Леонид Пантелеев - Республика Шкид

– Где взял?

– Сигареты курит!

Но Черных промолчал и только рассказал о новичке и о том, как здорово тот говорит по-немецки.

Однако ребята уже разыскали немцев. Поодиночке вся Шкида скоро собралась вокруг моряков.

Еонин выступал в роли переводчика.

Он переводил и вопросы ребят, и ответы немцев.

А вопросов у ребят было много, и самые разнообразные. Почему провалилась в Германии революция? Имеются ли в Германии детские дома? Есть ли там беспризорники? Изучают ли в немецких школах русский язык? Случалось ли морякам бывать в Африке? Видели ли они крокодилов? Почему они курят не папиросы, а сигареты? Почему немцы терпят у себя капиталистов?

Моряки пыхтели, отдувались, но отвечали на все вопросы.

Ребята так увлеклись беседой, что даже не заметили, как подошли заведующий с немкой.

– Ого! Да тут гости, – раздался голос Викниксора.

Эланлюм сразу затараторила по-немецки, улыбаясь широкой улыбкой. Ребята ничего не понимали, но сидели и с удовольствием рассматривали иностранцев, а старшие сочли долгом ближе познакомиться с новичком, выказавшим такие необыкновенные познания в немецком языке.

– Где это ты научился так здорово говорить? – спросил его Цыган.

Еонин улыбнулся.

– А там, в Очаковском. Люблю немецкий язык, ну и учился. И сам занимался – по самоучителю.

– А что ото за «Очаковский»?

– Интернат. Раньше, до революции, он так назывался. Он под Смольным находится. Я оттуда и переведен к вам.

– За бузу? – серьезно спросил Воробей.

Новичок помолчал. Усмехнулся. Потом загадочно ответил:

– За все… И за бузу тоже.

Постепенно разговорились. Новичок рассказал о себе, о том, что жил он в малолетство круглым сиротой, что где-то у него есть дядя, но где – он и сам не знает, что мать умерла после смерти отца, а отца убили в четырнадцатом году на фронте. За разговором время бежит быстро, только оклик Викниксора вернул ребят к действительности.

Солнце уже опускалось за водной гладью Финского залива, когда Викниксор отдал приказ сниматься с якоря. Обратно шли с моряками.

Когда переправились через канал и вышли на территорию порта, немцы поблагодарили ребят за дружескую беседу и, попросив минутку подождать, скрылись на корабле. Через минуту они вернулись с пакетом и, что-то сказав, передали его Эланлюм.

Немка засияла.

– Дети, немецкие матросы угощают вас печеньем и просят не забывать их. У них у обоих есть дети вашего возраста.

Шкида радостно загоготала и, махая шапками на прощание, двинулась к воротам.

Только один Горбушка остался недоволен тем, что немцы, по его мнению, очень мало дали.

Он всю дорогу тихо бубнил, доказывая своему соседу по паре, Косарю, что немцы пожадничали.

– Тоже, дали! Чтоб им на том свете черти водички столько дали. Это же не подарок, а одна пакость!

– Почему же? – робко допытывался Косарь.

– Да потому, что если разделить это печенье, то по одной штуке достанется только, – мрачно изрек Горбушка, а потом, после некоторого раздумья, добавил: – Разве, может, еще одна лишняя будет, для меня.

– Ну ладно, не скули! – крикнули на Горбушку старшие.

А Цыган, не удовольствовавшись словами, еще прихлопнул ладонью Горбушку по затылку и тем заставил его наконец смириться.

Горбушка получил прозвище благодаря необычной форме своей головы. Черепная коробка его была сдавлена и шла острым хребтом вверх, действительно напоминая хлебную горбушку.

Несмотря на то, что Горбушка был новичок, он уже прославился как вечный брюзга и ворчун, поэтому на его скульбу обычно никто не обращал внимания, а если долгое ворчанье надоедало ребятам, то они поступали так, как поступил Цыган.

Теплое чувство к морякам сохранилось у шкидцев, и особенно у Янкеля, у которого, кроме приятных воспоминаний, оставалась еще от этой встречи заграничная сигарета с узеньким золотым ободком.

После этой прогулки ребята прониклись уважением к новичку.

Случай с немцами выдвинул Еонина сразу, и то обстоятельство, что старшие шли с ним рядом, показало, что новичок попадает в «верхушку» Шкиды.

Так и случилось. Еонина перевели в четвертое, старшее отделение. Умный, развитой и в то же время большой бузила, он пришелся по вкусу старшеклассникам. Скоро у него появилась и кличка – Японец, – и получил он ее за свою «субтильную», по выражению Мамочки, фигуру, за легкую раскосость и вообще за порядочное сходство с сынами страны Восходящего Солнца.

Еще больше прославился Японец, когда оказался творцом шкидского гимна.

Произошло это так.

Однажды вечером воспитатели сгоняли воспитанников в спальни, и классы уже опустели. Только в четвертом отделении сидели за своими партами Янкель и Япончик.

Янкель рисовал, а Японец делал выписки из какой-то немецкой книги.

Вдруг в класс вошел Викниксор. По-видимому, он был в хорошем настроении, так как все время мурлыкал под нос какой-то боевой мотив.

Он походил по классу, осмотрел стены и согнувшиеся фигуры воспитанников и вдруг, остановившись перед партой, произнес:

– А знаете, ребята, нам следовало бы обзавестись своим школьным гимном.

Янкель и Японец удивленно вскинули на заведующего глаза и деликатно промолчали, а тот продолжал:

– Ведь наша школа – это своего рода республика. Свой герб у нас уже есть, должен быть и свой гимн. Как вы думаете?

– Ясно, – неопределенно промямлил Янкель, переглядываясь с Японцем.

– Ну, так в чем же дело? – оживился Викниксор. – Давайте сейчас сядем втроем и сочиним гимн! У меня даже идея есть. Мотив возьмем студенческой песни «Гау-деамус». Будет очень хорошо.

– Давайте, – без особой охоты согласились будущие творцы гимна.

Викниксор, весь захваченный новой идеей, сел и объяснил размер, два раза пропев «Гаудеамус».

Янкель достал лист, и приступили к сочинению.

Позабыв достоинство и недоступность зава, Викниксор вместе с ребятами старательно подбирал строчки и рифмы.

Уже два раза в дверь заглядывал дежурный воспитатель и, подивившись необычайной картине, не посмел тревожить воспитанников и вести их спать, так как оба они находились сейчас под покровительством Викниксора.

Наконец, часа через полтора, после усиленного обдумывания и долгих творческих споров, гимн был готов.

Тройка творцов направилась в Белый зал, где Викниксор, сев за рояль, взял первые аккорды.

Оба шкидца, положив лист на пюпитр, приготовились петь.

Наконец грянул аккомпанемент и два голоса воспитанников, смешавшись с низким басом завшколой, единодушно исполнили новый гимн республики Шкид: