Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия

— Придет время — узнаешь!

В кабинет Усть-Уйского военкома Новгородцева вошел молодой человек в военной форме. Козырнув, отрапортовал четко:

— По распоряжению начальника продотряда младший политрук Третьяков прибыл в ваше распоряжение, — и пристукнул каблуками.

Прочитав письмо Шемета, Новгородцев поднял усталые глаза:

— В разведке служил?

— В девятнадцатом году в отряде «Седого», у Григория Ивановича Русакова.

— Дельную школу прошел. Что ж, давай устраивайся с жильем, — Новгородцев вызвал дежурного по военкомату.

— Скажите начхозу, чтобы выдал товарищу на два дня провиант и обеспечил квартирой. А вас прошу зайти ко мне пораньше с утра.

Спустившись с крыльца и подойдя к своему коню, Третьяков погладил его пышную гриву. Чувствуя ласку, конь повернул голову и дотронулся губами до плеча хозяина. Дороне стало грустно: надо расставаться. Надолго ли? Тяжело вздохнув, ввел коня во двор военкомата, расседлал и передал конюху. Утром он явился к Новгородцеву.

— Как спалось? — приветливо спросил тот.

— Хорошо, — бодро ответил Дороня и, помолчав, добавил: — Вот только о коне забота.

— Лошадь будет в надежных руках. Конюхом у нас старый кавалерист. Свое дело любит. Садитесь, поговорим о деле. — Новгородцев вышел из-за стола, проверил, плотно ли закрыта дверь.

— Узнать место, где скрывается голубая банда — задача не из легких, — начал он не спеша. — Они, как волчья стая, рыскают повсюду. Но волки имеют логово, а бандиты — свою базу. Нам нужно ее найти во что бы то ни стало. Есть сведения, что кулак Дорофей Толстопятов тесно связан с бандой. С него и начинать. План таков: явишься к Толстопятову под видом дезертира. Ухо с ним держи востро. Он как налим. За жабры не скоро возьмешь.

— Попытаюсь удержать, — улыбнулся Дороня.

— Дальше. Толстопятов, очевидно, поставит тебя на «карантин». Вот тут-то и будут нужны сноровка и терпение. Срок возвращения я сейчас не предрешаю, все будет зависеть от обстоятельств. — Новгородцев выдвинул ящик письменного стола, достал револьвер и патроны.

— Это вы захватили, когда бежали из воинской части, — переходя на «вы», насмешливо улыбнулся военком. — Форменное обмундирование променяли на английское, которое лежит там, — Новгородцев кивнул в сторону небольшой ширмы. — Документов у вас нет. Дезертиру их иметь не полагается. Ваше имя Сергей. А теперь прошу переодеться.

Через несколько минут Дороня появился из-за ширмы в новом английском френче, плотно облегавшем стройную фигуру. На ногах — добротные ботинки с обмотками цвета хаки, на голове — пробковый шлем.

Новгородцев внимательно осмотрел его и, довольный, похлопал по плечу:

— Английское обмундирование вы достали у приятеля-колчаковца. Револьвер спрячьте подальше… Чуть не забыл, вы кушали?

— Спасибо, сыт.

— Хорошо. Заимка Толстопятова стоит вот здесь, — военком подошел к карте и указал местонахождение заимки. — Главное — берегите себя.

Новгородцев открыл дверь кабинета и крикнул в соседнюю комнату:

— Позовите дежурного с подводой!

Через несколько минут вошла немолодая казачка.

— Вот что, Марфа Даниловна, отвезите этого товарища на Краснопеевскую мельницу!

— Что ж, можно отвезти. Лошадь застоялась. Ты готов? — спросила подводчица.

— Так точно, — ответил бодро Дороня.

Марфа Даниловна вышла.

— Если недели через две не вернусь, сообщите начальнику продотряда. — Глаза Дорони посуровели. Крепкое пожатие руки было ответом Новгородцева.

Когда Дороня вышел, военком опустился на стул и долго сидел в глубокой задумчивости. Перед ним мелькали картины прошлого: Челябинская тюрьма, таежные урманы Сибири. Иркутск, возвращение домой. «Борьба продолжается. На смену пришли другие, сильные духом бойцы. Им суждено продолжать наше дело — строить новый мир».

Через час в кабинет ворвалась Марфа Даниловна. Держа в одной руке кнут, поправляя другой сползший на затылок платок, она зачастила:

— Михайло Иваныч, да что же это делается? Повезла, значит, я этого человека на мельницу, гляжу — сидит спокойненько. Я давай его пытать: чей да откуда. А он сквозь зубы: «Езжай, тетка». Ладно, еду. Только подъехали к развилке, вижу — он с телеги скок. Спрашиваю: «Куда?» — «Не твое дело». — «Как то исть не мое? Приказано на мельницу тебя доставить, а ты в чистом поле волком рыскать будешь, што ли?» — Марфа Даниловна обтерла концом платка потное лицо и, оглянувшись на дверь, зашептала: — А он, трижды проклят, вынул тут леворвер и давай вертеть им под моим носом. — «Привяжи, грит, тетка, язык да поворачивай обратно. А когда приедешь в станицу, скажи военкому спасибо за то, что дезелтирам подводы представляет». Тут я и обмерла, он, значит, с ухмылкой: «Чо, грит, испужалась, старая сорока? — потом как гаркнет: — Поворачивай оглобли, а то прошью тебя насквозь из леворвера!» Я, значит, по коню — хлоп-хлоп, а сама трясусь как в лихоманке.

С трудом сдерживая улыбку, Новгородцев покачал головой:

— Прошляпили мы с тобой, Марфа Даниловна, дезертира.

— А што, если наших казаков за ним послать, а? — Марфа Даниловна вопросительно посмотрела на военкома.

— Где найдешь, да и времени много прошло. Поезжай лучше, голубка, домой, отдыхай.

Вздохнув, женщина вышла.

«Итак, младший политрук продотряда Дороня Третьяков исчез. Вместо него в районе появился неизвестный дезертир. Все идет пока по плану», — подумал Новгородцев.

Проводив взглядом мчавшуюся во весь опор подводу, на ней испуганную подводчицу, Дороня зорко огляделся и зашагал к заимке Толстопятова.

«Посмотрим как примет меня тезка», — думал он. Потрескавшаяся земля, редкий полынник, степное безмолвие, знойный воздух — все начало угнетать Дороню. Он заметил далеко на горизонте темную полоску леса.

«Там должно быть жилье заимщика», — нащупав в кармане револьвер, свернул на проселочную дорогу. Вот видна уже железная крыша добротного толстопятовского дома.

Заметив дородную фигуру человека, стоявшего у ворот, Дороня поспешно свернул с дороги и, подойдя к большому зароду соломы, сделал вид, что зарывается в него.

— Помогай бог, — послышался за спиной насмешливый голос. — Что, солома моя поглянулась аль квартиру здесь облюбовал?

Дороня неторопливо повернулся к заимщику и, опустив глаза, произнес смущенно:

— Спрятаться хотел.

— Ишь ты, — ухмыльнулся хозяин и степенно погладил бороду. — Добрый человек да к тому еще к ночи от людей не прячется. Откуда? — уже резко спросил он.

— Из села Половинного, — робко ответил Дороня.

— Далеконько забрел. Дезертир? Что молчишь, отвечай.

— Беглый я, — чуть слышно промолвил пришелец.

Толстопятов, разглядывая незнакомца, обошел с боку и неожиданно толчком опрокинул Дороню навзничь.