Николай Камбулов - Огонек
- Название:Огонек
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1961
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Камбулов - Огонек краткое содержание
Николай Иванович Камбулов родился в городе Каменске Ростовской области, в год революции. После учебы в строительном техникуме был старшим мастером на Сталинградском железнодорожном заводе, секретарем комитета ВЛКСМ; одновременно сотрудничал в местной и центральной печати. С 1937 года Н. И. Камбулов в рядах Советской Армии: служил в пограничных войсках, затем стал политруком заставы, редактором газеты. С июля 1941 года по 9 мая 1945 года он на фронтах Великой Отечественной войны. Награжден орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, одиннадцатью медалями. Член партии с 1941 года.
В послевоенное время Н. И. Камбулов окончил редакторский факультет Военно-политической академии имени В. И. Ленина и с тех пор работает в центральной военной печати. За последние годы вышли две его повести — «Объект особой важности» и «Свет в катакомбах», сборник рассказов «Всегда в полете», две книжки очерков — «Крепость твоя» и «О самом главном». Н. И. Камбулов — один из авторов коллективных литературных сборников: «Перед вылетом», «Огненные годы», «Я — солдат». В Воениздате издается новая его повесть «Подземный гарнизон», повествующая о героических защитниках Аджимушкайских каменоломен.
В книгу «Огонек» вошли рассказы о современной жизни воинов Советской Армии.
Огонек - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Приготовиться! — Шилин складывает карту и обстоятельно поясняет, как мы должны выдвигаться на площадку «противника». Осмотрев местность, он приказывает закопать в землю пустые консервные банки. «Зачем еще?» — недоумеваю я. Но, подумав, соображаю: все, что мы, солдаты, делаем сейчас условно, постепенно входит в привычку, становится навыком. И уж потом, если когда-нибудь понадобится действовать по-настоящему, будем поступать именно так, как учили сержант Шилин, ефрейтор Буянов, майор Копытов…
Путь длинен, тяжел, мучителен. Все больше отстаю от других. Пот заливает глаза.
— Дай вещмешок, — предлагает Торопов.
— Спасибо, Саша, не надо.
Перед маршем Копытов сказал мне, что генерал интересовался, как я себя веду, крепко ли держу слово. Что ж, после этого признаваться, что мне трудно? Ни за что!
Ночь проводим в небольшом каменистом углублении, посменно дежурим, ведем наблюдение за «противником». Мы с Игорем Ратниковым только что сменили Торопова и Буянова. Приближается рассвет. Камни остыли, холод пробирает до костей, а подняться нельзя, надо лежать неподвижно. Ледяная земля, ледяной автомат. И звезды кажутся холодными. Тишина, такая тишина! Стучит сердце, звенит в ушах. И вдруг наступает какое-то оцепенение. Даже не замечаю, как все ниже опускается голова.
— Слышишь? — шепотом окликает Игорь Ратников.
— Что?
— Голоса…
Напрягаю слух: сквозь звон в ушах улавливаю отдельные слова.
Потом снова тишина. И опять оцепенение.
— Сергей! — снова раздается голос Ратникова. — Крепись… А хорошо, что нас вот так посылают. Закалка! Она для разведчика — первое дело.
— Чего вы тут шепчетесь? — подползает к нам Шилин. — Прекратить!
Шилин неподвижно сидит минут двадцать. До слуха доносятся какие-то шорохи, обрывки фраз.
— Ясно, — делает вывод сержант и, велев нам опускаться в углубление, сам остается на месте. Буянов встречает меня советом:
— Переобуйся, осмотри портянки и подгони хорошенько снаряжение…
Метрах в ста от нас, готовые поддержать огнем, укрылись в складках местности Шилин, Торопов и Ратников. Быстро светает, а, может быть, это только кажется. Так хочется, чтобы Алексей Буянов скорее достиг склада с горючим. Склад условно обозначается небольшой копной сухой травы, Буянов должен поджечь ее. Где-то поблизости находятся солдаты соседней роты, это наш «противник». Если они обнаружат нас, вылазка будет проиграна.
Все четче вырисовываются горы. Они выплывают из темноты молчаливые и суровые. Нужно лучше выбрать место, чтобы вовремя заметить сигнал Буянова и продублировать его Шилину. Над головой висит каменистый выступ: если забраться на него, удобнее будет наблюдать за Алексеем. Подтягиваюсь на руках. Уже видна копна. Надо забраться чуть повыше. Неосторожное движение — и я падаю с выступа.
Перед глазами поплыли горы. Темнота то сгущается, то редеет.
— Грач! — это голос Буянова. Я приподнимаюсь. Голова Алексея хорошо видна над выступом в отсветах пламени.
— Помоги слезть.
Один за другим гремят выстрелы — сигналы для Шилина. Стиснув зубы, бросаюсь по крутому скату наверх, подхватываю Буянова. На этот раз он не ворчит. Все больше и больше я начинаю уважать этого человека. Да и он вроде бы потеплел ко мне. А может быть, он таким и был? Когда Буянов узнал о моем детстве, о пропавшем отце, он уверенно сказал:
— Не песчинка, найдется.
Командир роты тоже старается, пишет куда-то письма, посылает запросы. Все хотят мне помочь…
— Ты чего губы искусал? — сощурив глаза, спрашивает Алексей. Спуск стал более пологим, и мы временами продвигаемся рядом.
— Губы? — дотрагиваюсь до них руками, быстро придумываю: — Поранил о консервную банку.
— А хромаешь тоже от мясной тушенки?
— Это тебе кажется.
— Конечно, показалось, — соглашается Буянов. Но после второй остановки решительно требует:
— Дай-ка мне автомат, полегче будет.
— Не отдам…
— Чудак ты, Сережа. Я же все вижу. Ну, ладно. Сейчас встретим своих.
И верно, вскоре навстречу шагнул Шилин. У сержанта на груди бинокль. Он стоит, как всегда чуть опустив левое плечо.
— Почему задержались? Вертолет прямо сюда, вон за кусты сел. Сам командир дивизии прибыл.
Буянов медлит с ответом. Видимо, ему не хочется признаться, что в этом повинен я. Что ж, сам доложу. Но трудно даже пошевелиться: так отяжелело все тело.
— Ушибся он, — говорит Буянов.
Шилин распоряжается взять у меня автомат. Я снова протестую.
— Не кипятитесь, рядовой Грач, — успокаивает сержант. — С кем не бывает. Ведь солдатская стежка не из легких… поняли?
Как в тумане, поднимаюсь в вертолет и сразу почти падаю на сиденье. Кто-то подносит флягу ко рту. Несколько глотков, и делается легче. Мы — в воздухе. Надо мной склоняется генерал. Пытаюсь подняться.
— Сидите, сидите…
Командир дивизии обращается к Шилину. Сержант подробно рассказывает, как прошли занятия. Говорит он тихо, потом совсем уже не слышу его слов. Усталость берет свое: засыпаю.
Сильно качнуло в сторону. С трудом размыкаю ресницы: вертолет, накренившись, делает крутой разворот.
Первым выходит генерал, за ним — Копытов. Мы цепочкой тянемся к подошедшим машинам. Буянов спрашивает:
— Ну как?
— Ничего.
— А вообще, парень ты огневой.
— Меня когда-то Огоньком звали.
Генерал резко, на ходу оборачивается. Должно быть, он слышал наш разговор. Ему подают «Победу». Вот он открывает дверцу, сейчас сядет. И вдруг генерал окликает:
— Огонек!
У меня сразу подкашиваются ноги. Перед глазами взрывы бомб, неподвижное тело матери…
— Сережа! — командир дивизии медленно подходит ко мне.
— Сережа! — глухо повторяет он.
Я растерянно смотрю на него. А руки его уже на моих плечах.
— Папа?
Всю дорогу он рассказывает, как искал меня, как десятки людей, в том числе и Копытов, помогали ему.
Уже прошел год, как отец служит в другом месте. Каждую неделю получаю от него письма. Первое начиналось так.
«Дорогой Сережа! Мы оба — солдаты и должны делать все, чтобы никогда не повторилось у людей наше с тобой горе. Я знаю, тебе нелегко лазить по горам, проводить бессонные ночи в засадах, преодолевать крутые подъемы под палящим солнцем, но воину это очень нужно, необходимо. Солдаты ведь дни и ночи на посту, на самом большом посту…»
А горы все те же. Только люди в роте выросли. Буянову присвоили очередное звание. Игорь Ратников уехал в военное училище, Саша Торопов бросил курить. Шилин теперь в Сибири, строит металлургический комбинат: он уволился в запас.
Часто ходим с Тороповым на учебные задания. Когда кому-нибудь из ребят бывает трудно, я рассказываю о живой человеческой цепи, которую запомнил на всю жизнь, о гибели матери, о сожженной фашистами деревне. Саша в таких случаях всегда становится мрачным и торопит меня:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: