Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Ладогин. Теперь вижу, скучал без надобности. Опять, как в Октябре, выходит, действовать придется.

Дзержинский. Нет, сейчас другой этап. Контрреволюция идет в подполье, там создаются конспиративные организации заговорщиков. Саботажем руководят высшие чиновники бывших министерств. В Петрограде орудует Борис Савинков, который мнит себя главою будущего контрреволюционного правительства. Его прячут у себя и скрывают иностранные послы. Гнусные, черные дела замышляются рядом…

Ладогин. Стрелять придется.

Дзержинский. Стрелять, товарищ Ладогин, надо в крайнем случае. Мы против террора, пока нас к нему не вынудили. Но каждому из вас надо всегда помнить о том, что с исторической сцены уходит целый класс — сильный, вооруженный знаниями, культурой, богатством, класс, господствовавший веками… и подобру-поздорову он не уйдет. И Чрезвычайная комиссия, созданная по инициативе товарища Ленина, поручила нам привлечь лучших рабочих — участников Октябрьского восстания. Я думаю, что в этом революционном органе могут работать люди кристально чистые, отважные, наделенные умом холодным и горячим сердцем. Люди без ума и сердца могут нанести вред благородному делу защиты завоеваний революции. Вам придется решать тяжелые и сложные задачи и включаться в борьбу немедленно. Товарищ Иволгин!

Иволгин. Вольем их в нашу оперативную группу

Дзержинский. Они стреляные воробьи. Выборгская сторона.

Иволгин. У вас на Выборгской стороне третьего дня были убиты двое наших работников. Тоже красногвардейцы. Убиты подло, в спину из подворотни.

Веснин. Мы знаем наш район, можем поднять Красную Гвардию.

Иволгин. Вот этого не надо делать. Там обосновался подпольный пункт, где юнкера и офицеры получают подложные советские документы.

Барабинский. У нас в районе!.. Какой позор!

Иволгин. Я укажу вам все подозрительные адреса, и можно начинать разыскивать.

Дзержинский. Правильно!

Барабинский. Постараемся оправдать доверие партии.

Веснин. Доброго здоровья, товарищ Дзержинский.

Дзержинский. До свиданья.

Ладогин. Товарищ Дзержинский, а это не мешает, что я беспартийный?

Дзержинский. Нет, не мешает.

Ладогин. До свиданья, товарищ Дзержинский.

Все, кроме Дзержинскогои Иволгина, уходят.

Дзержинский. Иволгин! Я давно заметил, что у вас дурное настроение. Отчего?

Иволгин. Мучительные мысли.

Дзержинский. Вам тяжело работать?

Иволгин. Нет. Мне кажется, что я должен арестовать свою сестру.

Дзержинский. Арестовать? За что?

Иволгин. Я ничего окончательно не знаю. Роман, любовь… Но чутье подсказывает, что у этого господина не любовь на уме… Оля, моя сестра, сделалась ко мне, к моим друзьям враждебной, чужой. А мы коммуной жили, по-студенчески. Я в партии с шестнадцатого года, приходилось рвать с близкими людьми по политическим соображениям. А тут — сестра. Я ее люблю. Девчонка… Дура. Плохо я ее воспитывал.

Дзержинский. Понимаю, Иволгин. Сколько ей лет?.. Оле?..

Иволгин. Восемнадцать.

Дзержинский. Ребенок. Вы успокойтесь и расскажите, что вам подсказывает чутье.

Иволгин. Где она с ним познакомилась, понять не могу. А чутье подсказывает — офицер, махровый тип корниловца… [56] Корниловец — участник контрреволюционного мятежа в августе года, который возглавил Верховный главнокомандующий армии, царский генерал Л. Г. Корнилов (1870–1918). Да, Олю придется арестовать.

Дзержинский. Может, следует арестовать корниловца, а не Олю?

Иволгин. Но Оля его любит. Это отвратительно.

Дзержинский. За это Олю арестовать нельзя. Если корниловец — враг, надо ее спасти. Олю…

Иволгин. Спасти? Может быть, еще спасти не поздно.

Дзержинский. Думаю что еще не поздно.

Иволгин. Горячее спасибо, Феликс Эдмундович!

Дзержинский. Надо спасти… Оленьку!

Один из залов Петроградского коммерческого клуба. Глухие шторы. Круглый стол посередине. Пустые кресла. Входят Савинкови Спиридонова.

Спиридонова. Куда вы меня привели, Борис Викторович?

Савинков. Клуб петроградских коммерсантов упразднен вместе с коммерсантами. Но в природе не бывает пустоты. Здесь можно встретить интереснейших людей. Недурно кормят. Сохранилась старая французская кухня.

Спиридонова. Вы — барин, гражданин Савинков, неисправимый барин.

Савинков. И не намерен исправляться, гражданка Спиридонова. Любя народ и Русь, я верю в аристократию нации.

Пауза.

Спиридонова. Что за вопрос, который вы хотели мне задать с глазу на глаз?

Савинков. Ах, так? Прямее? Хорошо. Как долго левые эсеры намерены сотрудничать с большевиками?

Спиридонова. До поры до времени…

Савинков (энергично). Вот! А почему эту пору вам не приблизить? Вы, террористка, боитесь крови?

Спиридонова. Я ничего не боюсь, и я не против крови… Но вы хотите поднять юношество, студентов… а какие это террористы! Нужно иметь опору в массах.

Савинков. Согласен, восстания поднять не можем. Но уничтожать поодиночке вожаков партии большевиков мы можем. Пускай за это дело поплатится головой сотня-другая мальчиков и девочек, зато какой эффект!

Спиридонова. Демократическая молодежь за вами не пойдет. Она левеет. Остается аристократическая молодежь — буржуазия, монархисты. Они пойдут стрелять направо и налево, в большевиков, в Марию Спиридонову… Надеюсь, вы этого не хотите, Борис Викторович, как социалист.

Савинков (гневно). Я одного хочу!.. Чего и вы хотите! Но разница между нами состоит в том, что вы легально действуете на политической арене, а я уже в подполье. Я выбрал террор.

В глубине зала появляются Шебурский, Сильвияи человек в зеленом френче.

Спиридонова. Смотрите, Борис Викторович, как бы заодно не выбрали контрреволюцию.

Савинков. «Слова, слова, слова…»

Спиридонова. Как говорит принц Гамлет…

Савинков. Я хочу направить Россию по пути Запада. Если это контрреволюция — я стану на колени перед ней и тысячу раз поклонюсь такой контрреволюции. (Видит пришедших.) Так, значит, «до поры до времени». (Пафос.) Но вы придете к нам! Час этот близится! Мы его приблизим… Если, конечно, кто-нибудь до поры до времени меня не выдаст.