Федор Панфёров - Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье

— Не с того конца начинаешь, Иннокентий Савельевич. Не с нашего бычка надо начинать, а вот с чего. Пойдемте, покажу работу нашей Марьям. Удачница она, Марьям, дочь чабана: сумела вывести ту породу, какая и нужна для степей.

Наталья Михайловна ввела гостей в небольшое помещение, построенное впритык к коровнику, и показала коров совсем иной расцветки, нежели те, что видели гости. Эти были почти такого же роста, только ноги короче, а по ярко-золотистой рубашке у них рябью разбросались черные пятна. Вымя еще молодое, рога аккуратные, словно точеные. Чуть в стороне от них и тоже на привязи стояли три быка. Один — красно-огненный, длинноногий, горбатый и с огромными рогами: хоть в два обхвата бревно клади — уложится. Другой — пятнистый, как и Тамара. Третий, совсем еще молоденький, — золотисто-рябый.

— Марьям повезло. Да и не то слово: «повезло». Она изучила, что было сделано до нее, поняла, например, где мы скололись, и вывела вот такую породу коровушек, каких вы сейчас и видите. Эти коровки не уступают нашим ни по молоку, ни по мясу, но они ценнее наших потому, что смогут освоить степи: приспособлены к здешнему суровому климату. Марьям называет своих коровушек «дочками» Вот у нее и проси бычка, Иннокентий Савельевич.

Когда они покинули здание и вышли во двор, Аким Морев, до усталости переполненный впечатлениями, спросил Наталью Михайловну:

— А где же директор?

Наталья Михайловна сказала:

— Марьям коровушек своих привела сюда на смотрины: сегодня собираются животноводы со всех ферм. Двойные смотрины-то у нас будут: «дочек» Марьям посмотрим, да и невесту директора, Елену Петровну. Мы так рады, так рады за него!

Аким Морев отрывисто спросил:

— Так где же они у вас… нареченные?

В эту минуту во двор вбежала Лиза. Она сошла с машины сразу, как только они въехали в городок, сказав: «Я разыщу Дудина». Теперь, вбежав, она на ходу прокричала:

— Нашла! Нашла! Дудин и директор ночевали на птицефабрике. Оттуда прискакали сюда да прямо на Волгу: купаться! — Лиза звонко рассмеялась и повернулась к Наталье Михайловне. — Разыскала я их, а как сообщить-то им: ведь голые. А сообщить надо. Так я зажмурилась, разбежалась, потом повернулась к ним спиной и прокричала: «Аким Петрович Морев на ферме! Ждет вас!» Ну и всполошились!

«К свадьбе готовятся. С похмелья потянуло купаться, — зло подумал Аким Морев и с этой минуты, отсев в сторонку, будто оглох, поджидая Ермолаева, Дудина и Елену. — Как-то она посмотрит на меня? Возможно, и не пойдет с ними сюда. А лучше бы уж сразу. Да. Да. Вот сейчас прибудут нареченные… и… и я окажусь в дураках».

Во дворик вбежал маленький человек в белом халате. Халат был обыкновенный, но человек настолько мал, что полы волочились по земле и рукава болтались, как у грузинского плясуна. Голова у человека, как и лицо, чисто выбрита, черные глаза сверкают.

«Наверное, врач», — подумал Аким Морев и встал, намереваясь поздороваться и кое-что расспросить у него о Тамаре. Но человек высвободил руку из рукава, протянул ее Акиму Мореву и проговорил:

— Здравствуйте, Аким Петрович. Вот не ждал-то!

— Я секретарь райкома Дудин. Ну, Дудин! Что вы так на меня смотрите? Не узнаете?

«Нет. Не пьяный. Впрочем, выпили, искупались — вот и свеженький», — думал в эту секунду Аким Морев, действительно внимательно изучая лицо Дудина, отыскивая на нем следы попойки, и наконец проговорил:

— Да так, смотрю… Не узнал сразу. А потом, что это вы райком распустили?

— То есть как распустил? — И черные сверкающие глаза Дудина стали как буравчики. — Видите ли… у нас в прошлом году тут проезжал товарищ Моргунов, член Центрального Комитета партии. Приехал и глядит: у райкома подводы — на лошадях, на волах; у райисполкома подводы — на конях, на волах… И сразу к приезжим: откуда? Ну, ему: за сто там километров, за восемьдесят… По каким вопросам? Один привез сведения, как развивается у него поголовье овец, сколько прибыло, сколько убыло; другой — о рогатом скоте; третий — о сенозаготовках и так далее. Выслушал товарищ Моргунов, вошел в райком. Мы заседаем, а приезжие к нам в очередь, как за медом. Посидел на заседании товарищ Моргунов. Вот человек так человек! Я думал, критиковать сейчас начнет: мало ли грехов у нас, а они особенно выпирают, грехи-то, когда требуется. А он сидит, слушает. Руки чуть пониже груди сложил… Привычка такая… пальцами перебирает и внимательно всех слушает… Только в уголках губ смешок… добрый, и в то же время ядовитый, как бы говорящий: «Эх вы, головы садовые!» — Дудин передохнул, чему-то усмехнулся и снова: — Вечером за ужином и говорит… спокойно, раздумчиво: «Товарищ Дудин, вот вы заседали сегодня восемь часов сорок минут. Не тошновато было? Вы только откровенно… по-дружески скажите». Я подумал, переглянулся со своими товарищами и отвечаю: «Так тошно, аж пятки болят!» Моргунов засмеялся. Хорошо засмеялся, как юноша, и в ответ мне: «Спасибо за откровенность. Оно так и есть — пятки болят. У вас пятки, а у товарищей, которые едут к вам за восемьдесят, за сто километров, да еще на волах, — у тех, наверное, спины трещат. Так ведь?» — «Да, так», — подтвердили мы все. А он свое: «А вы бы попробовали управлять делами на местах. Распределили бы район между секретарями, заведующими отделами: тому-то совхоз, тому-то колхозы, тому-то МТС, тому-то то-то, — и пусть они в понедельник же отправляются к своим местам и занимаются там делами. Телефонизирован у вас район? Ну, вот и хорошо. По телефону вам сводки будут передавать, сведения, будете советоваться. А когда надо — соберете их всех, позаседайте. Право же, интересней пойдут заседания, если вы все окунетесь с головой в жизнь, да и народ избавите от ненужных поездок в район». — Дудин некоторое время думал, и вдруг его черные глаза снова загорелись огоньками. — Вот с тех пор мы все на местах, Аким Петрович.

Акима Морева как будто что-то кольнуло в бок. Подхватывая с земли сухую травинку, он накренился, скрывая смущение.

«Как хорошо, что я сразу резко не осудил. Но чего же молчит наш Мордвинов? Почему мы, члены бюро обкома, ничего об этом опыте не знаем?» — И, подняв глаза на Дудина, спросил:

— И что же это вам дало?

— Каждую субботу съезжаемся… ну, прямо-таки как из хороших театров: каждому есть о чем рассказать, все оживлены, и заседания у нас уже не нудные, а боевые, порою драчливые.

Лиза колко заметила:

— Акиму Петровичу очень не понравилось, что у райкома только воробушки дерутся.

— Дело не в воробушках. А вот на что мы натолкнулись: оказывается, гуртоправы коров доят, бьют масло — и на базар, — резко произнес Аким Морев, полагая, что этого Дудин не знает. Но тот только всплеснул руками:

— Доят. Масло продают.