почте мне поздравления передали, чтоб тебе отнесла.

— Поздравления, говоришь? — Мирта оживилась.

Элга протянула конверт и две телеграммы. Старая взяла в руки, принялась рассматривать: на одном бланке была большая желтая роза, на другом — ветка с багряными листьями.

— Прочти, не хочется очки искать.

Сверху оказалась та, что с веткой.

— «Пусть твою жизнь придет…» Ага, в твою, значит… «Пусть твою жизнь придет вся красота осени Рижане».

— А сами не могли приехать! — Мирта поджала губы. Конечно, бумагу послать легче.

— Так не воскресенье ведь.

— Их и в воскресенье не было. Картошку не помогли выкопать, ты сама видела, каково мне было… Без вас не знаю, что бы я и делала.

— Мы не могли не помочь. Сами сажали, самим и выкапывать, и все такое… — улыбнулась Элга.

— А они могли не помочь? Как родных детей приняла, на всем готовом… Наверно, осерчали, что лимузин в Ригу не дала.

— Ну и пускай бы себе ехали, соседушка! Машина, на месте стоя, все равно ржавеет.