Иван Филоненко - Земные наши заботы

— Однако когда в Оренбургском политехническом институте решили открыть факультет по подготовке таких специалистов и ученые обратились в различные ведомства, чтобы узнать, какое количество специалистов им нужно, то Министерство сельского хозяйства, например, отказалось от них.

— Потому, наверное, что у него нет их в штатном расписании, — ответил профессор. — К тому же специалисты–экологи, когда они появятся, должны появиться в первую очередь не в хозяйственных подразделениях, а в планирующих органах. Потому что рациональное использование природных ресурсов инспекторским надзором не обеспечишь, оно должно быть заложено в плане развития предприятия, района, области, страны. Его должен обеспечивать сам план.

— А что надо нам для рационального природопользования и как его вообще понимать? Разумное? С чьей точки зрения? А вдруг эта точка зрения ошибочна? — усомнился я, потому что слышу, как каждый специалист толкует об этом на свой «ведомственный» взгляд.

— А круговорот веществ в природе разве зависит от чьей–то точки зрения? — спросил Вадим Дмитриевич. — Нет. В природе проблема очистки среды от отходов живых организмов успешно решается именно благодаря почти замкнутому круговороту веществ, за счет которого и поддерживается естественное равновесие. Вот на этом принципе должны развиваться и природохозяйстственные комплексы с замкнутыми циклами на всех его уровнях: сырье — продукт — неиспользованный продукт, отходы производства — сырье. Если мы научимся полностью использовать сырье и максимально утилизировать отходы, обеспечим замкнутый круговорот веществ в народном хозяйстве, то сможем уверенно сказать: мы рационально используем природные ресурсы, решили проблему сохранения окружающей среды, попутно добились и экономического эффекта. Это потребует создания единой региональной технологической схемы для всего народного хозяйства, рациональной с точки зрения государства, а не ведомства, и тем более не отдельных предприятий, участвующих в изготовлении тех или иных продуктов. В этой схеме должны быть использованы те же принципы, на основе которых протекают процессы в биосфере.

— Мечта!

— Нет, реальность будущего, — возразил профессор.

— А где тот тумблер, которым можно включить такую схему?

— Ее надо сначала построить, смоделировать, а для этого надо в тонкостях знать этот самый круговорот веществ в народном хозяйстве и в связанных с ним природных комплексах. Это как раз и есть одна из задач нашего научного совета. Мы должны дать Госплану обоснованные научные рекомендации для дальнейшего хозяйственного и промышленного развития перспективных территорий страны. Такого развития, которое бы сохраняло природные ресурсы и позволяло вносить необходимые исправления в нарушенные природные цепи и восстанавливать их…

Профессор продолжал говорить, быстро рисуя на листе бумаги какие–то цепочки, пирамиды, потом придвинул рисунок ко мне:

— Смотрите, это у нас экономический район страны. Любой, потому что в любом экономическом районе уже сегодня действует производственный комплекс с устоявшимися связями предприятий, добывающих сырье и его перебатывающих. Вот вам и цепочка: железная руда — чугун — сталь — прокат — литье — машины. Или: уголь — кокс — продукты коксобензольной химии — пластмассы. — Перевернул листок. — Схематически эти системы и сегодня напоминают экологическую пирамиду, где на каждой стадии происходит образование отходов, в результате чего общая масса продуктов верхнего этажа меньше предыдущего… Так вот, анализ степени замкнутости производств с точки зрения круговорота веществ и позволит произвести их классификацию, разработать принципы рационального комбинирования производств и изучить процессы замещения одних технологических схем другими…

В кабинет продолжали входить. Профессор то и дело отвлекался, чтобы решить срочные вопросы по оборудованию лаборатории, распорядиться о поездке группы молодых ученых на практическую конференцию по использованию природных ресурсов в зоне Байкало — Амурской магистрали.

— О чем разговор пойдет на конференции? — поинтересовался я.

— Тревожным должен быть разговор… — со вздохом ответил профессор, дал отъезжающим несколько советов, а уж потом опять ко мне, продолжая мысль, только что высказанную при напутствии молодых коллег: — Надо думать, не за горами время, когда ни один план не будет утверждаться без предварительной экологической экспертизы. Но сначала нужно создать модель — управляемую экспериментальную экологическую систему. Ибо без математического моделирования, как говорил советский ученый–геохимик А. П. Виноградов, не будет никакой теории процессов, а следовательно, и науки, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А значит, не выявить ту бесконечность связей и зависимостей сообществ живых организмов и окружающей их среды от тех неживых веществ, которые имеются в самой природе, и от тех, которые выделяются производством, нарушая естественное соотношение химических элементов в биосфере.

— Кто «питает» эту науку? — поинтересовался я, ожидая услышать прославленные имена.

— А вот эти молодые люди, — кивнул он с улыбкой на входивших и выходивших ученых и студентов, рядом с которыми и сам профессор выглядел лишь немногим старше. Молодой, порывистый, энергичный в движениях и жестах, вовсе не тот «профессор», какого мы привыкли видеть в кино, даже без седины в черных волосах. С той же улыбкой, смутив присутствующих, добавил: — Известность и именитость у них впереди. — И, вскинувшись, как будто я этому не поверил, стал доказывать: — А что вы думаете? Уже сегодня они близки к созданию математической модели водных экологических систем. И помогла нам в этом уникальная установка, которую создали ученые физического, биологического и геологического факультетов нашего университета. Так, Вячеслав Викторович?..

Вячеслава Викторовича Алексеева, к которому обратился профессор, я принял за студента–выпускника, озабоченного прохождением дипломной работы. Ошибся, он оказался, ученым секретарем научного совета «Человек и биосфера», старшим научным сотрудником физического факультета. Он–то и показал мне потом уникальную установку, в создании которой принимал самое деятельное участие, а теперь — в опытах на ней по математическому моделированию сложных биологических систем.

В лаборатории я с интересом разглядывал эту самую установку, гордость ученых МГУ. Закрытый бассейн с системой регулировки температуры и освещенности воды на всю глубину. Автоматические измерители: датчики, фотоэлементы, передвигающиеся оксиметры, зонды. Они непрерывно регистрируют физические, химические и биологические характеристики среды в любой части бассейна. Эти данные так же непрерывно фиксируются самописцами и день и два, неделями и месяцами. И никакой романтики. Да и жизни в воде вроде бы никакой.