Валентин Овечкин - Том 2

До Мартынова стали доходить в больницу самые разноречивые слухи о директоре Надеждинской МТС. Рассказывала ему о Долгушине, что слышала от людей, и жена. Были у него и Руденко, и Грибов, и Щукин, и Рыжков. Редактор районной газеты и Саша Трубицын показывали ему письма, полученные в райкоме и редакции из Надеждинской МТС, с подписями и анонимные. Одни корреспонденты называли Долгушина актером, позером и бюрократом, другие горячо вступались за него, считали его настоящим коммунистом, а бюрократами называли тех, кто стал ему с первых дней работы в МТС чинить препятствия. Показал ему как-то Трубицын и донесение Холодова Троицкому райкому (копия обкому КПСС) о «художествах», как тот писал, директора Надеждинской МТС, где с большой точностью были перечислены все ошибки и промахи, совершенные Долгушиным за время его работы в МТС.

Мартынов передал Медведеву записку через Трубицына, попросил Медведева зайти к нему в больницу.

— Знаешь, Василий Михайлович, — сказал Мартынов, — я думаю, нам нужно бы для пользы дела перевести Борзову из Семидубовской МТС в Надеждинку к Долгушину. На ту же работу — секретарем парторганизации МТС.

— За Марьей Сергеевной дважды уже приезжал ее муж из Борисовки. Уговаривает ее вернуться к нему.

— Да?.. Почему — вернуться? Не она ведь ушла от него, он отсюда уехал без нее и не принял ее, когда она ездила туда.

— Не знаю, как у них было. Зовет, в общем, в Борисовку. Он опять пошел в гору. Заместителем председателя райисполкома работает. А сейчас там председатель болеет тяжело, отправили его на лечение — Борзов третий месяц сидит в райисполкоме за хозяина.

— А, вон что. И, вероятно, посоветовали ему исправить свою бытовую ошибку? Разошелся с этой лаборанткой, чтобы не портила ему анкету, и зовет назад Марью Сергеевну с детьми?.. Ну и как она? Собирается переезжать?

— Ничего пока не заявляла нам.

— А если не заявляла, что ж… Вот, я думаю, надо бы сделать так. В Семидубовке зональный секретарь Кольцов — сильный работник. С Глотовым у них ладится. Старик тоже из тех коммунистов, что интересы партии на мелочи не разменивают. В общем, там у нас благополучно. Сработаются. А вот у Долгушина с Холодовым что-то не получается. Дело пахнет не контактом, а конфликтом. И кто прав, кто виноват — трудно пока разобраться. Оба для нас люди новые. Надо бы туда еще нашего проверенного работника. Марью Сергеевну туда — секретарем парторганизации.

— А в Семидубовку кого секретарем?

— Там можно из местных коммунистов выбрать.

— Нехорошее это дело — перебрасывать часто людей с места на место. Она в Семидубовке успела без году неделю поработать. Ну, если настаиваешь, поговорю с нею и обсудим на бюро, — согласился не очень охотно Медведев.

Прощаясь с Мартыновым, осторожно коснувшись кончиков пальцев его правой забинтованной руки, лежавшей поверх одеяла, Медведев заметил с некоторым неудовольствием:

— А вообще-то, Петр Илларионович, ты же сейчас на бюллетене. Чего беспокоишься? Лежал бы себе, почитывал романы. Я тебе пришлю двухтомник О’Генри, американские рассказы. Вчера взял в Когизе. Занятные рассказы.

— Литературы-то у меня хватает. — Мартынов повел левой рукой вокруг себя, указывая на белые больничные табуретки, заваленные газетами и журналами. — Да, ты прав, — усмехнулся он. — Я на бюллетене и формально, так сказать, не у дел. В отставке на неопределенное время. Вы вообще можете к черту послать меня с моими советами. Пока я болен — ты первый секретарь. Но давай, Василий Михайлыч, без формализма. Заходи ко мне почаще. Ум — хорошо, два — лучше… Или думаешь, что я уже из больницы не вернусь на старое место? Привыкаешь к самостоятельности? Не знаю, может быть, и не вернусь. Месяца два еще проваляюсь. Воды за это время много утечет. А там — как обком решит.

Марья Сергеевна, узнав, что это рекомендация Мартынова, и будучи тоже наслышана о Долгушине как об интересном человеке, дала согласие на переезд в Надеждинскую МТС. Через неделю она уже была избрана там секретарем парторганизации.

Из райкома позвонили в МТС Холодову и сказали, что Медведев требует представить ему к двенадцати часам дня социалистические обязательства на весенний сев всех бригадиров тракторных бригад и трех-четырех трактористов от каждой бригады.

Бригадиры по случаю последних сборов перед выездом в поле были все на усадьбе МТС. Были здесь и трактористы. Холодов разыскал Марью Сергеевну и вместе с нею быстро «оформил» понадобившиеся Медведеву сведения. Перед тем как передать их по телефону в райком, они зашли к Долгушину, показали ему список трактористов, взявших обязательства.

Долгушин, внимательно прочитав бумажку, усмехнулся, отложил ее в сторону, придавил пресс-папье.

— В десять часов, говорите, позвонили? И потребовали представить к двенадцати часам? И вы уже это дело провернули? Быстро, быстро!.. Марья Сергеевна! Когда вы были трактористкой, вы тоже вот так необдуманно давали соцобязательства? Называли первую пришедшую в голову цифру?

Борзова покраснела.

— Я, Христофор Данилыч, если обещала вспахать за сезон столько-то гектаров, то все учитывала, как именно я это смогу сделать. И сколько обещала, столько и вырабатывала.

— Все учитывали, говорите? А когда ж эти ребята, — Долгушин провел пальцем по списку, — успели все учесть? Они же это вам на ходу говорили, а вы на ходу записали… Григорий Петрович! — обратился он к Холодову. — Если эти сведения нужны товарищу Медведеву лишь для формы, то можете, конечно, их передать сейчас. Я-то их не подпишу. Не вижу смысла и пользы в этих взятых с потолка цифрах. Если же это нужно для дела, то прошу вас поговорить с Медведевым и убедить его подождать до завтра. Сегодня я занят, а завтра мы соберем трактористов и потолкуем с ними обстоятельно. Целый день для этого отведем, если ничто не помешает.

Холодов ничего не сказал, взял свой список, сунул в полевую сумку, которую носил всегда на ремне через плечо, и пошел в соседнюю комнату звонить по телефону. Медведев разрешил представить сведения завтра.

На другой день у конторы МТС спозаранку кипела работа: трактористы вынесли из конторы табуретки и брились-стриглись прямо под открытым небом, на легком утреннем морозце. Предприимчивый надеждинский парикмахер, узнав о собрании механизаторов в МТС, сообразил, что в это утро ему представится там возможность хорошо подзаработать. Всем известны уже были новые порядки, вводимые директором Надеждинской МТС. Долгушин не раз делал замечания трактористам в шутливой форме, но довольно неприятные и надолго запоминающиеся, — приходившим на собрание в грязном виде, с небритой неделю бородой, а чуть выпивших просто выпроваживал из своего кабинета; за появление же в нетрезвом виде на работе строго наказывал, штрафовал. Не всем нравились такие «московские» порядки, кое-кто и за это поругивал Долгушина бюрократом.