Арчил Сулакаури - Белый конь

— Вам ведь немного лучше, тетя Нато? — спросил Андукапар.

Тетя Нато молчала. Она не сводила с Луки широко раскрытых глаз, в которых стояли страх и отчаянье. Время от времени глаза вновь наполнялись слезами.

Лука не выдержал пристального взгляда тети Нато и отошел от кровати.

— Послушайте меня, тетя Нато, — говорил Андукапар, — не бойтесь… Богдана обещает ухаживать и за вами, и за Лукой… Она будет спать здесь, в галерее, если вы разрешите, конечно. Впрочем, другого выхода нет, кто присмотрит за Лукой? Да и за вами нужен уход…

Лука опять подошел к кровати и посмотрел на больную, ему было любопытно, как она отнесется к предложению Андукапара, разрешит Богдане остаться здесь или нет. Тетя Нато и на сей раз никак не отреагировала. Только упорно смотрела на Луку.

Впрочем, согласие тети Нато уже не имело никакого значения, и в тот же вечер было решено, что Богдана остается у Луки.

И она осталась.

Не прошло и недели, как соседка устроила Богдану на швейную фабрику ученицей мастера. Богдана получала теперь продовольственные карточки. Шить она научилась очень быстро и приносила домой солдатские галифе и гимнастерки. Покончив с хозяйством, она садилась за швейную машинку тети Нато и работала до поздней ночи.

Нелегко было ухаживать за парализованной старушкой и за Лукой, да при этом еще работать на фабрике. Но Богдана все успевала и делала все на диво ловко. У нее даже оставалось свободное время. Это свободное время они проводили вместе — Лука, Богдана и Андукапар. Мирно беседовали и играли в лото.

Но Лука догадывался, чувствовал, а иногда и просто замечал, что Андукапару и Богдане хочется побыть вдвоем. Тогда он оставлял их и шел делать уроки или гулять с товарищами.

В одно воскресное утро Андукапар попросил Луку пойти с Богданой на сабурталинскую толкучку. Богдане, сказал он, нужно кое-что купить, ты пойди, а я присмотрю за тетушкой.

Лука с удовольствием сопровождал Богдану на рынок. Богдана купила пальто, платье и туфли. Наконец-то она скинула свой старый ватник и старые сапоги и нарядилась в новую одежду. Лука не поверил своим глазам. Он никогда не думал, что одежда может так изменить человека.

Андукапар и Лука сидят за столом и не сводят с Богданы восхищенных глаз. Она только что вошла в комнату и кокетливо прохаживается перед ними в поношенном драповом пальто с кроличьим воротником. Потом Богдана снимает пальто, аккуратно вешает его на вешалку и остается в скромном платье, сшитом из грубой серой шерсти. Сияющая, счастливая, раскинув руки, стоит она перед ними и улыбается — полюбуйтесь: вот она я!..

Андукапар и Лука захлопали в ладоши, Богдана вежливо поклонилась обоим, потом снова прошлась, покачивая высокими бедрами и оглядывая себя со всех сторон, чтобы убедиться, хорошо ли сидит на ней платье.

В субботу вечером явился представитель загса со своей книгой и оформил брак Андукапара и Богданы. Свидетелями выступали Коротышка Рубен и Иза. Лука, разумеется, тоже присутствовал, но в свидетели он не годился.

Свадьбу справили в тот же вечер. За столом сидели пятеро: Богдана, Андукапар, Рубен, Иза и Лука. Первый тост за молодых поднял Рубен Налбандишвили, пожелал им здоровья, долгой жизни и счастья. Потом он извинился, сославшись на занятость, надел свою огромную кепку и распрощался со всеми. Богдана и Андукапар сердечно его поблагодарили, ибо именно ловкий и обходительный Рубен привел домой представителя загса.

Богдана и Андукапар сидели во главе стола. Они выглядели довольными и счастливыми. Андукапар был в белой крахмальной сорочке и своем старом костюме. Он был тщательно выбрит и причесан. Богдана была хороша, как всегда. Правда, рядом с Изой ее красота немного тускнела. Иза сидела напротив Луки, и он глядел на нее разинув рот, как на огонь, пылающий в камине. Иза постоянно двигалась, не могла усидеть на месте, много говорила, то и дело поправляя свои золотые волосы, спадавшие на лицо. «Крашеные, — думал Лука, — таких волос не бывает». Но у Изы были именно такие волосы, блестящие, воздушные и в то же время тяжелые, как само золото. Из-под каштановых ресниц глаза ее источали темный фиалковый свет.

— Тамадой я назначаю Луку! — сказал Андукапар, и его предложение с радостью поддержали Богдана и Иза. Лука смущенно поежился и стал отказываться.

— Это должно быть именно так, Лука. Кто же может быть тамадой на моей свадьбе, если не ты! Ты мой единственный друг, и я прошу тебя мне не отказывать, — с улыбкой продолжал Андукапар.

— Но я не умею.

— Делай как умеешь, как видел, как слышал.

На столе стояли две бутылки вина, купленные у крестьянина на Солдатском базаре, красовался тушинский сыр, винегрет из картофеля и свеклы и заправленное Андукапаром лобио. Винегрет готовила Богдана.

— За здоровье Богданы! — поднял стакан Лука.

— О-о! — воскликнула Иза и мигом осушила свой стакан.

— Помнишь, Лука, — заговорил Андукапар, — ты меня спрашивал, существует ли счастье? Тогда я тебе ничего не ответил, а сейчас говорю: бог дал мне счастья, и это счастье зовется Богдана.

Андукапар сам на себя был не похож. Это Лука заметил только сейчас, но не стал заострять на этом внимание, ибо слова Андукапара напомнили ему тех двух мужчин в серых халатах, которые гуляли во дворе сумасшедшего дома и мирно беседовали.

Иза налила себе вина и молча выпила. Потом положила лобио на тарелку и потянулась за хлебом.

Богдана подняла свой стакан и спросила:

— А что я должна делать?

— Ты должна нас поблагодарить и потом выпить! — ответил Андукапар.

— Спасибо! — улыбнулась Богдана и выпила вино до дна.

— Я еще не закончил тоста! — сказал Лука. — Вместе с Богданой я пью за Андукапара!

— О-о! — снова воскликнула Иза, наполнила стакан и так же быстро осушила его.

Лука тоже отпил вино, недовольно поморщился и взглянул на Андукапара: только ради друга можно пить такую гадость! Андукапар с восхищением смотрел на Богдану. Сейчас, кроме нее, для него не существовало никого в целом свете. Всегда отзывчивый и внимательный, сегодня он никого не замечал. Иногда он затихал, как будто прислушивался, но отвечал нескладно и невпопад, видно, его мысли были далеко отсюда.

— Я бы сейчас с удовольствием потанцевала! — сказала Иза. — Но нет ни музыки, ни кавалера…

Приятное тепло пробежало по всему телу Луки, и он почувствовал, что весь обмяк. У него немного закружилась голова, он без всякой причины заулыбался как дурачок и поскреб в затылке. Потом взял бутылку и снова наполнил стаканы.

— Если бы Рубен не ушел, я бы с ним потанцевала… без музыки… Чтобы потанцевать, вовсе не обязательна музыка. Нет, конечно, приятнее, если музыка играет… Хочешь, Лука, потанцуем?