Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

Елизар. Большая нам опасность без вашего присутствия угрожала.

Вторая женщина. Угрожала! Я говорю, угрожала — значит, угрожала. Ты над нами не смейся, черт черномазый, мы тебе не куклы, а одной фамилии род. И пришли и заступили. Что? Стыдно? Почему-то ваших товарищей, охломонов деревенских, от ворот не берут. Кто они такие? (Говорит на «о».) «Подработать пойду до Покрова…» [43] Покров — православный праздник, отмечаемый в октябре. . Такие и бросают все. А нам не бросить — наше. Муж тут, я тут, и дети тут. Случись что — заступим, а вы гавкаете. Ну, чего глазами хлопаешь?.. Вали, покуда в шею не дали! Вам сказано! (Анке). Нюрочка, бери прут, долго они тут будут… Девки, вперед!

Появляется директор.

Директор. Бей их, бей их чем попало!

Вторая женщина. А ты кто такой?

Директор. Нет, я не с ними. Я отмежевываюсь.

Илюша. Ребята, отступай! Мы можем пострадать. Больше не будем, честное слово! Не будем, честное слово!

(Уходит, за ним — двое кузнецов.)

Директор. А крыть-то нечем, кузня?

Елизар. Пошутить с ними невозможно… Вот разошлись!

Митрофан. С ними шутишь, а они на самом деле… (Уходит.)

Директор. Анка!

Анка. Слушаю.

Директор. Поди сюда.

Анка. Иду.

Директор. Как?

Анка. Хорошо.

Директор. Чернорабочих дать?

Анка. Не надо.

Директор. А почему?

Анка. Настроение такое.

Директор. Понятно. Смотри, Анка, через неделю производство пускаю.

Анка. Инструкторов дашь?

Директор. Дам. Будут… У тебя народу мало.

Анка. Народ будет.

Директор. Договорились. (Указал на вошедшего Давида). Теперь с редактором, может, договоритесь. Он временно завкомом орудует… Давид, есть вопросы?

Давид. Есть.

Директор. Ну, вы говорите, а я пойду… (Уходит.)

Давид. Кто здесь профуполномоченный?

Анка. Я.

Давид. А профактив?

Анка. Я.

Давид. ОДН? [44] ОДН — «Общество долой неграмотность!»

Анка. Я.

Давид. Рабкоры есть?

Анка. Я.

Давид. Изобретатели?

Анка. Я.

Давид. А мастер здесь кто?

Анка. Я.

Давид. Товарищ, я с вами не на сцене. Мы не комедию здесь устраиваем.

Анка. Верно. Не серчай: скоро постареешь. Я здесь — вся профсоюзная масса в одном лице. Выяснил? Наше отделение — из пришлых.

Давид. Неужели все ушли?

Анка. Все. Выяснил? Иди и думай. Через пару недель будешь делать доклад молодым металлистам. Две недели новые кадры будут расти. Жди! Целую! (Идет, запела).

Все.

Затемнение

Кузница. Пусто, черно. С раскладным аршином в руках стоит Евдоким.

Евдоким. Значит, так: пять метров сюда, пять метров сюда… Пять и пять будет десять. Эх, математика! Десять!.. (Чихнул.) Воздражение в носу… Десять метров, пять станин. Пять станин — агрегат. Разрешите представиться, могу ли вам понравиться, иду… Тут печь? Или не тут?

Появляется Кваша, наблюдает.

Нет, не тут… (Вытащил из кармана кальку.) Нарисовал мне Кваша — без водки не разберешь. Гад усатый! Вроде тут будет термическая печь. Значит, начали! Раз… пошел! Топор! Два… пошел! Три… пошел! Четыре… пошел! Пять… пошел! Застыл?.. Конечно. Что — конечно? Застыл! А я говорю — не застыл! Брешешь! Сам дурак! Как же он может застыть, ежели темп? И кто будет гавкать, тому морду… (Шагнул.)

Кваша. Евдоким!

Евдоким (вздрогнул) . А!

Кваша. Ну, брат, никогда в жизни не видал, чтобы так разрешались технологические процессы.

Евдоким. А я, думаешь, видал? (Утерся.) Думаю, как слон, и ничего не могу придумать. Пойдет с одного нагрева топор или не пойдет?

Кваша. Ты, значит, топором себя вообразил сейчас?

Евдоким. Такое время… Пойдет с одного нагрева?

Кваша. Пойдет-то пойдет, лишь бы ребята скорость развили.

Евдоким. Значит… в чем дело? Победа!

Кваша. Ничего не значит. А «Мофей»?

Евдоким. «Мофей»? А что «Мофей»?

Кваша. После пресса «Арбога» ты, позволь тебя спросить, в агрегате ставишь что?.. Молот «Мофей»?

Евдоким. Ну, «Мофей».

Кваша. Пресс «Арбога» даст за смену полторы тысячи, а «Мофей» больше восьмисот не возьмет. Пресс «Толеда» на обрезке тоже даст полторы тысячи, по бородкам — тоже, правка — тоже, а «Мофей»… (жестикулирует) восемьсот!! И стоит эта сволочь на второй операции, на проковке. Весь агрегат мы из-за него пустить на полный ход не пустим. Молот «Мофей» есть наше узкое место.

Евдоким. Скажут же — узкое место! (Плюнул.) Ах ты, «Мофей»-Тимофей! Вот стерва! Восемьсот? (Чихнул.) Правильно. Восемьсот. За каким же чертом я восемь дней мокрого в рот не беру? Воздражение в носу получилось. А? Я агрегат составлял, один нагрев придумал.

Кваша (задумчиво). Вы, господа хорошие, дураки.

Евдоким. Одного уезда с вами.

Кваша. Ты, Евдоким, кто?

Евдоким. Архимандрит Печерский.

Кваша (вдруг жестикулирует). Я б на вашем месте… Господствующий класс! (Оглянулся. Значительно.) Нажмите на инженерно-техническую секцию. Сидят, резолюцию проектируют… Сынки знаменитых папаш. Ставь к стене: в трое суток молот «Мофей» переконструировать. Ты меня понял?

Евдоким. Понял.

Кваша. Я тебе ничего не говорил. Понял?

Евдоким. Ага… Понимаю.

Кваша. Прямо в газете ставьте: или — или. Трое суток — и «Мофей» даст полторы тысячи. Дура ты! Твой проект одного нагрева все производство в самом принципе перебрасывает на десять лет вперед, а тебе дают «Мофей»… Ты и сел на заднее место, выпучил глазищи и барахтаешься, а ты имеешь право приказать. Понял? Я тебе ничего не говорил. Действуй! Мы за месяц весь завод приведем к единой системе. Ты знаешь, что это будет? Тут у нас зазвучит поэма… поэма о топоре. (Уходит.)

Евдоким. «По-э-ма»… Во, брат, разговор какой, ни черта не поймешь: чи он тебя похвалил, чи он тебя выругал. «Поэма»! Эй вы, помощнички, «по-э-ма»!

Издали слышно: «Раз, два, взяли!.. Раз, два, взяли!»

Подогревай задочки, браточки, подогревай! (Про себя.) Теперь мы всю астрономию узнали: «По-э-ма!» «Мофей»! «Тимофей»!