Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Шадрин. И жалованье ей было?

Катя. Да уж мы теперь на корову пособрали… чаевыми, тем, сем…

Шадрин. Где жена? Почему прячется?

Катя. У старухи. Старуха с вашего прихода легла умирать. Ведь это ужасу подобно, что произошло сразу. Ваня, что это? Как ты сюда с Николаем взошел?

Шадрин. Взошел — значит, взошел. Жених, что ли? Смотри, Катерина.

Катя. Не маленькая, чай.

Шадрин. Ишь ты… Однако ты видная стала. Я не против. Только бы человек хороший.

Катя. И не думаю… Вы уж сразу — сватать… Мы только знакомые. Но ты его полюби, он человек хороший.

Шадрин. Любить бабам полагается. «Знакомые»… Зови жену. Пора повидать как-никак.

Входит Надя.

Надя. Иван! (Бросается на шею.)

Шадрин. Не плачь… Жив, здоров, плакать нечего… Дай хоть взглянуть, где ты там?.. (Отстраняет.) Ах ты, курносая… (Кате). Иди, бессовестная.

Катя. Не чужая будто.

Шадрин. Иди акт подписывать.

Катяуходит.

Ну, Надежда, как жилось-былось без мужа? Лицо у тебя чистое. Дружка не приобрела на воле?

Надя. Пустое говорить не нужно. Думать на меня грех. Катя все знает.

Шадрин. Пустое пустым останется. Ты у меня самая лучшая. О чем же говорить будем? Говори.

Надя. Ты, никак, комиссар?

Шадрин. Произвели… Я так, с краю.

Надя. Большевик уж, наверное?

Шадрин. Боишься?

Надя. Я ведь тут в доме, как в тюрьме, ничего не знаю.

Шадрин. Не бойся, беспартейный.

Надя. Что же делать? Домой подаваться надо.

Шадрин. Домой? Конечно, домой. Деньги все-таки у вас имеются?

Надя. У Кати. Ее часть больше.

Шадрин. Займет, я думаю.

Надя. Обещала.

Входят Катяи Чибисов.

Чибисов. Я вашего брата сразу узнал, что он ваш брат.

Катя. Почему же это такое?

Чибисов. Страшно на вас похож.

Катя. Где же он похож? Посмотрите лучше… Стараетесь приятное говорить, я вижу.

Чибисов. Никогда, видно, мы с вами не сговоримся. Вечно вы будете меня обрывать.

Катя. По делу пришли, а увлекаетесь.

Чибисов. Но все равно, ваш брат мне очень понравился.

Катя. Он у нас, конечно, проворный.

Шадрин. Я не девка. Давай это оставим. Скажи вот, что же теперь делать мне?

Чибисов. Поезжай в деревню коровенку справлять.

Шадрин. Соображаю вот.

Чибисов. Тебе же в деревню надо. Вали в деревню, ко двору.

Катя. Ваня, я наши деньги тебе принесла. Бери.

Шадрин (смотрит на Чибисова) . Ну и возьму.

Чибисов (отвернулся) . Ну и бери.

Шадрин. А что ж… и возьму.

Чибисов. А я и говорю — бери.

Шадринстоит в нерешительности.

Бери, Иван, бери деньжонки на коровенку.

Шадрин. Вот ведь черт, а не человек на мою голову навязался.

Надя. Иван, или ты что-то задумал?

Шадрин. Молчи, Надежда!

Надя. Хозяина ждали, бога упрашивали. Ваня, милый, что же это такое? Старики прописывают — разор в дому.

Шадрин. Знаю сам. У самого душа истлела. (Помолчав.) Это, как альфа и омега, получается.

Надя. Значит, ты в деревню не поедешь?

Шадрин. Потом скажу.

Надя. А деньги?

Шадрин. Потом возьму.

Чибисов. Ты, брат, как хочешь, а у меня нет времени. Мне надо идти в ревком.

Шадрин. Надежда, слушай мужа… Слезы эти зря.

Надя. Господи, сколько не видались!

Шадрин. А ты слушай, что я тебе толкую. Деревню денька на три отставить придется. Не сгорит. (Иной тон.) Кто больше намучился — ты или я?

Надя. Ваня, милый, ведь я тебя жалею.

Шадрин (Чибисову и Кате). Ну-ка, вы, молодые, отойдите. (Наде). Я вернусь. Я пойду с ним, погляжу, что к чему, — и все. (Поцеловал.) Дурочка ты. Тебе ли не знать, до чего соскучился! Ты ведь у меня самая лучшая.

Надя. Ну вот, хоть слово сказал.

Шадрин. Я схожу с ним, посмотрю только, что делается в столице, и через часок буду…

Надя. Иди уж.

Шадрин (Чибисову) . Пойдем, извини, сам видишь… женщины… Куда идти-то нам?

Чибисов. В Смольный.

Шадрин. Это что ж такое?

Чибисов. Это штаб революции.

Шадрин. Слышишь, Надежда, как человек говорит? Как же я туда не пойду? Пойдем.

В глубине сцены, в дымке ноябрьского вечера, огни Смольного. Солдатские костры. Броневики. Отдаленный гул напряженной жизни, выливающейся на улицу.

Беспрестанное движение. Входят Чибисови Шадрин.

Чибисов. Вот он. Смотри, помни — Смольный. Здесь теперь Ленин, он глава Совета Народных Комиссаров. Власть наша. Чувствуешь ты это, солдат?

Шадрин. Боюсь.

Чибисов. Эх ты, раб! Нельзя быть вечным рабом.

Шадрин. Не спорю — раб. А ты кто — князь?

Чибисов. Довольно тарахтеть, пойдем.

Шадрин. Постой.

Чибисов. Чего еще?

Шадрин. Ты у них свой… а я?

Чибисов. «У них…». Они — это мы с тобой. Понимаешь?

Шадрин. Но ты все-таки большевик?

Чибисов. А ты?

Шадрин. А я около.

Чибисов. Особняк у буржуев отнимал?

Шадрин. Это так… под руку пришлось.

Чибисов. Нет, брат, теперь кончено. Если власть переменится, они из-под земли достанут Шадрина.

Шадрин. Это, пожалуй, верно. (Истово.) Зарок перед собой давал ни в какую партию не заступать, но чем вы людей берете? Ленина я ведь даже на картинке не видел, а чувствую. На фронте и в бога перестал верить, но ему верю. Пойдем. Скажи, а Ленина мы там не увидим ли? Но ты все-таки мне его покажешь, если будет случай?

Чибисов. Покажу, конечно.

Шадрин. Постой.

Чибисов. Ваня, милый, мне пришла охота тебя по голове постучать. Идешь ты или не идешь, в самом деле?

Шадрин. Говорю, иду — значит, иду! Только ты скажи, что же я буду делать?

Чибисов. Что ты будешь делать?

Шадрин. Да.

Чибисов. Революцию будешь делать. Понятно?.. Социалистическую революцию.

Шадрин (постоял секунду, поправил пояс, взял винтовку на ремень). В кои-то веки, да в первый раз… Пойдем, дружба…

Занавес

Большая комната в Смольном, служившая до этого времени классом. Отдыхают, спят, едят, читают солдаты. Многие вооружены. На первом плане молодой солдатосматривает винтовку.