Борис Горбатов - Собрание сочинений в четырех томах. 2 том
- Название:Собрание сочинений в четырех томах. 2 том
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Правда
- Год:1988
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Горбатов - Собрание сочинений в четырех томах. 2 том краткое содержание
Собрание сочинений в четырех томах. 2 том - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Лихач!
Вдруг они увидели Ланина. Он бежал, спотыкаясь, падая и снова подымаясь. Шапку он потерял. Шарф болтался вокруг шеи, развеваясь на ветру, как флаг над аэропортом.
— Что случилось, Ланин?
— Машина убежала, — прохрипел он и удивился, услышав взрыв смеха в ответ. Самому ему было не до смеха.
— Держи! Лови! — отчаянно закричал он: машина была уже близко от здания. Ей наперерез бросились люди. Но вдруг на пути самолета попался невысокий круглый сугроб снега. Лыжи скользнули, направление изменилось, — машина неслась теперь в сторону.
А за ней, роняя шапки, сбрасывая куртки, рукавицы, шарфы, бежали запыхавшиеся люди. Вот они настигают ее, вот обходят, бегут наперерез, сейчас вскочит Ланин в кабину, но неожиданное препятствие на пути меняет направление машины, и она уж несется куда-то в другую сторону.
Тут можно было поверить и в волшебство и в заколдованного песца. Проклятая машина, как живая, носилась по аэродрому. Она хитро ускользала от своих преследователей. Она, петляя, скакала по полю и оставляла за собою широкий волнистый след.
— Держи! Лови! — кричали измученные люди. На снегу чернели их куртки и шапки.
Наконец, машина влетела в большой мягкий сугроб и остановилась.
— И когда измученный Ланин — он мне сам рассказывал — подбежал к ней, он не стерпел и ахнул кулаком по мотору, словно по морде лошади. И ему стало легче, — закончил под дружный смех свой рассказ механик.
— А машина цела?
— Цела! Ланин на ней долго летать не хотел, все дулся на нее. Да ничего, летает...
Мы долго еще хохотали над злоключениями бедного Ланина. Но вдруг вернулся Яптуне Василий — он выходил на улицу — и сказал сияя:
— Ветер спать пошел. Завтра погода будет.
— Ну?! — закричали мы.
В самом деле ветер стих. Завтра мы будем в воздухе. Завтра мы полетим!
На столе уже дымилась чуть не обуглившаяся колбаса. Розоватые ломтики строганины были разложены на чистых листах бумаги. В стопках поблескивал голубоватый спирт.
Радист включил репродуктор, оттуда рванулась веселая буря оркестра. Москва? Хабаровск? Новосибирск? Все равно — родина.
Механик поднял стакан и произнес торжественно:
— Ну, с праздником, товарищи! С летной погодой!
1937
СЛУЧАЙ С СИНОПТИКОМ
Вот уж в кого свято мы верили, так это в нашего синоптика Витю Карцева. Ветры, циклоны, пурги, подвижки льдов — все было подвластно ему. На что уж летчики недоверчивый народ, скептики и пересмешники, а и те без прогноза Вити стартовать не рисковали. Ледовые капитаны, старые полярные волки, с почтительной снисходительностью прислушивались к советам румяного юноши-комсомольца, родившегося на свет тогда, когда они уже давно нахлебались морской соли.
Да что летчики, что капитаны! В Витю безоговорочно верили даже домашние хозяйки острова, а это не всякому синоптику дано!
— Витя! — звонили ему по телефону наши женщины. — Витенька, родной! Скажите, завтра можно будет сушить белье?
И Витя, привыкший к подобным вопросам, вежливо отвечал:
— Завтра, Марья Ивановна, жду норд-оста, баллов восемь-девять. Если развешивать белье, так только сегодня.
И Марья Ивановна торопливо заканчивала стирку, чтоб успеть сегодня же высушить белье.
Даже пекарь, запечный философ, прозванный на зимовке Сере гой Ершом за непомерно большую голову, подходил за советом к Вите:
— Как виды на погоду, товарищ ветродуй?
И Витя изрекал:
— Запасайся углем, Серега Ерш. Завтра носу не высунешь.
И пекарь торопился запастись углем.
Вите верили свято, безоговорочно, и Витя никогда не подводил. Если прогноз оказывался чуточку неточным — ветер на один балл меньше, направление на какой-нибудь румб восточнее, облака на полсотни метров ниже, — Витя всерьез расстраивался, ходил скучный и недовольный собой, он был синоптик до мозга костей, синоптик по страсти, по призванию, по душевному увлечению, как бывают летчики по призванию, художники по вдохновению, доменщики по рождению и крови.
Колдовать над картой, кропотливо прослеживать неслышные еще шаги наступающего циклона, мудрствовать над туманной цифирью метеосводок и находить в хаосе ветров, температур, давлений, изобар и изотерм железную логику природы было истинной профессией комсомольца Вити Карцева, профессией его души.
И надо же было, чтоб именно с ним случился казус, о котором и сейчас еще говорят зимовщики побережья, вспоминают летчики и о котором и мы хотим рассказать здесь в назидание потомству.
В те дни чудесная погода стояла на побережье. Такого солнечного и чистого июля не помнил даже боцман, а он появился здесь вместе с первым деревянным маяком и колоколом. Уже пятнадцатого июля ушел из бухты лед, а девятнадцатого на чистой голубой волне качался самолет Васи Сбоева. Ребята ходили в кителях нараспашку, женщины собирали букетики бледно-желтых маков и голубых незабудок, и кое-кто решил, что время подумать о чемоданах: погода шепчет — домой, домой.
Двадцатого июля Вася Сбоев решил лететь на первую ледовую разведку в море. Он пришел к Вите, в его комнату, всю увешанную картами и заставленную приборами, весело поздоровался и сказал:
— Ну, звездочет, благословляешь на вылет?
Витя небрежно взглянул на карту и ответил:
— Надо бы погодку лучше, да не придумаешь. Как по заказу: чисто, ясно, устойчиво.
Что сталось с Витей Карцевым? Избаловала ли его удача, возгордился ли он, или просто немного устал, развинтился, стал небрежничать, или появились у него иные заботы, отвлекающие от карты (замечено было, что нервно ждал он радиограмм из Иркутска, подписанных Марусей), но именно так и было, как мы здесь рассказываем: взглянул мельком на карту и сказал: лети!
В другое время, прежде чем дать пилоту ответ, он тридцать раз покрутил бы головой, взглянул бы на карту и так и эдак, затребовал бы новых сводок; подперев голову руками, посидел бы в раздумье над ними, а уж потом сказал бы: да или нет. Но видно, и в самом деле возгордился Витя Карцев.
Механиком у Сбоева летал Максимыч. То был большой философ. Он любил поумствовать над метеосводкой, любил рассуждать о циклонах и антициклонах, спорить с синоптиками, а больше всего любил, приложив руку козырьком ко лбу, глядеть в высокое небо, слушать ухом ветер и следить, как плывут облака за море. Чудесны облака в арктическом небе! Они чуть коричневые над тундрой, голубые над заливом, сизые над морем, они отражают землю и воду, и недаром говорят, что в Арктике небо — зеркало земли.
Максимыч покачал головой, услышав прогноз Вити. Он показал рукой на красный шар солнца и сказал:
— Красно солнце по утру, моряку не по нутру. Красно солнце с вечера, моряку бояться нечего.
Но когда на дворе отличная видимость, не думаешь о тумане: погода шепчет — лети, лети! Когда тихо плещется волна в бухте, не верится, что где-то впереди тебя ждут штормы. Так психология поправляет сводку. И редкий пилот откажется лететь, имея на старте хорошую погоду, какие бы штормы ни сулили синоптики впереди. Вася Сбоев был из этих редких пилотов. Но теперь в кармане у него был многообещающий прогноз Вити.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: