Владимир Коренев - Амгунь — река светлая

— Радио, — говорит, — где-то поет. Слышите? Хиль, кажется, или Эдита Пьеха. А? Денис, ты в музыке волокешь?

Замолчал Дениска. Только и слышно в вагончике, как длинно ширкает рубанком Федор Лыкин. Для него чтобы стол был стеклянно ровным, — главное. А Лешка Шмыков посмеялся и тоже за дело — поджимает Лыкин.

И только покончили со столом, в вагончик влетел Архипов:

— Сделали?

— Стол сделали, — сказал Лыкин, — скамейки осталось.

— Стоя поедим, не баре… — Помолчал, окончил мрачно: — Давайте на тупик, все. Берите на складе лопаты — и вперед.

— На тупик так на тупик, — проговорил Лыкин, собирая инструмент. — Гонят небось?

— Прилетел, разорался. Да фиг с ним, отсыпем свой.

— Отсыпем, — оказал Лыкин. — Визирку пробили?

— Очнулся! Стрыгин там целый аэродром откатал.

Стрыгин — бульдозерист-ас, похож на негра: на черном, закопченном лице лишь глаза да зубы белые. Его выпросил Архипов христом-богом, чуть ли не со слезами у Клюева. И сейчас не нарадуется. Стрыгин, действительно, находка для нею. Так развернуться, как развернулся за два дня Стрыгин, вряд ли кто сможет. И не потому, что у него мощный «Катапиллер», другой и на «Катапиллере» кого хочешь в галошу посадит, а дело в том, что Стрыгин работает с умом. Итак, будто он и его машина — одно целое. Дениске так думается. Стрыгин громоздкий, жилист, костист, руки у него большие, как рычаги, и что бы бульдозерист ни надел, рукава оказываются коротки. Еще поразило Дениску то, как Стрыгин съехал на своем «Катапиллере» с платформы по спаренным узеньким шпалам, пристроенным вместо сходней. Ему не кричали «левее — правее, стоп, назад, потихонечку», как это было с другими водителями, он спокойненько примерился, прицелился и скатился вниз так, будто всю жизнь только тем и занимался, что выбрасывал разные опасные цирковые номера на своем бульдозере.

А еще раньше, в эшелоне, Стрыгин понравился Дениске своей рассудительностью и спокойствием. Да вот хотя бы момент, когда эшелон добрался наконец к Березовому и они, выскочив из вагонов, увидели прямо перед собой высокие белые купола Буреинского хребта, все так и ахнули:

— Вот это да-а!

А Стрыгин пожал плечами и спокойно сказал:

— Ничего особенного. Высота приличная, только и всего, — прицелился, сощурив один глаз, определил: — Тысяча шестьсот, не меньше.

За два дня Стрыгин на своем «Катапиллере» снял дерн с участка, отведенного под тупик, расчесал его клыками и сейчас елозил по кучам щебенки, стараясь выстроить подобие полотна.

Архипов махнул ему рукой, стой, мол.

Стрыгин приглушил двигатель, высунул голову из кабины.

— Володя! Давай-ка к железной дороге, — крикнул ему Архипов. — Начинать будем.

Стрыгин согласно кивнул, наддал газу, крутнулся, задирая тяжелый нож, и «Катапиллер» попер к поблескивающему рельсами полотну железной дороги. Темные руки бульдозериста летали над рычагами управления. Дениска невольно крутнул восхищенно головой: «Во дает!» И вдруг подумал: повезло ему здорово. И хорошо, что он надумал идти к мостостроителям, а не куда-нибудь на завод, и что строительство БАМа только начинается и мост через Амгунь — первый на их большом пути. Еще думал Дениска, что на строительство магистрали съехались со всего Союза настоящие мужчины, такие как Стрыгин, Архипов, Клюев и Федор Лыкин. Он вспомнил письмо от мамы и те строчки, где она говорила о том, что в газете была большая статья о митинге в честь отправки их десанта на Амгунь, и там упоминается он, комсомолец, молодой монтажник Денис Еланцев! Дальше мама писала, что она очень о нем беспокоится, называя его нашим Павкой, и Дениска подосадовал, что не могла написать как-нибудь по-другому, но мелькнувшей мысли, что нужно в ответном письме обязательно попросить маму, чтобы газету со статьей она ему не высылала, а положила в архив, обрадовался. Он так и подумал, в архив, для истории, с тем чтобы всегда можно было проследить, как они строили БАМ, и пусть на старости лет будет что вспомнить.

«…И что мы не отсиживались на теплых квартирах!» — Дениска гордо вскинул голову и посмотрел на Лыкина.

«Что же это мы стоим, ворон считаем? Кого ждем?» — подумал Дениска и обратился к Федору:

— Приступим? Чего стоять? Стоим и стоим…

Лыкин в ответ жалостливо сморщился и отвернулся от Дениски. Архипова близко, не было: видно, куда-то по делам убежал, и потому Дениске ответил Лешка Шмыков:

— Приступай.

— А вы? — растерялся Дениска.

— А мы подождем.

И еще пять человек с лопатами чего-то ждали. Монтажник Карчуганов, здоровенный малый с косым, татарским разрезом глаз и азиатской бородкой, делающей и без того хищное его лицо разбойничьим, сидел прямо на насыпи и с глубокомысленным видом, взяв в руки булыжины, стукал их друг о друга так, что от них сыпалась белая крошка. Другой монтажник, Дениска знал, что в отряде его зовут почему-то Некий Патрин, ходил взад-вперед вдоль насыпи, заложив руки за спину, как арестант, и смолил сигарету, изредка равнодушно сплевывая сквозь зубы. Вначале, когда Дениска пришел в мостоотряд, он так и думал, что у Патрина такое необычное имя — Некий, он скоро выяснил, что законное имя у Патрина — Петр, а почему Некий — так и не узнал. Спросить же у Патрина не решался по той причине, что тот ходил вечно хмурый, углубленный в себя.

Когда строился мост через Амур, Дениска читал в газете очерк с красивым названием «Звезды над Амуром» о знаменитой бригаде монтажников-верхолазов Ставицкого, и там больше всех говорилось о Патрине и называли его не иначе как бесстрашным, с золотыми руками.

А впервые увидел Дениска Патрина в последние дни строительства моста через Амур. Патрин стоял в пролете и, готовясь к подъему наверх, перехватывался широким предохранительным поясом: позванивала, погромыхивала цепь, свисающая до полу, скрипели кожаные ремешки, вправляемые в замок. Патрин щелкнул, проверяя, карабином, гулко хлопнул ладонью по туго схваченному поясу, упруго повел плечами — порядок, мол, — обезьяной вспрыгнул на раскос и пошел к верхнему поясу пролета — только ноги замелькали, обутые в крепкие ботинки, подбитые гвоздиками, и уже там, наверху, невесомо стоя на узенькой консоли, пристегнулся к страховочному тросику, тонкому, как нитка паутины, отмахнулся от Архипова, вздевшего над головой кулак.

Дениска цокнул языком, вспомнивши этот случай, подумал с тоской, что не скоро им до высоты — с нуля еще не сдвинулись, вздохнул, опустился на насыпь рядом с Карчугановым, который не обратил на него никакого внимания, положил около себя лопату и решил просто поразмышлять. Он стал думать о том, как ему повезло, что он поехал на БАМ с мостоотрядом. Перед такими людьми, в таком месте ударить лицом в грязь?! Нет, он не подкачает! Пусть даже для этого придется переносить какие угодно трудности. Дениске нужно доказать ребятам из бригады, что они не обманулись, взяв его с собой, и особенно ему хотелось показать этому язве Лешке Шмыкову…