Марк Ланской - Опанасовы бриллианты

Толик выглядел застенчивым юношей. Он много молчал. Были вечера, когда целыми часами от него никто не слышал ни одного слова. Князь ценил Толика за его смелость и за то, что тот никогда не считался в мелочах, как Серый. Толик был равнодушен к деньгам, не любил, в отличие от Серого, сквернословить…

— На выход «под занавес» не больше десяти минут. Начнем с этого, — сказал Князь и показал глазами на высокого юношу, подошедшего к буфету.

Это был Алексей Северцев. Поставив чемодан, он попросил бутылку фруктовой воды.

Князь взглядом дал знак Толику и Серому, чтоб они пока отошли. Когда будет нужно, он их позовет.

— Разве московские гости пьют фруктовую воду? — Алексей обернулся на голос, прозвучавший мягко и приятно. Перед ним стоял незнакомый интеллигентный мужчина. — Пиво! Рекомендую! Такого пива, дружище, ты у себя в деревне не пил…

Северцев застенчиво кивнул головой и вместо фруктовой воды попросил пива.

— А первое дело к пиву — это бутерброд с икоркой, — мягко поучал Князь. — Нужно, брат, привыкать к столичной культуре.

Северцев благодарно улыбнулся и попросил бутерброд с икрой. По натуре он быстро сходился с людьми, а сосед у стойки ему казался добродушным и общительным человеком.

После выпитого пива глаза Северцева заблестели, и ему захотелось поговорить, высказать свое первое впечатление о Москве. Он заказал еще две кружки.

— Прошу вас выпить со мной.

— Не смею отказаться. С удовольствием. Только прежде нам нужно познакомиться. А то неприлично — пьем, вроде приятели, а друг друга не знаем. — Князь протянул руку и представился: — Константин Сергеевич, инженер московского инструментального завода, ну, а для вас — просто Костя.

— Алексей Северцев. Приехал поступать в университет.

— О, по такому торжественному поводу, — Князь повернулся к буфетчице, — налей-ка нам, красавица, по сто граммов «московской». Вы не возражаете, Алешенька, если мы выпьем за ваше поступление? Хорошая, говорят, примета…

Алексей замялся.

— Нет, нет, что вы. Я только с поезда, мне нужно ехать в университет.

— Чепуха! Сто граммов для такой фигуры — как слону дробина. Пока доедете, все выветрится. Ну, за наше знакомство и за ваше поступление. — Князь чокнулся и, почувствовав на своем плече чью-то руку, повернулся. Сзади стояли Толик и Серый. — О! — радостно воскликнул Князь. — Ваше студенческое крещение мы можем провести в настоящем студенческом кругу. Знакомьтесь. Мой старый приятель Толик Люхин, студент Московского юридического института, большой знаток уголовного права и криминалистики. А это — Геннадий Серов, или просто Серый. Способностей самых заурядных. Хотел стать хирургом, да душонка слабовата: при виде крови с ним делается дурно. Теперь студент-фармацевт…

Пока Северцев знакомился с Толиком и Серым, Князь заказал по сто граммов водки и для них.

Северцев попытался было отказаться, но тут его новые знакомые выразили такую обиду и так принялись уговаривать, что устоять он не смог. Алексей уже чувствовал опьянение. Тронутый вниманием своих новых знакомых, он не находил слов благодарности.

— Спасибо вам… Я очень рад, что встретил вас. Только мне пора ехать. Ведь я еще не определился с общежитием.

— Толик, Алеше с дороги нужно отдохнуть. Ты это можешь организовать? — спросил Князь с видом некоторой озабоченности.

Толик ответил спокойно:

— Отдельная дачная комната с окнами в сад и чистая постель в его распоряжении.

Перед выходом, когда Алексей хотел взять с пола свой чемодан, Князь вежливо и настойчиво отстранил его руку и с упреком посмотрел на Толика.

— Толик, или ты сегодня невнимателен или вообще не воспитан. Алеша с дороги, а ты не можешь поднести его чемоданчик!..

Толик молча взял чемодан Северцева, и все четверо направились к выходу.

Северцев с дороги захмелел быстро. Ему все нравилось: Москва, новые друзья, шум города и этот особенный темп движения людей и машин.

Как шли к остановке такси, как садились в машину, зачем и куда ехали — сознавалось смутно.

Позже, когда Северцев силился вспомнить свою первую ночь в Москве, на память ему назойливо приходили лишь одни огни. Огни слева, огни справа, впереди, огни в небе… Те, что были впереди, — стремительно неслись навстречу, потом, поравнявшись с машиной, в одно мгновение проваливались куда-то назад. Дальние огни проплывали медленней.

Из такси все четверо высадились на пустынной улице окраины Москвы, рассчитались с шофером и свернули по тропинке в рощу. Где-то неподалеку, метрах в пяти-десяти, прогрохотал электропоезд. Из-за облаков выплыла луна.

С минуту шли молча, потом Алексей, запнувшись в темноте о корягу, остановился и огляделся: справа поднималась высокая насыпь железнодорожного полотна, слева темнел лес.

— Куда мы попали? Это же лес дремучий.

— Пустяки, до дачи осталось еще две минуты ходу, — проговорил Князь.

Вдруг Алексей почувствовал, как рука Серого бесцеремонно шарит в его левом брючном кармане. Почудилось недоброе, под сердцем защемило… Стиснув щуплую и тонкую кисть Серого, он остановился.

— Что вы лазите по карманам?! Дальше я не пойду…

В следующую секунду цепкие руки Толика, шедшего сзади, замкнулись на груди Алексея.

Все, что произошло дальше, — словно было во сне. Инстинктивно Алексей сделал шаг вперед, потом совсем неожиданно для Толика быстро присел и одним рывком отшвырнул его метра на три в сторону.

«Бежать», — мелькнуло в голове Алексея. Но не успел он и двинуться, как Князь со всего плеча ударил его по голове чем-то тяжелым.

Северцев упал.

Глубокой ночью к Алексею вернулось сознание. Сквозь темную листву виднелось звездное небо. Некоторое время лежал молча, не шевелясь. Дышать было трудно. Убегая, грабители заткнули ему рот тряпками. Кончики их свисали на подбородок. Попробовал встать, но ноги и руки были связаны, при каждом движении бечева больно врезалась в тело. Попытался подтянуть колени к подбородку, чтобы с их помощью вытащить изо рта тряпки. Но и это не удавалось. На лбу выступили мелкие капли пота.

Что же делать? Неожиданно он наткнулся на корень дерева, выступавший из земли. Конец корня был острый. Зацепив за него тряпкой, Алексей освободил рот. Вздохнул полной грудью. Теперь нужно было избавиться от бечевы. Несколько минут отдыхал, потом, изогнувшись, достал зубами до бечевы на ногах и принялся ее разгрызать.

Дрожа всем телом, Северцев поднялся на ноги и, шатаясь, пошел на редкие огоньки поселка. Выйдя из рощи на улицу, остановился. Навстречу торопливо шла женщина.

— Гражданка, — обратился к ней Алексей, — развяжите мне руки.

Голос его был неуверенный, просящий. Женщина боязливо остановилась, но, увидев при лунном свете окровавленное лицо, шарахнулась на другую сторону улицы.