Вера Солнцева - Заря над Уссури

Густая, непроходимая паутина, обдуманное переплетение острых шипов, — постарался полковник Аргунов, несколько эшелонов колючей проволоки из хабаровских складов затребовал!

Не укроешься, нет, у этого лесочка — тут каждый вершок пристрелян, да и за версты перед ним. А и доползешь — на проволоке, расстрелянный пулеметами с броневиков, из укрытий, повиснешь трупом.

Мало того — и тайга справа и слева от равнины далеко вглубь заплетена густой смертоносной проволокой: нет обхода! А за этой непроницаемой железной сетью выложены могучие брустверы из мешков с землей. Сверху земляные стены засыпаны снегом и местами облиты водой.

Стужа схватила все это, обледенила. Позади многорядной колючей сети встали неприступные валы. Могучие орудия, бомбометы, пулеметы и пушки броневиков способны поразить, вскопать каждый пристрелянный квадрат на безлесной равнине впереди заграждений. А со стороны железной дороги — бронепоезда.

Надежно прикрывала укрепления высокая, обширная сопка Июнь-Карань, сама по себе твердыня, а с нее неоглядный — на версты — открывался обзор.

Белые войска сытые, одетые, обутые; полушубки, валенки, рукавицы — снабжены всем, вплоть до консервов, дорогих папирос, шоколада, вина. Размещены белые в теплых, надежных укрытиях и в домах близлежащих селений, — что им пурга, стужа сорокаградусная?!

А тут на снеговой, вылизанной ветрами безлесной равнине сутками лежали, закопавшись в снег, худо одетые голодные бойцы Народно-Революционной армии.

Вадим Яницын, сопоставив данные разведки о соотношении сил на фронте перед наступлением на Волочаевку, подвел итог. У белых штыков больше — на одну тысячу семьдесят пять; сабель — на девятьсот двадцать семь; орудий — на пять. Два бронепоезда у них, два — у нас. Наше преимущество — шестьдесят семь пулеметов: у них — сто три, у нас — сто семьдесят.

У них великолепная крепость. Скала. Неприступная гора. Они защищены, в тепле. Но там — барство, отчаяние, служба на хозяев. У нас — народ, идея, родина.

Мы победим! Победим!

Белогвардейцы веселились, любовались Волочаевкой.

— Отсюда начнем безостановочно бить красных. Покрошим! Разгуляемся!

Разведка белых донесла: красные готовятся к наступлению, на фронт прибыли главком Блюхер и командующий Восточным фронтом Серышев. Дальневосточное правительство бросает на передовые позиции лучшие воинские части.

— Пусть попробуют сунуться! Отобьем охоту, лягут костьми перед первыми же рядами железной сетки. У нас каждый аршин земли примерян… — не сомневалось в успехе белое командование.

А на передовых позициях Народно-Революционной армии, по колено в снегу, ходили по окопам Блюхер и Серышев. Они заботливо расспрашивали людей, знакомились с настроением воинских масс, бодрили бойцов дружеским словом, веселой шуткой.

Перед тяжелым наступлением, перед предстоящими страданиями, а возможно — и смертью, так важно услышать дружеское, ободряющее слово, так хорошо почувствовать воину отеческую тревогу и заботу первого из первых твоих командиров.

В серо-стальных глазах командующего фронтом Серышева искрится добрая смешинка, а за ней зорок, неусыпен, суров взгляд военачальника. Тысячи мелочей должен учесть он и неуклонно проторять дорогу к победе.

Неутомим главком Блюхер, — подтянутый, с желтой кобурой на поясном ремне, он идет из одного подразделения в другое и на лютом морозе рассказывает притихшим воинам о жизни Советской России, о героических, грандиозных победах Рабоче-Крестьянской Красной Армии над объединенными силами Антанты. Напряженно, забыв о холоде, с блестящими от волнения глазами слушают бойцы повесть главкома о гении человечества Ленине — вожде и друге миллионов простых людей, с именем которого шли они в сражения с врагом.

Блюхер говорил, как волнует Ленина судьба народа, над которым занесена бронированная тяжелая лапа хищника-интервента, — судьба жителей Дальнего Востока.

Отторженные от России силами зла, реакции, интервентов, красные воины напряженно ловят каждое слово главкома, горячо приветствуют его, представителя войск новой России — России социалистической.

Вдохновляющим призывным словом заканчивает Блюхер живую, жаркую свою речь, исполненную веры:

— Отчизна ждет вашего подвига! Изнурена, опустошена Антантой, гигантскими битвами с врагами наша Россия. Она верит, она ждет, она жаждет победы — победы над Волочаевкой!

Храбрые войска! Товарищи народоармейцы и партизаны! Будьте стойки и мужественны. Не отступать. Ни шагу назад. Да здравствует победа! Если не хватит патронов, возьмем врага в штыки. За глотку возьмем!..

В ответ неслось единое, многоголосое обещание тружеников войны:

— Даешь Приморье! На Во-ло-ча-евку!

— Да здравствует товарищ Ленин!

— Да здравствует советская власть!

Командование Народно-Революционной армии проводит перегруппировку сил, разрабатывает план наступления, согласовывает с начальниками самостоятельных партизанских групп направления их ударов, вводит в курс развертывающихся событий прибывшие на фронт свежие забайкальские части, ведет политико-воспитательную работу с народоармейскими массами.

Вот он, не за горами, близится день неизбежного столкновения. Еще и еще раз проверяется грандиозная панорама фронта, где развернется сражение.

Степан Серышев шлет дружеские записки боевым соратникам.

«Д. В. Р.

Командующий

войсками

Восточного

фронта

22 февраля 1922 г.

Действующая

… 1. Бейте белых гадов общим кулаком.

2. Это наступление решительное, и исход его будет решителен на всю кампанию».

Грозное слово — Волочаевка! Могучее слово. Кто побывал в боях под Волочаевкой, знает, какой богатырский бой, народный бой вели там Народно-Революционная армия и партизанские отряды.

Вместе с боевыми товарищами смотрела сестра милосердия Алена на крепость, которую надо взять, надо отбить у белых.

К примеру только: войск у белых — пехоты, кавалерии — больше, чем у красных, орудий — больше! Беляки сытые, одетые, в тепле и холе, обеспеченные: японцы не скупятся! Они из Сибири, Читы, Благовещенска, Хабаровска уже ноги унесли, а не хотят расставаться с краем. Зацепились когтями за Владивосток. Надеются на белых холуев — последняя ставка.

Девяносто шесть часов! Четыре дня. Девяносто шесть часов шли красные войска на приступ крепости!

9 февраля. Приказ начинать наступление.

Повалится Волочаевка, оплот, форпост белых, — и посыплются их войска к Тихому океану. За Волочаевкой рядом, рукой подать, задыхается Хабаровск — родной город, где нашла Алена свое позднее, яркое, как луг в цветах, счастье. «Вадим, Вадимка! Много ли дней нам пришлось побыть вместе?» Где-то он тут, близко, знает, что и Алена со своими друзьями будет драться за Волочаевку, может, ищет ее, а скорее всего, бросают его с одного задания на другое. «Политработник — о всех заботник», как говорит мама Маша. «Будет победа, тогда, наверно, свидимся, товарищ политработник?» — спрашивает Алена — и забывает о муже.