Леонид Пантелеев - Магнолии

Он пришел в Шкид, когда все четыре класса сидели в большой школьной столовой за утренним чаем. Как только он в сопровождении Викниксора вошел в столовую, раздался хохот. Шкидцы не могли сдержать смеха при виде этого тщедушного плешивого человечка в высоких охотничьих сапогах, в которых целиком скрывались его короткие ноги. В руках он держал пожелтевший от времени тощий портфель. Сам он тоже был пожелтевший, поношенный и прокуренный. Пока Викниксор успокаивал своих развеселившихся питомцев, малыш теребил жидкую козлиную бороденку и, кротко улыбаясь, бегал глазами по лицам ребят. Когда те немного успокоились, Викниксор, по привычке растягивая слова, сказал:

– Ребята, вот вам новый воспитатель и преподаватель анатомии – Митрофан Семенович Лесников. Познакомьтесь.

Он указал рукой на человечка в охотничьих сапогах. Тот кашлянул в руку, подергал бороденку и глуховатым голосом повторил:

– Эге… Митрофан Семенович Лесников…

Викниксор показал новому воспитателю его место за столом четвертого отделения. Халдей уселся. Улигане с любопытством рассматривали его. Когда Викниксор ушел, вся столовая загудела, как улей. Малыши вставали, чтобы посмотреть на бородатого лилипута. Дежурный воспитатель Сашкец не мог успокоить столовую.

– Тише! – кричал он, стуча кулаком по столу. – Тише!.. Да тише же!..

Кто-то из улиган сказал:

– Лесничок!

– Кляузная Бородка! – закричал третьеклассник Турка.

Ребята снова захохотали.

«Лесничок» сидел улыбаясь и по-прежнему теребил свою «кляузную бородку».

– Вы что, анатомию читать будете? – обратился к нему Японец.

Лесничок вздрогнул.

– Эге… Анатомию читать буду.

– А почему у вас борода кляузная? – спросил Янкель.

Халдей застенчиво улыбнулся.

– Такая уж выросла, – сказал он.

Зазвенел звонок, объявляя о начале занятий. Шкидцы с шумом расходились по классам.

Первым уроком в четвертом отделении шла древняя история.

Нудно тянулся урок. Июньское солнце и летний уличный шум, врываясь в окна класса, манили на улицу. Лица и спины улиган потели, глаза тупо уставились в одну точку. Уши, как дырявая сеть, подхватывали и тотчас же выпускали обратно обрывки фраз:

– И вот демагоги… Заняв Мемфис, афиняне… И вот Перикл нашел выход…

А головы сверлила мысль:

«Выкупаться бы!».

О Лесничке уже забыли. Только Голый барин, обрывая крылья украдкой пойманной мухе, сказал, обращаясь к соседу своему, Леньке Вандалу:

– Смешной какой новый халдей!.. Верно?

Вандал – скуластый, густобровый парнишка – хмуро ответил:

– Сам ты смешной… Человек, видно, хороший, этот новый, а изведут – уж чувствую.

– Почему же не пошутить с чумовым? – усмехнулся Барин, принимаясь за мушиные ноги.

Шутки начались на втором уроке. Когда Лесничок вошел в класс, снова раздались смешки. Воспитатель прошел к учительскому столу, положил на него свой затрепанный тощий портфель и, откашлявшись, негромко сказал:

– Ну, здравствуйте!

– Наше вам с кисточкой! – крикнул Янкель. Остальные либо ничего не ответили, либо промычали нечленораздельное:

– Здрасти.

– Начнем урок, – сказал халдей, неловко усаживаясь на стуле. – Во-первых, я должен познакомить вас с моей системой преподавания. Никогда никого не принуждаю заниматься. Хочешь – учись, не хочешь – твое дело…

– Замечательная система! – воскликнул Японец.

Лесничок взглянул на Японца, в первый раз сделав серьезное лицо.

– Кроме того, я никого не наказываю, – сказал он. – Во всяком случае, я стараюсь избегать этого. Вы не маленькие приготовишки, которые раскаиваются, лишь поставленные в угол, вы – взрослые люди.

Взрослые люди не очень внимательно слушали преподавателя.

Сливались в гул разговоры, смех; на передней парте Жвачный Адмирал выстукивал на зубариках «Яблочко», на «камчатке» два потомственных лодыря дулись в очко. А Лесничок рассказывал о своей системе. Рассказав, снова осветил лицо своей кроткой улыбкой и сказал:

– Ну, а что вы знаете по анатомии?

Класс молчал.

– Ну, хотя бы вы?

Лесничок посмотрел на Японца. Японец неохотно поднялся и в ожидании вопроса раскачивал крышку парты. Крышка скрипела.

– Что такое анатомия? Знаете? – спросил воспитатель.

Класс по привычке насторожился, ожидая ответа товарища.

– Анатомия, – ответил Японец, – это наука о человеческом теле, о разных его частях. Части вашего тела – сапоги, борода и лысина. Это и есть анатомия.

Класс дружно гоготал.

Халдей улыбнулся.

– Очень интересная теория. Сядьте.

Все были крайне удивлены. Он и в самом деле никого не наказывал.

Он вызвал Янкеля:

– Знаете ли вы, из чего состоит наше тело?

– Знаю, – ответил Янкель. – Но только смотря какое тело. Например, ваше тело состоит из мешка, наполненного…

Это было уж слишком. Такая дерзость у другого халдея не прошла бы даром. Однако Лесничок, не меняя выражения лица, перебил Янкеля и сказал:

– Сядьте, пожалуйста.

Потом вызвал следующего.

Возвращаясь после урока из библиотеки, где он обменял Кнута Гамсуна на Германа Банга, Ленька натолкнулся на зрелище, заставившее его остановиться. По залу расхаживал новый воспитатель Лесничок, а по пятам за ним ходила орава малышей. Они толкали воспитателя, дергали его за края пиджака и недружным хором кричали:

Кляузная Бородка,

Какая у вас походка!

Лесничок, старичок,

Одолжите пятачок!

Лесничок как будто и внимания на них не обращал. Он ходил, заложив руки за спину, и улыбался.

Ленька не выдержал и кинулся к малышам.

– Эй вы, бужане! – закричал он. – Цыц по местам! Ну, что я вам сказал? Живо! – Ленька взял за плечи и толкнул к дверям двух-трех пацанов.

Остальные, поскуливая, разбежались.

Лесничок стоял и внимательно смотрел на Леньку. Внезапно Ленька смутился, улыбнулся и сказал:

– Вы со своей системой пропадете… Ей-богу…

Воспитатель не успел ответить. Мягко ступая тряпочными туфлями, Ленька направился к дверям. Он прошел в класс. Ребята сидели у открытого окна. Летний вечер отсветом зари ложился на их лица. Они о чем-то беседовали. Ленька прислушался.

– Побольше бы таких халдеев, – говорил Японец. – Это тебе не Косталмед какой-нибудь.

– Да, – сказал Воробей, – не чета Костецу… Давеча я иду из уборной, а в зубах папироса… Вдруг навстречу Кляузная Бородка… И что вы думаете? Ничего. Взглянул, улыбнулся…

– Надо ему завтра бучу устроить, – сказал кто-то.

Ленька громко кашлянул.

– Ребята, – сказал он.

Все повернулись в его сторону. Его скулы не то от зари, не то от волнения розовели.