Феоктист Березовский - Бабьи тропы

А в доме Валежникова — за прикрытыми ставнями — шло совещание.

Собравшиеся долго рассматривали мандаты Супонина и долго смеялись.

Филипп Кузьмич допытывался у бывшего старшины, как он попал в доверие к большевикам и как председательское место в волости занял.

С самодовольной ухмылочкой Супонин отшучивался:

— Знамо дело, не нахрапом вошел… Сами назначили…

— Да каким манером-то? — настаивал Филипп Кузьмич. — Расскажи!

— Всего не расскажешь…

— Ну все ж таки?

— Мир не без добрых людей, — говорил Супонин, смеясь и поглаживая бороду. — Батюшка у нас… вот голова!.. Долго мы с ним кумекали… Однако до всего один он доспел… «Ты, говорит, Илья Андреич, должен поссориться со мной… и с мужиками, которые из зажиточных… Срами, говорит, нас на весь урман! А к ним поближе примыкай… За Советскую власть почаще шуми… бедноте помогай… После, говорит, все наверстаешь… и все свое вернешь…»

Он помолчал и все с той же лукавой ухмылочкой закончил:

— Ну… вот и все. Так и делал я. Как по маслу пошло…

— А когда же в ревком-то попал? — спросил Филипп Кузьмич.

— А вот тогда и попал. Председатель-то у нас был временный… из военных большевиков… И пришел ему срок возвращаться в свою часть… А я к тому времени так разогнал себя… ну, прямо хоть сию минуту в партию зачисляй… Даже партизаны некоторые за меня встали… Конечно, были и против которые… Ну, все же назначили. Сколько ни шумели, а назначили меня. После в город съездил… Нашел кого надо из своих… И большевикам докладывал… Все как следует вышло.

Супонин кивнул в сторону приехавшего с ним бородатого гостя:

— Вот и с Николаем Павлычем познакомился… И бумажки какие надо достал…

И заговорил уже серьезно и деловито:

— Так-то, други мои… Теперь я так располагаю: всех ваших надо сразу сменить. Сила теперь у нас в руках…

— Нельзя сразу, Илья Андреевич, — говорил Валежников. — Сам ведь знаешь мужиков… Наши мужики — все равно, что лесина таежная: куда непогодь дует, туда и гнется… А вдруг партизаны все соберутся? Придут да заорут, загалдят… голосом возьмут! На свою сторону могут перетянуть мужиков… Нет, не надо сразу…

Валежникова поддержал Колчин:

— Я сегодня с Филиппом Кузьмичом. Если даже не все партизаны приедут… все равно не следует раньше времени шум поднимать. Зачем нам сейчас брать власть в свои руки? Сейчас надо только прощупать настроение мужиков… узнать, на чьей стороне сила.

— Про силу теперь мы и так знаем… — заговорил было Супонин.

Но его перебил все время молчавший бородатый человек в военной форме:

— Не скажите, Илья Андреич… Авторитет партизан в урмане еще велик. Об этом у нас в городе имеется точная информация.

— Как же быть? — спросил Супонин, сбавляя тон.

Колчин неопределенно ответил:

— Надо присмотреться…

Замолчали.

Валежников сходил на улицу. Посмотрел вдоль деревни.

Вернувшись в горницу, сообщил:

— У мельницы народу много… а в деревне пусто. Никто больше не подъезжает.

— Что же делать-то станем? — опять обратился к мужикам Супонин.

— Станем Павлушку Ширяева сменять, — ответил Валежников и, обращаясь к бородачу, пояснил: — Этот из всех партизан — варнак!.. И семейство их варначье… Особливо старушонка их вредная — все баб мутит…

— Одного его сменим? — спросил Супонин.

Колчин вместо Валежникова решительно ответил:

— Одного.

Супонин взглянул на приехавшего с ним бородача:

— А куда же денем Николая Павлыча?

— В писаря возьмем, — так же решительно ответил Колчин.

— Меня выдвигайте в секретари, а Николая Павлыча возьмем в делопроизводители.

— Вы как, Николай Павлыч, — спросил Супонин бородача, — согласны?

Бородач коротко буркнул:

— Согласен.

Колчин поднялся.

— Ну-с, господа, я должен пойти в ревком. На митинг я должен явиться вместе со своим непосредственным начальством.

Все засмеялись.

— Конечно…

— Идите уж…

Вокруг мельницы-ветрянки собралось около полсотни мужиков и стариков да с десяток баб с малыми ребятами. Богатеи и зажиточные — все были в сборе. Между ними ходили Гуков, Клешнин, Максунов, Оводов, Ермилов, Гусев. Бабы были тоже из богатых домов.

Небольшая группа партизан держалась отдельно. Среди них были Андрейка Рябцов, Никишка Солонец, Афоня Пупков и Сеня Семиколенный.

Совсем в стороне от народа стояли бабка Настасья, Маланья, Параська и Секлеша Пулкова.

Старик Гуков переходил от одной кучки мужиков к другой и, косясь в сторону партизан, тихо ронял слова:

— Смотрите, братаны… поддерживайте волостную власть. Поддерживайте, мужики, Илью Андреича!

Ему так же тихо отвечали:

— Не сомневайся!

Вскоре подошли из ревкома Панфил, Маркел, Павлушка и Колчин.

За ними шли поляной к мельнице Супонин, Валежников и бородатый человек в военной форме.

Здороваясь с мужиками, гости поднялись прямо на крыльцо мельницы. За ними туда же вошел Панфил.

Мужики и бабы быстро сгрудились к ступенькам.

Стоя на тесном крылечке, Супонин отмахивался от Панфиловой дымящей трубки и нарочно громко и шутливо говорил:

— Чтоб тебя якорило, Панфил Герасимыч… зачадил… не продохнешь…

В толпе засмеялись.

А Панфил покосился на Супонина, вынул изо рта трубку и спросил, обращаясь к собравшимся:

— Как, товарищи, начнем?

— Волк тебе товарищ! — крикнул кто-то из толпы. На крикуна зацыкали:

— Перестань!

— Кто это ругается? Неладно…

— Начинай, Панфил!

Посеревший сразу Панфил затянулся из трубки, пыхнул синеватым дымком и сказал:

— Объявляю митинг открытым. Намечайте председателя.

— Илью Андреича! — закричали из толпы. — Супонина! Илью Андреича!

Жидкие голоса партизан выкрикивали своего кандидата:

— Комарова Панфила! Комарова!

Но их дружно заглушали:

— Супонина! Супонина-а!

Панфил взмахнул трубкой, крикнул в толпу:

— Проголосуем, товарищи!.. Кто за Супонина?

Богачи и толпившиеся вокруг них мужики дружно подняли руки.

— Опускайте, — сказал Панфил. — Теперь пусть поднимут руки те, которые за меня…

Подняли руки только шесть партизан, еще два мужика из толпы и Колчин.

Панфил растерянно смотрел на толпу, не веря своим глазам.

Бабка Настасья, по-прежнему стоявшая в стороне с Маланьей, Параськой и Секлешей, толкнула локтем своих соседок и тихо сказала:

— Ну, девоньки… помогать надо…

Они вчетвером взмахнули вверх руки.

Ошеломленный Панфил взглянул на них и потупился:

— Мало… Ну ладно… Теперь намечайте секретаря.

— Колчина! — закричали в толпе. — Колчина!

— Ширяева! — надрываясь, закричали партизаны.

И опять тем же количеством голосов избрали секретарем Колчина.