Всеволод Кочетов - Избрание сочинения в трех томах. Том второй

Илья Матвеевич с увлечением, с азартом читал о новшествах, какие ввел в кораблестроение «подручный пароходного машиниста». Было их немало, этих новшеств. Они касались разметочных, сверловочных, сборочных работ, клепки, чеканки, изготовления чертежей, проектирования. Петр Акиндинович умел охватить своим умом весь огромный и сложный процесс кораблестроения.

Весело усмехнулся Илья Матвеевич над тем, как Н. Е. Кутейников, в те времена самый образованный русский корабельный инженер, пытался проверять правильность тех или иных размеров, которые Титов назначал на глаз… Поймать Титова никогда не удавалось. Расчеты, произведенные по всем правилам науки, только подтверждали точность титовского глаза. Вот ведь каков был человек! Вот что значит опыт, практика!

Но что такое, что пишет академик Крылов?! Возможно ли, чтобы Титов мог сказать: «Обучи ты меня этой цифири, сколько ее для моего дела нужно»?.. Да сказал бы — еще ладно. Возвратясь с завода, он садился за задачник и до поздней ночи решал задачу за задачей. «Так, — читал Илья Матвеевич дальше, — мы в два года прошли элементарную алгебру, тригонометрию, начало аналитической геометрии, начало дифференциального и интегрального исчисления, основания статики, основания учения о сопротивлении материалов и начало теории корабля. Титову было тогда 48–49 лет».

Рабочий день давно кончился, в конторке стояла тишина, тикали ходики, под полом плескалось. Можно было без помех пораздумывать о человеке, по возрасту немногим моложе его, Ильи Матвеевича, — всего несколькими годами, — но который сел за учебник. Неужели вот так все в этот учебник и упрется? Учиться! А где учиться? И как? И чему? По десять лет люди в школе сидят, по пять, по шесть в институтах… Это что же, если начинать все с начала, — до могилы доучишься, а полную науку так и не осилишь. С кем бы поговорить об этом, с кем посоветоваться? Антон? Антон сказать полезное слово может, но в семье надо авторитет держать и виду не показывать, что зашатался. К директору, сходить, к парторгу? Еще не так поймут, скажут — слабнуть стал, к старости дело, не подыскать ли ему работенку полегче да попроще? Кого–нибудь из старых инженеров пригласить на рюмку водки да порасспрашивать? Получится ли как надо? Старые инженеры — Илья Матвеевич не раз в этом убеждался — давно позабыли все школьные науки. А без тех наук — куда же двинешься! Ведь вот и Титов элементарную алгебру да геометрию проходил.

Нет, старые инженеры ему в таком деле не советчики. Кто же тогда?

Разик да другой в мыслях, когда перебирал всех инженеров, мелькнула Зина Иванова — Тонина приятельница. Не придал этому особого значения — вроде перелистывает книжку с картинками, и вот разные физиономии попадаются. Молоденькая инженерша снова мелькнула в мыслях. Припомнилось ее первое появление на стапеле, разговор с ней… Второй разговор вспомнился, ночью, в конторке, перед пуском корабля. Как просила, как настаивала, рвалась на производство, на сборку. Правильно сказал тогда Александр Александрович: ценить такое рвение надо. Оно города берет. И Виктор одобрительно о ней отзывался: толковая, мол. А Виктор зря слова не обронит.

В конце концов Илья Матвеевич остановился на том, что он пойдет и побеседует с девушкой. Так, между делом, конечно, не раскрывая секретов и намерений. Просто выпытает, чему и как положено учиться, чтобы корабельная наука тебя не переросла.

Долго тянул Илья Матвеевич с осуществлением своего намерения. Однажды собрался и пошел. Вечером пошел, в потемках. Чтобы на Алешку часом не нарваться. Зине дали квартирку в том же доме, где и Алешке, только по другой лестнице. Вот и нарвешься. Подумает еще, балбес, что–нибудь не то, что следует.

Зина даже дара слова лишилась, увидев у себя такого гостя. Уж кого–кого она могла ожидать, только не Илью Матвеевича, знаменитого Журбина, перед которым готова была благоговеть.

Хозяйка усадила Илью Матвеевича на крохотную — не детскую ли? — кушеточку. Вся мебель у Зины была скромная, простенькая — дирекция помогла приобрести в рассрочку. Илья Матвеевич огляделся — чистота в комнате, что в музее, увидел на полу мокрое пятно: таял снег, налипший на его ботинки; почувствовал, что недоволен собой.

— Набезобразничал, — сказал он с виноватой ухмылкой.

— Что вы, что вы, Илья Матвеевич! Пожалуйста! — поспешила успокоить его Зина, накрывая стол к чаю. — Пустяки!

— Зачем чай? Я на минутку. Вот зашел… взглянуть, как молодежь живет.

С каждым его словом Зина все больше смущалась. Она не могла понять, почему зашел Илья Матвеевич. Конечно, не за тем, чтобы посмотреть, как живет молодежь.

У Зины была библиотека; книги размещались на небольшой этажерке, на которой нашлось место еще и зеркалу, и флаконам с духами, и школьному альбомчику в потертом бархате. Илья Матвеевич подошел к этажерке, взял самую толстую книгу — «Технология кораблестроения», раскрыл на середине, полистал — все тут было знакомо, понятно, в какую страницу ни укажи пальцем. Подготовка стапеля, пробивка базовых линий, сборка, сверловочные работы, клепальные, чеканные, сварочные…

Но вот он наткнулся на страницу, испещренную цифрами и различными значками. Речь шла о разметке корпусной стали без применения шаблонов, по расчетам, с помощью начертательной геометрии. Илья Матвеевич прочел объяснение. Будь оно неладно! Тут как раз то, над чем они бились, когда ставили дополнительную обшивку. Вот эти формулы… Наверно, они. Какие же еще?

Зина тоже заглянула в книгу.

— Способ инженера Челнокова? — заговорила она, вытирая полотенцем чашки. — Этот способ, я думаю, уже немножко устарел. А вы как думаете, Илья Матвеевич?

Практически Илья Матвеевич разметку знал, сам на ней когда–то работал с отцом — дедом Матвеем, по шаблонам, конечно; о способе инженера Челнокова слышал краем уха.

— Чего же ему стареть? Книга новая. Сорок шестого года.

— Ну, с сорок шестого мы далеко ушли! Смотрите, как много надо считать. Теперь проще делается и точнее.

— А ну–ка посчитайте, посчитайте, Зинаида Павловна! — оживился Илья Матвеевич. — С чаем успеется. Потом чай. Давно разметкой не занимался, мое дело сборка, позабыл все.

Зине показалось, что он ее хочет проверить, проэкзаменовать. Она взяла тетрадку, карандаш и стала объяснять так, будто отвечала профессору, громко, по–институтски отчетливо, со всеми подробностями.

— На среднем шпангоуте данного листа, — она провела кривую линию, — берем точку О в середине его дуги. Вот!.. Эта точка принимается за среднюю точку строевой линии АВ.

— Правильно, строевой, — подтвердил Илья Матвеевич.

— Которая, — продолжала ободренная его замечанием Зина, — проводится по способу средних нормалей к шпангоутам. Параллельно строевой АВ , на расстоянии примерно в триста миллиметров вверх и вниз от нее, проводятся… тут не хватит бумаги, Илья Матвеевич.